Одного поля ягоды

Это напоминало Гермионе перфокарточные табуляторы,{?}[“Дедушки” современных компьютеров — предшественники ЭВМ. Алгоритм (набор команд) наносились на перфокарты, одну или несколько, которые вставляли в табулятор по очереди. Вид перфокарт отличался от моделей табулятора, и мог представлять из себя как двоичный код на картонке, так и дырочки в нужных местах на заранее разлинованной “общей” карте. Табуляторы главным образом использовали для быстрых вычислений (сложение, умножение) больших объёмов чисел, и они были точнее ранее изобретённых арифмометров.] в которых набор инструкций для машин был закодирован по частям — в её случае ответом было не решённое уравнение, а созданная магия.

Она выписала длинный список условий строками фрагментарного футарка{?}[Рунический алфавит]: её инструкции были грубо переведены с английского, снабжены сомнительными грамматическими падежами и не обладали поэтическим изяществом оригинальной Эдды{?}[Основное германо-скандинавское мифологическое произведение, эпос ~XIII века. Аналог греческих Од.]. Но цель была ясна, а это в магии важнее всего: она хотела предотвратить использование копирующих чар и скрыть истинное содержимое ежедневника до тех пор, пока палочкой не будет нанесён определенный рисунок на переплёт. Эту идею она скопировала с зачарованных замкoв, используемых в хранилищах «Гринготтса», которые можно было открыть, только если уполномоченный сотрудник прикоснётся пальцем к определенным точкам на замкe. Без узора внутренняя часть блокнота напоминала обычный секретарский ежедневник: в нём были отмечены дни недели, напечатанные и размеченные аккуратными квадратными секциями.

Когда она всё склеила обратно, он выглядел немного бугристым, а обложки были немного перекошены, но всё работало как надо. Она даже могла продолжать использовать его как ежедневник, чтобы записывать домашние задания и сроки возврата книг в библиотеку.

В своём новом ежедневнике она записала дату первого собрания этого года кружка для работы над домашними заданиями Тома: воскресенье, 27 сентября.

Она не знала, чего ожидать. Парты, и книги, и занятия? Группу людей, читающих заданные главы в учебнике по зельеварению? Тома, стоящего за пыльным пюпитром в заброшенном кабинете, спрашивая по очереди, какой у них ответ на восьмой вопрос в последнем домашнем задании по трансфигурации?

Она получила полдюжины мальчиков без мантий, с распущенными галстуками и закатанными рукавами рубашек, что было самым расслабленным видом, который она когда-либо встречала среди учеников Слизерина: за их факультетом ходила репутация самого требовательного к соблюдению школьной формы.

Она узнала нескольких мальчиков с общих занятий: Теодора Нотта, с пепельно-русыми волосами, тощего и бледного, как Том зимой, но если у Тома бледность была аристократичной, то Нотт, напротив, выглядел тусклым и пастозным. Он был мальчиком, чей отец, Кантанкерус Нотт, написал «Справочник чистокровных волшебников». Себастьяна Розье, который разделял свои волосы на чёткий пробор посередине и зализывал волосы маслянистым, сияющим бриллиантином{?}[Предшественник бриолина] — она запомнила его тем, кто вместо внимания уроку нумерологии высчитывал ставки квиддича на задней парте. Иэна Эйвери — грубого мальчика, с которым встретилась в Хогсмиде около года назад, чьи тонкие губы, казалось, вечно растянуты в презрительной усмешке, — он платил Тому за выполнение домашних заданий с самого начала первого курса.

Там было два других мальчика, которых она не узнавала. Один был крепко сбит, у него были густые каштановые брови и тёмная тень щетины вокруг подбородка, а его рукава были закатаны, открывая блестящую розоватость заплаток свежей заново выращенной кожи на запястьях и предплечьях. У другого мальчика были серые глаза и чёрные волосы, которые дорастали ниже его ушей, что было длиннее, чем разрешала любая порядочная магловская школа ученикам мужского пола.{?}[Для лучшего понимания строгих стандартов британских магловских школ 1940-х, в 1960-х “Битлз” изначально притянули к себе внимание тем, что носили слишком длинные, чем положено, стрижки. Стрижки ранних “битлов” стрижки едва закрывали уши. ]

Сейчас перед ним стоял Том, который, в отличие от остальных мальчиков, был одет в полную школьную форму, несмотря на воскресный день. Центральная часть класса была освобождена от парт, которые были отодвинуты к дальним стенам и использовались остальными мальчиками в качестве сидений. Они с интересом наблюдали, как Том произносит заклинание за заклинанием в сторону другого мальчика. Судя по цвету заклинаний и движениям палочки, это было Флиппендо, но Гермиона никогда не видела, чтобы кто-то накладывал его подряд так быстро — одна голубая вспышка света сияла в воздухе, когда кончик палочки Тома уже светился, готовясь вызвать ещё одну.

Том выглядел почти скучающим к тому моменту, когда отправил палочку противника в полёт из его руки, где она покатилась под кучу стульев у входа в класс.

— У тебя слабая защита, Блэк, — сказал Том, приманивая потерянную палочку и передавая её обратно владельцу. — В следующий раз прими боковую стойку и собери ноги — всегда подставляй свой бок, а не грудь, и тогда ты будешь меньшей целью. И у тебя неравномерный щит. Покажи мне, как ты его вызываешь.

Другой мальчик, должно быть, был членом зажиточного и преуспевающего семейства Блэк, несколько из которых ходили в Хогвартс. Гермиона вспомнила, что видела Лукрецию Блэк в вагоне старост в качестве старосты шестого года, а её брат (или это был кузен? В чистокровных семьях было так сложно знать наверняка) Альфард Блэк был ловцом в слизеринской команде по квиддичу. Было и несколько других, например, малыш, который начал учиться в этом году, и, ни к чьему удивлению, его распределили в Слизерин. Ещё была одна противная шестикурсница, у которой был самый раздражающий смех, по звуку напоминавший последний вздох умирающего осла. Гермиона слышала его чаще, чем ей бы хотелось, пока она мирно занималась своими делами в кабинке туалета.

Блэк сжал свою палочку рукой с побелевшими костяшками пальцев и вызвал Щитовое заклинание:

— Протего.

Как и полагалось Щитовому заклинанию, оно было невидимым, лишь показываясь под натиском другого заклятья.

Том отправил в его сторону три Флиппендо: одно вверх вправо, одно вверх влево и одно вниз по центру, на уровень колен. Щит подсвечивался синевато-белым, впитывая сглазы по краям и показывая, что у него была продолговатая неправильная форма, ярче и сильнее справа от Блэка, чем слева.

Несбалансированный щит.

— Экспеллиармус!

Красный луч — и щит замерцал ярче прежнего, а затем лопнул, как мыльный пузырь, и палочка Блэка снова покатилась по полу.

— Всё ещё неровный, — заметил Том, взмахивая палочкой и непринуждённо приманивая палочку Блэка в свою руку. — Твоё движение палочкой было правильным, но что насчёт твоей визуализации?

Блэк внимательно нахмурился:

— Однородная полусферическая конструкция, твёрдая консистенция и безупречная поверхность…

— Хм-м, — сказал Том, прокручивая палочку Блэка сквозь пальцы и изучая гравировку на ручке, — это же метод Слинкхарда? Слово в слово.

— Да, — сказал Блэк, пожав плечами. — Это из учебника.

— Ну, я знаю, что это работает, если делать правильно. А ты не делаешь — я вижу, что ты недостаточно сильно концентрируешься. Ты смотришь на меня и за тем, что я делаю, и не обращаешь достаточно внимания на свои собственные заклинания. Ты также слишком сильно фокусируешься на своей ведущей руке, руке с палочкой, и оставляешь левую сторону открытой, — Том вернул ему палочку и поднял свою. — Давай попробуем ещё раз.

Они попробовали.

Снова. И снова. И снова.

Палочка пролетела через комнату и ударилась о чёрную доску, и вскоре Том начал терять терпение, поэтому настала очередь Блэка ударяться о парты.

Гермиона очутилась ближе и наложила Щитовое заклинание, чтобы отразить Флиппендо, которое было таким сильным, что стало глубокого цвета индиго вместо стандартного ярко-синего. Оно бы пробило хлипкий щит Блэка насквозь.

Гермиона прекрасно понимала, что нелегко сосредоточиться, когда на тебя смотрит разъярённый Том Риддл с палочкой, направленной в твою грудь.