Охота на "тринадцатого"

– А вот русские попали, - озадаченно пробормотал адмирал.
– Получается, они и так умеют?.. Генерал Зееленбиндер! При дальнейших маневрах учитывайте, пожалуйста, "Торы" Клондайка!

– Мы учитываем, - угрюмо отозвался генерал.
– Ни один наш корабль не проходил директрису "глаза бури"!

– Значит, русские научились его смещать!
– радостно собщил адмирал.
– Хотя все сраные умники уверяли, что это невозможно!

Адъютант незаметно поморщился. Он прекрасно знал о сложных и неоднозначных договоренностях, скрепляющих европейские корабли в единую силу. Седьмой флот, самая мощная и организованная группировка, на самом деле вовсе не всецело подчинялся адмиралу, именно потому руководил боем генерал Зееленбиндер, а не сам адмирал. В свете этих реалий радость Штерна по поводу очередной неудачи претендующего на самостоятельность генерала была естественной, даже оправданной... но нельзя же так явно! Однако старый адмирал плевать хотел на условности, совсем как русские - и если он злорадствовал, то это видели все.

– Ежи!
– прошипел еле слышно адмирал.
– Я хочу, чтоб этот сраный "тринадцатый" был не где-то, а на моем пыточном столике! Ты, долбаный начальник разведки, сможешь это сделать?

Адъютант подумал, прежде чем ответить.

– Если они на Клондайке, мы их достанем!
– твердо пообещал Радзивилл.
– Клондайк - наша территория, там осталось достаточно специалистов нужного профиля.

Генерал Зееленбиндер, побледнев от злости, пролаял серию приказов...

"Русалка" содрогнулась. Фиолетовый импульс ушел в черноту космоса. Мимо. С грохотом выпала личинка хладагента, резко ударило запахом дыма. Значит, личинка перегрета, предкритический режим, самое то для эффективного поражения, оставалось попасть. Вот только снова мимо.

Командир расчета глянул на счетчик олл-аут. Тот мигал почти непрерывно. Плохо. Установками глушения садили все, не жалея аппаратуры. В результате на втором выстреле отказал целеуказатель, следом сдохла вся автоматическая система сопровождения целей. Но это ничего, это было ожидаемо. Именно потому командир находился под куполом, рядом с автономной системой сопровождения, рассчитанной на ручное управление, а не на внутреннем боевом посту, как полагалось по уставу. Но на пятом выстреле встала подача хладагента. А одна личинка, между прочим, под полтора центнера, и ручек нет. Но пока что с ситуацией справлялись, стреляли. Хладагент подкатывали бойцы военной полиции, они же вручную с техником-юстировщиком поднимали личинки и закидывали в затвор. Оставалось попасть в цель. Вот только - как?

Командир в очередной раз беспомощно выругался и опустил щиток прицела на лицо. Как попасть, когда станина вибрирует от близкой работы противоракетчиков? Когда весь корпус трясется от попаданий европейцев? Когда автономная система сопровождения целей, падла, цель в упор не видит, зато кидается на каждый подрыв ракеты, и увести ее от теплового облака возможно лишь принудительно? А бешеные погрешности самой системы?!

Фиолетовая вспышка, грохот выпавшей личинки. Мимо.

– Ну и хрена ль садить в космос на глазок?
– прохрипел боец военной полиции, помогая закинуть очередную личинку в затвор.
– Не попадаем же!

– Тащи!
– крикнул техник.
– Попадем! И - раз!

Боец выругался, торопливо сбросил броню и ухватился за край личинки. Сам техник давно уже расстался с костюмом радиационной защиты и работал в одной фибре, потемневшей от пота. Вообще-то работать без костюма под куполом категорически запрещалось и было по-настоящему опасно, но попробовал бы кто закинуть в затвор личинку хотя бы в летном скафандре!

С точки зрения полицейского они, конечно, занимались ерундой. Но и техник, и командир понимали, что действуют единственно правильным образом. "Русалка", новое экспериментальное оружие, теоретически могла пробивать экраны Фридмана. В предкритическом, самом эффективном режиме - могла. Надо было только попасть. Потому-то корабль и шел на сближение с европейцами - чтоб уменьшить погрешность системы сопровождения целей. Потому и стреляли непрерывно, чтоб держать установку в предкритическом режиме, в шаге от самоподрыва...

– "Русалка"!
– вдруг прилетел по внешней связи деловитый голос.
– В пределах двух минут у флагмана европейцев пройдет флуктуация экранов Фридмана! Не упустите шанс!

Командир экспериментальной, абсолютно секретной установки моментально понял, что к чему.

– Спасибо, разведка, кто бы вы ни были!
– прошептал командир, лихорадочно захватывая новую цель.
– Останьтесь живыми...

Пожелание было нелишним, потому что неведомый отчаянный диверсант наверняка именно там и сидел, куда так старательно целился командир.

Контур установки низко загудел, накачиваясь диким сгустком энергии. Предкритический, самый эффективный режим, в шаге от взрыва.

– Заряжающие, хладагент!
– прохрипел командир, отчаянно пытаясь стабилизировать прицел.
– Взорвемся, м-мать ваша Даждь-бога!..

И тут случилось то, чего командир боялся, чего ожидал, внутренне сжимаясь от страха, с самого начала боя. В них попали. От страшного удара командир чуть не вылетел из компенсатора, сознание на миг помутилось...

Частично им все же повезло - подарок европейцев прилетел не в купол, а рядом. Командира уберег щиток, опущенный на лицо, и надежные крепления компенсатора. А вот заряжающим досталось по полной программе. Боец военной полиции, как упал, так больше не двинулся. Техник сидел у стены, держался за лицо и тихо выл. С подбородка у него непрерывной струйкой бежала кровь.

– Заряжающие, хладагент!
– заорал командир, уже понимая, что никто не откликнется - входная диафрагма за его спиной щелкнула сразу после попадания, надежно отсекая от разбитого сектора - и от помощи.

Страх накатил слепым желанием куда-то бежать, спасаться... и вдруг отступил. Командир ясно понял, что пришло время платить. Автономная система сопровождения целей вышла из строя? Что ж, зато осталась старая надежная оптика, острое зрение и твердые руки. Ну а за то, что поленился поставить на электронику дополнительные кожухи защиты, в космосе всегда была одна твердо установленная плата - жизнь. И за то, что пил с техниками, вместо того чтобы отрегулировать систему подачи хладагента, тоже платой жизнь. Жизнь бесценна, ей можно перекрыть любые кредиты. Значит, так тому и быть. А выстрелить из "Русалки" можно и без хладагента - правда, один раз.

Приняв решение, далее командир "Русалки" действовал четко, уверенно, без единой ошибки. Страх ушел, и больше ничто не мешало выполнить боевую задачу.

– Заряжающие!
– по привычке скомандовал он.

Европейский флагман далеким теплым мячиком завис в прицеле. За спиной офицера окровавленный техник подполз к личинке, на ощупь ухватился за неудобные скругленные бока, захрипел, разрывая жилы, выпрямился и шагнул вперед. Мягко клацнул механизм затвора.

– Есть хладагент, командир...

Но командир его не услышал, потому что по цели внезапно побежала волна флуктуации.

– Спасибо, ребята, - прошептал офицер и нажал пуск.

И вспыхнул свет...

– А, доннерветтер!
– удовлетворенно сказал генерал Зееленбиндер.

Адъютант был полностью с ним согласен. Русские гибли. Бессмысленный на первый взгляд порыв русских маток на поверку бессмысленным и оказался. Умело и четко увеличивая плотность огня на выбранных целях, командующий Седьмым флотом жег противника одного за другим, и русские ничего не могли противопоставить отлаженной военной машине европейцев. Тактическая карта буквально горела значками выведенных из строя кораблей, обширными зонами помех, засветок, вспышками взрывающихся ракет...

– Не вижу!
– вдруг сказал адмирал обеспокоенно.
– Ничего не вижу... Тогда... шайсе! Генерал, они здесь!

Офицеры центра управления недоуменно покосились на возбужденного старика.

– Генерал Зееленбиндер!
– гаркнул Штерн, не смущенный всеобщим вниманием.
– Ищите в зонах помех малые цели! Эти сраные русские засрали пространство боя, чтоб незаметно провести к нашим задницам свои ракетоносцы! И провели, задницей чую! "Тринадцатый" здесь - поздравляю, господа!

И тут на тактической карте разом вспыхнули несколько кораблей Седьмого флота, налились нестерпимым светом в пределах экранов Фридмана - и лопнули.