Огни в долине

— Ну и ну! Не узнаю Виктора Афанасьевича, а уж я ли его не знаю.

— Нечего тут удивляться, — рассудительно замечал Степан Дорофеевич. — Девушка ему нравится, вот он перед ней и раскис. Погоди, то ли будет. Кругом обойдет она его, помяни мое слово.

Сашка и Пашка все еще переживали радость от того, что их взяли в отряд и они участвуют в таком важном деле, как разведка золотых земель. Старательные ребята делали все, что им велели взрослые, а на Виноградова готовы были молиться. Инженер частенько брал одного из близнецов с собой в пешие походы. Второй, оставаясь в лагере, откровенно завидовал брату. Зато разбирать принесенные образцы помогали оба. Во время этой работы начальник отряда рассказывал любознательным ребятам об особенностях камней, где какие чаще встречаются и на что указывают, а какие сопутствуют золоту.

Словом, жизнь в отряде шла размеренно, без происшествий. Разведчики понемногу двигались по намеченному маршруту и квадрат за квадратом на карте начальника покрывался легкой штриховкой и условными значками.

Очередную остановку сделали под вечер тихого июньского дня на берегу небольшой речки. Она вытекала из густого елового бора и катила прозрачные холодные воды в долину, где разливалась довольно широко. Догорал закат, расцветив запад розовыми полосами. На их фоне резко чернели пики одиночных елей. Умолкли птичьи голоса, и в тайге установилась чуткая тишина.

— Вот здесь и надо устроить лагерь, — Никита Гаврилович показал на небольшую лужайку с густой мягкой травой. — Вода рядом, сухостойника вокруг много.

— Место подходящее, — согласился Виноградов. — Устраивайтесь, а я немного проеду вниз по долине.

— Вы недолго, Виктор Афанасьевич, — предупредила Ксюша. — Не опоздайте к ужину.

— А что? Оставите без ужина?

— Ужин-то оставим, но завтра будете сидеть в лагере.

— Хорошо, учту, — тронув повод, начальник отряда стал медленно спускаться вдоль берега речки и скоро скрылся за деревьями.

Плетнев помог Ксюше спешиться. Раньше девушке не приходилось ездить верхом, и в седле она чувствовала себя не очень уверенно, хотя дали ей самую смирную лошадь. Садиться в седло и слезать с него Ксюше всегда помогал охотник.

Тем временем Степан Дорофеевич с ребятами развьючивали лошадей. Поставили две палатки: большую — для мужчин и маленькую — для Ксюши. Потом ребята пошли собирать хворост, а девушка стала готовить ужин. На лужайке запылал небольшой, но жаркий костер. В ведре варилась пшенная каша, дразня запахом голодных людей.

Виноградов вернулся, когда совсем стемнело. Сашка принял у него лошадь, расседлал и пустил к остальным пастись. Инженер подсел к костру, закурил и, задумчиво поглядывая на огонь, сказал:

— Кажется, здесь мы застрянем надолго.

— Бывал я когда-то в этих-то местах, — отозвался Ваганов. — Помнится, немало проб делал, только знаков находил мало.

— Ага, — оживился начальник отряда, — значит, все-таки находил?

Степан Дорофеевич немного подумал.

— Ты, Виктор Афанасьевич, не торопись и меня не торопи. Вот завтра огляжусь, тогда и скажу.

— Каша готова, — объявила Ксюша.

Пашка помог ей снять ведро с рогулек, а Сашка притащил стопку железных мисок. Девушка накладывала полные миски чуть припахивающей дымком костра каши, Сашка осторожно разносил их. Все, не мешкая, принялись за еду.

— Знаете, Ксюша, — сказал Виктор Афанасьевич, — честно признаться, я терпеть не могу пшенную кашу. Но вы так чудесно ее готовите, что ем с большим удовольствием. Поделитесь секретом приготовления.

— Вы все время так говорите, — возразила девушка. — Что бы я ни приготовила, все вам вкусно. Просто смеетесь надо мной.

— Глубоко ошибаетесь. Не смеюсь. Говорю то, что думаю, — начальник отряда повертел деревянную ложку, заглянул в миску, где ничего не осталось, нерешительно попросил: — Дайте добавки.

— Правда, вкусная каша, — поддакнул Пашка, проворно работая ложкой.

— Ну так ешьте еще, каша осталась, — Ксюша положила Виноградову и Пашке по большому черпаку каши. — А вам, Никита Гаврилович и Степан Дорофеевич, тоже добавить?

— Благодарствую, дочка, — отказался Ваганов, — я насытился.

— И с меня довольно, — сказал Плетнев.

— Саша, ты-то не откажешься?

— Не откажусь, — Сашка облизал ложку. — Я страсть как люблю пшенку.

Вечер выдался тихий и теплый. Потрескивая, догорал костер. Искры, завиваясь, взлетали высоко в темноту и там кружились и гасли. В тишине отчетливее слышалось журчание речки, торопливо катившей свои воды по устланному песком и мелкой галькой руслу. Ксюша, собрав посуду, ушла к реке, ребята поили лошадей, а Виноградов, Плетнев и Ваганов, покуривая, обсуждали предстоящие работы.

— Очень подходящее место для драги, — говорил Виктор Афанасьевич. — Поставить внизу запруду и пусть плавает.

— Торопишься, — опять заметил Степан Дорофеевич. — Наперед определи, будет ли польза, а потом и плотину ставь.

— Тяжело этакую махину сюда тащить, — добавил Плетнев. — Далеко, и дороги нет.

— Дорогу сделаем. Но об этом действительно рано пока говорить.

Из темноты неслышно появился Пашка.

— Дядя Степан, овес-то будем задавать коням?

— Овес? — Ваганов, прищурив подслеповатые глаза, посмотрел на начальника отряда. — Как, Виктор Афанасьич?

— А много ли у нас его осталось?

— Два мешка. Опали телом-то кони. Тяжелые были переходы.

— Ну так дайте немного.

Покончив со всеми делами, разведчики ушли в палатки. У костра остался только дежурный Пашка. Он подкладывал понемногу хворост в огонь да время от времени ходил смотреть, не разбрелись ли лошади.

Ночью Виноградова разбудил встревоженный Сашка.

— Виктор Афанасьич, Виктор Афанасьич, — негромко, но настойчиво шептал паренек, осторожно трогая за плечо начальника отряда. — С конями неладно.

Инженер в темноте не видел Сашку и со сна не понял, кто его разбудил и зачем.

— Кто тут?

— Я это, Виктор Афанасьич, я, Сашка. С конями у нас неладно.

Степан Дорофеевич, спавший беспокойным стариковским сном, услышал разговор и завозился на своей подстилке из еловых веток и одеял.

— Чего там, с конями-то? — послышался его хрипловатый, перебиваемый кашлем, голос.

— Не знаю, дядя Степан. И Вороной, и Серко, и Рыжий катаются по земле. Вроде как судороги у них.