Охота на "тринадцатого"

– Я впечатлен исполнительностью наших сервис-служб!
– признался бледный адъютант.
– На борту две нуклеар, готовые взорваться, а они тем не менее заделывают пробоину и восстанавливают внутреннее давление!

– Каждый борется со страхом, как умеет!
– буркнул адмирал и бесцеремонно полез внутрь истребителя.
– Ты потеешь и писаешься, они тупо исполняют обязанности... и чего стоишь?! Мне ее одному не вытащить!

Адъютант завистливо проследил, как ловко, не выпуская из рук гранатомета, ввинтился в люк адмирал, бросил на пол автомат и постарался не отставать.

Девушка в пилотском компенсаторе подняла на них измученное и заплаканное лицо.

– Я не смогла, Людвиг!
– жалобно всхлипнула она.
– Я хочу жить!

Адмирал бросил взгляд на ее закованные в медицинские фиксаторы ноги и разом потерял самообладание.

– Почему, ну почему я не могу застрелить эту сволочь еще раз?!
– беспомощно сказал Штерн и опустился на колени перед компенсатором.
– Сейчас, моя девочка, потерпи немножко...

Вдвоем они осторожно опустили пилотессу в люк. Внизу адмирал взял девушку на руки с такой страстностью, как будто боялся, что ее отнимут.

– Прикажи прекратить бой...

– Смерти моей желаешь?
– криво улыбнулся адмирал.
– То, что прячется на Клондайке, определит наше будущее! За такие секреты и мы, и русские будем биться до последнего корабля!

– На Клондайке уже нет того, что ищете, - прошептала девушка.
– Экипаж "семерки" погиб в самом начале атаки... амазонки погибли... так много смертей...

И она снова беззвучно заплакала.

Адмирал напряженно подумал - и свирепо развернулся к адъютанту:

– Слышал, что она сказала? Бегом в центр управления! И автомат не забудь! Если этот, как его, сраный командующий еще не наигрался в войну, пристрели к чертовой матери!

– Сэр!
– воскликнул шокированный адъютант.
– Как можно? У нас есть шанс добить наконец русского медведя!

– Дурак ты, Ежи, хоть и умный!
– проворчал адмирал.
– Я сказал - бегом!

И осторожно забрал из слабой девичьей ладошки пульт управления подрывом ракет. Полковник проследил за его движением, изменился в лице, подхватил с пола автомат и побежал в центр управления, на ходу уныло размышляя, что он действительно дурак, хотя и умный. Потому что лично он продолжил бы бой - и наверняка нарвался б на засаду, которую адмирал заметил, а он нет, хотя смотрел изо всех сил.

Адъютант на бегу подумал еще - и пришел к выводу, что и в вопросе с автоматом адмирал прав. Потому что если командующий Седьмым флотом тоже засаду не заметил - а он не заметил, видно по всему - то придется действительно его пристрелить, и лучше, чем автомат, для такого дела инструмента не найти. Разве что гранатомет - но гранатомет очень неподходящее для внутренних помещений оружие.

Не буду выстраивать интригу - в истории интригам не место - да и в двадцать пятом, далеком от нас веке наверняка любой желающий может легко узнать, почему отступил адмирал Штерн.

Дело в том, что... да, старый адмирал ужаснулся потерям европейского флота. И трезво оценил угрозу приближающихся русских карательных корпусов. И так и не решился послать корабли на прямой штурм Клондайка. И... объяснений много, но причина - одна.

Адмирал Штерн боялся "тринадцатого".

И в страхе своем, как настоящий мужчина, не признавался даже себе.

Но когда появилась возможность отступить, не теряя уважения в глазах любимой женщины, сразу отступил.

Вы скажете - трус. Ну... попробуйте сами столкнуться с "тринадцатым". Если выживете - получите право судить.

И вот еще что: сам адмирал себя побежденным не считал. Он держал на руках любимую девушку, она сама прилетела к нему - что это, как не победа? Не верите? Проживете, сколько адмирал, поймете сами.

Я прожил не меньше, я знаю.

Я - ветер, летящий в степи,

Я - пыль бесконечных дорог...

Клондайк, третий центр сил

Выжившие бунтовщики стояли в госпитальном парке. Недалеко от них техники проверяли аппаратуру для интерактивного выступления - предстояло объяснить Клондайку и всей обитаемой вселенной, кто такие сыны Даждь-бога, чего хотят и как будут жить дальше.

– Неужели победили?
– пробормотал генерал Кожевников.
– Давить бунт некому, флот на нашей стороне... и европейцы отступили... но тошно-то как!

От группы стоящих в стороне старших офицеров отделился один и решительно направился к бунтовщикам.

– Мы - представители флота Российской империи, прибыли для координации действий с сынами Даждь-бога, но почему-то ждем уже не первый час, а вы...

– Не до вас, подождите, - обронил генерал Кожевников и отвернулся.

Полковник-делегат недоуменно замолчал.

– Андрей идет, - сказал лейтенант Гром предупреждающе.

Майор Быков, бледный до синевы и исхудавший, оглядел бунтовщиков ищущим взглядом.

– Где император?
– спросил он хрипло.

Ответом ему было неловкое молчание.

– Где мой заместитель?

– Капитан погиб, защищая императора от террор-группы, - виновато доложил лейтенант Гром.

– Капитан Михеев?

– Заменил канонира лазерной батареи, погиб в бою.

– Экипаж "семерки"?
– неверяще спросил десантник.

– Погибли, - коротко отозвался лейтенант.

– Они не могли! Они - точно не могли!

– Взрыв их истребителя зафиксировали все средства контроля пространства!
– громко сказал генерал Кожевников и неловко развернулся на протезах.
– Они погибли, Андрей! Они - погибли!

– А техник-лейтенант Еремеев?

– Погиб! Прямое попадание ракеты, от батареи "Торов" ничего не осталось! Капитан Гончар - погиб! Капитан Овчаренко - сгорел в истребителе! Амазонки... погибли! Не вернулись из атаки на европейские матки! Десант погиб! Андрей, нас нет, мы погибли все!

– Лючия?..

– А вот она лучше б погибла...

Майор-десантник растерянно огляделся.

– А я, получается, жив, - прошептал он.
– А... для чего я жив, а?

Ему не ответили.

– Сходите на "Локи", товарищ майор, - пробормотал лейтенант Гром.
– Прямо сейчас. Там... Клаудия пока что комендант, командует ремонтом. Она будет рада вам. Сходите.

Десантник посмотрел на него тусклыми глазами, кивнул и медленно убрел к транспортной кишке.

Подошел техник и, смущаясь от странной тишины, доложил, что аппаратура готова.