Оглянись на пороге

Она тихо рассмеялась и, прижавшись ближе, обхватила его руками и заснула сразу, как убитая, без видений, будоражащих сердце.

— Ир, подожди!

Она шла и даже не думала останавливаться. Наоборот, услышав голос, только ускорила шаг, почти побежала.

Надо же быть такой дурой!

Со стороны казалось, что высокая женщина старается удрать от худого, патлатого парня, несущегося по дорожке с какими-то кровожадными мыслями, вот только полюбоваться на это зрелище было некому. Редкие прохожие в их сторону не смотрели, торопясь домой.

— Ира!

Она остановилась и повернулась с неудовольствием и гневом, и Дима едва не тюкнулся в нее носом, остановившись буквально в последний момент.

— Ну, что? — сурово спросила Ирина.

— Ты чего побежала?

— Ничего и не побежала.

— Нет, побежала. Из-за этой дуры, что ли?

Его испанские или андалузские — черт их знает какие — глаза смотрели с непониманием и даже легкой обидой, словно не было пять минут назад этой унизительной встречи с феерично одетой бабой в узких очочках, утверждавшей, что этот мачо ищет себе вполне состоявшихся спутниц.

— Дим, уже поздно, мне домой пора, — холодно ответила Ирина.

— Только что тебе домой не надо было, — сказал парень с обидой.

Наступило молчание. Действительно, не было причин спешить домой. Более того, пять минут назад она об этом и не помышляла, с интересом слушая рассказ Димы об их группе, планах на выступления, понемногу загораясь от его энтузиазма. А еще было приятно сознавать, что сегодня она выглядит особенно хорошо и он это заметил.

Ирина так и не нашлась что ответить, повернулась и пошла к дому, но спутник схватил ее за руку. Она вырвалась и строго посмотрела ему в глаза.

— Это еще что такое?

Дима отпустил руку. Лицо у него было несчастное.

— Ир, ну чего ты, в самом деле, а? Эта дура тебе наплела семь верст до небес, а ты, как маленькая, повелась. Ничего такого между нами не было.

— Правда? — прищурилась она. — Ты же мне сам рассказал о статье. Я так полагаю, она ее и писала.

— Ну, писала… И что?

— Ничего. Она написала, ты ее отблагодарил как мог. А сейчас вот со мной гуляешь. А зачем? Я для тебя — кто? Как там она изящно выразилась: очередная обоже бальзаковского возраста?

— Да, блин! — возмутился Дима, начал нервно рыться в карманах в поисках сигарет, а найдя их, торопливо закурил, заслоняя зажигалку от промозглого ветра. — Ну, чего ты начинаешь-то?

— Ничего я не начинаю, — устало сказала она и потерла виски пальцами. — Вообще, это глупая затея — выяснять отношения на улице, у всех на виду. Особенно если этих отношений как бы и нет.

— Откуда им взяться, если ты все время убегаешь?

— Что?

— Ничего, — с горечью сказал парень. — Ты все время бежишь, и все время назад, с опережением на два шага. Ты мне нравишься, правда. Только как к тебе подступиться, если все время приходится догонять?

Он раздраженно бросил недокуренную сигарету на землю и вдавил носком модного ботинка в тонкий слой снега. Ирина внимательно за этим наблюдала. Дима сунул озябшие руки в карманы и уткнулся носом в подбородок.

— Меня муж бросил, — тусклым, неинтересным голосом проинформировала Ирина. — Спутался с бабой из соседнего подъезда. Мне потом доносили, что она даже на работу к нему приходила трахаться. Но это ерунда по сравнению с тем, что они занимались этим в моей постели. Это… омерзительно.

— Я понимаю.

— Нет, не понимаешь. Он сказал: ты сама виновата. Она страстная, а ты — вобла мороженая.

— Прямо так и сказал?

— Ну, не совсем, но смысл был именно такой.

— Дурак твой муж, — проинформировал Дима.

— Нет, не дурак. Я вот подумала: что, если он прав и я действительно сама виновата? И я честно попробовала быть другой. Но как только мне показалось, что все начинает налаживаться, вышла эта… и мне сапогами по морде. И знаешь что? Это отрезвляет.

Они помолчали, а потом Дима сказал:

— Холодно как.

— Да, — согласилась она. — Холодно.

Почему-то вместо того, чтобы пойти домой, они продолжали стоять на месте, притопывая ногами на месте, словно отплясывая вялый, бессмысленный танец.

— В общем, я подумала, что все это — большая ошибка, — грустно подытожила она.

— Что — все?

— Все это, — Ирина сделала рукой неопределенное движение, словно обвела Диму в неровный круг. — Встреча эта и… все такое. Спасибо большое тебе, конечно, только больше нам видеться не нужно.

— Не нужно?

— Нет.

— Хрень ты какую-то придумала, — решительно сказал Дима и потянул ее к себе. Она не успела опомниться, как он стал ее целовать, придерживая ладонью за затылок, не давая вырваться. Ирина возмущенно пискнула и уперлась ладонями ему в грудь, но тот не отпускал, отчего она довольно быстро прекратила брыкаться.

Они оторвались друг от друга, задыхаясь. Ирина была так ошеломлена, что не сразу нашлась, что сказать, только смотрела и хлопала ресницами, а Дима улыбался весело и в глазах плясали черти. Ирина ждала, что он отпустит ее, но парень удерживал ее так же крепко, не давая отступить.

— Что это было? — глупо спросила она.

Дима пожал плечами.

— Мы целовались.

— Разве? По-моему, это ты меня целовал.

— А ты что, отталкивала меня с отвращением?

Поскольку она не отталкивала, возразить было нечего. А он, не отпуская, все улыбался, но по-доброму, без извечного мужского самодовольства.

— И знаешь что? — спросил он. — Мне понравилось с тобой целоваться.

Вести Диму к себе в квартиру было стыдно и страшно, но мысль идти с ним куда-то еще, например к нему, или — о ужас! — на съемную квартиру, с казенным светом дешевых плафонов, бельем, принимавшим столько людских тел, ванных, где смывались пот и похоть… Нет, нет, только не это!

Подумав, Ирина все-таки позволила ему не только проводить ее до дома, но и подняться на целомудренную чашечку кофе, лихорадочно соображая, последует ли за этим продолжение или же они и в самом деле выпьют кофе, побеседуют о новых течениях в готическом роке, а потом мило распрощаются.

Впрочем, ее устраивали оба варианта. В конце концов, «единственное богатство бедной девушки» явно не стоило того, чтобы его хранить. Только от мыслей о возможном сексе ладони потели, как перед выходом на сцену, первым взмахом рук и подбородка, выставленного на невидимую зрителю линию. Спину прямо, плечи расправить, улыбку держать и ни в коем случае не смотреть на прожекторы.