Охотники на монстров

— … Погоди, ты намекаешь, что этим вот своим артефактом собираешься приманивать сверхмонстров к норе нашего червя, а потом собирать оставшиеся после него остатки его добычи? — А быстро Салаватик врубился в суть моего предполагаемого изобретения! Впрочем, тугодумом он никогда не был, минимум половина из всех наших совместных новшеств исходила именно от него.

— И-мен-но! — Для придания дополнительной торжественности произнес я по слогам. — А чтобы еще больше повысить шансы на успех подобной охоты, этот артефакт мы будем включать исключительно во время начинающейся магической бури.

— Да ну, страшновато как-то, — передернул плечами мой товарищ, — после включения подобного манка удирать через тоннель сразу станет смертельно опасно. — Значит, придется все время бури находиться в той самой смертельно опасной зоне.

— Ну… у меня еще есть дополнительный артефакт для отвлечения внимания. — Произнес я с некоторой долей сомнений, — правда, его делали изначально исключительно против людей, и я не знаю, насколько он окажется эффективным против монстров высших рангов опасности.

— А скажи, тебе есть принципиальная разница, чтобы в качестве главного атакующего оказался именно кристаллический червь? — Задал мне Салаватик неожиданный вопрос.

— Ну… особо нет, — проговорил я в раздумьях, пытаясь сообразить, к чему он сейчас клонит.

— Просто у нас прямо под боком проходит стык между зоной А-ранга и обычной земной территорией. — Теперь уже мой приятель принялся излагать пришедшее ему на ум улучшение моей собственной идеи.

— Предлагаешь закапывать приманивающий артефакт в А-зоне и во все лопатки удирать обратно в поселок? — Начала доходить до меня суть этого предлагаемого улучшения.

— Только не во все лопатки, а во все четыре колеса. В самом начале бури автомобильные двигатели еще работают вполне качественно, без сбоев. А даже если к нам и пожалуют какие-нибудь залетные монстры, много их по-любому не окажется, и отбиться от них у нас получится намного проще.

— Замечательная идея. Думаю, именно так мы и поступим, — похвалил я Салаватика, и тот немедленно расплылся в довольной улыбке. Доброе слово, оно и кошке приятно.

В наш поселок мы вернулись вечером. На состоявшемся почти тут же традиционном праздничном застолье с привезенными нами для общего стола лакомствами мой взгляд нет-нет, да и сам собой залипал на присутствовавшей вместе со своими подружками Анюте. Соскучился за время поездки. Когда застолье закончилось, как-то так само собой получилось, что отправился ее провожать. Угу, расстояние от коттеджа, который занимали мы, с парнями, до буквально почти соседнего, через один дом, мы с ней шли едва ли не полчаса. Но, вроде бы, моя спутница столь неспешной прогулкой осталась довольной.

— Салаватик, ты что, ночью кур воровал? — Вырвался у меня совершенно непроизвольный вопрос при виде куриного пуха, застрявшего в его всклокоченной спросонья шевелюре.

— В каком смысле? — Не понял он моего вопроса.

Пришлось адресовать его к зеркалу, после взгляда в которое, он отправился к себе в комнату искать источник пуха. Нашел, однако: за время нашего не очень длительного отсутствия какая-то зараза сразу в нескольких местах прогрызла его подушку, а он, возвращаясь с посиделок вчера вечером, не стал зажигать освещения, улегся в кровать просто наощупь…. Не нужно быть Эркюлем Пуаро, чтобы определить в сложившихся условиях нашу главную и единственную подозреваемую.

Шушера, несмотря на наши с Салаватиком общие ожидания, обнаружилась у себя в клетке. Очень толстая крыса, похожая на белый меховой шарик с насаженной поверх него небольшой крысиной мордашкой сидела посередине очень заметно увеличившегося в размерах гнезда, занимавшего в данный момент едва ли не половину объема клетки. И, что характерно, защелка на дверце клетки находилась в обычном закрытом положении.

— Ну, что, будем проводить следственный эксперимент и раскапывать всю эту кучу? — Задал я вопрос другу, на что был получен вполне закономерный ответ:

— Да ну, нафиг. Не буду я эту беременную нервировать… — на автомате отозвался приятель, у него иногда случаются подобные словесные выбросы, и резко замолчал.

— А ведь похоже, — озвучил я наши общие с ним резко усилившиеся подозрения, на фоне которых диверсия с Салаватовой подушкой показалась мелкой и незначительной. — Только мне вот очень интересно, кто является автором этого намечающегося увеличения нашего семейства?

— Какая разница, кто автор, — отозвался Самигуллин, еще раз для верности проверивший запор на клетке, — думаю, в этом поселке еще до Слияния наверняка жили крысы. Запросто они могли уцелеть и до нашего времени. Вопрос в другом, как эти грызуны смогли встретиться, если клетка нашей Шушеры по-прежнему заперта?

Глава 15

Однако неприятная ситуация вырисовывается! И это я не о погрызенной подушке моего друга. Там мы вообще все спустили на тормозах, отставив поиск виновников на потом. Салават просто взамен поврежденной подушки из бронемашины притащил другую. Он же чуть не половину своего времени проводит на выездах, озаботился маломальскими проблемами дорожного отдыха.

Неприятная ситуация у меня с Анютой. Я же ее попытался начать обучать на еще одного штатного алхимика. Так вот, пока я рядом нахожусь и контролирую ее действия, у нее, вроде, все получается вполне сносно. Бульон, пусть из разряда не самых сложных, выходит практически без нареканий. Совсем иное дело, если я не стою над душой, а пытаюсь заниматься своими собственными делами. Первый раз вообще дело до взрыва дошло! Вот скажите мне, что там может взрываться, в этом примитивном супчике? Хорошо еще, что взрыв тот вышел совсем не сильным. Ане только руку выбросом пара немного ошпарило. Ну, и то, что Аленка у нас оказалась магом жизни — тоже помогло. За какой-нибудь час залечила этот ожог вообще без следа, даже дорогостоящий концентрат из мымрика, повышающий регенерацию, не пришлось использовать. Но я все равно боюсь, Анютин крик боли буквально так до сих пор и звучит у меня в ушах.

Вот так и получается, что с учебой этой я застрял между двух чуть ли не взаимоисключающих, очень важных для меня позиций. Первая — конечно же, безопасность Ани. Но и о второй позиции, попытке в первый раз изготовить небольшую порцию зелья из монстра С-ранга, забывать тоже нельзя. А еще и переработка охотничьей добычи на мне по-прежнему висит. Ребята же на следующее утро после моего возвращения сразу же усвистали охотиться на мымрика. И, что характерно, уже вернулись с добычей.

Хех! Собственно, с этой-то вот последней задачи я и решил начать. У Ани же имеется магия подобия? Вот пусть отрабатывает вместе со мной это самое подобие с очень маленьким кусочком поджелудочной железы данного монстра. Глядишь, потихоньку натренируется. А если и испортит ту маленькую толику выданного ей сырья — тоже не страшно, кусочек маленький, не так уж сильно жалко, и для сильного взрыва этой порции тоже точно недостаточно.

Три дня сподряд мы переработкой мымриков только и занимались. И, вы можете смеяться, но придуманная мной тактика полностью оправдалась! Аня ни одной выданной ей порции не испортила. Я даже начал подумывать выпускать на охоту сразу две партии. Ну, броневиков же у нас теперь два. И в четыре руки мы с Анютой вполне способны переработать вдвое больше добычи.

А потом очередная охотничья партия вернулась вообще с пустыми руками, и я объявил для своей ученицы выходной. Ага, пришло время для моего главного алхимического опыта. Если, конечно, та лежалая, дурно пахнущая кожа для него еще вообще годится. Ну, и, конечно, если у меня вообще хватит терпения наширкать твердосплавным напильником с этого каменистой твердости куска кожи супермонстра хотя бы минимальную порцию, достаточную для моего эксперимента.

— Ну-с, приступим, помолясь, — выдохнул я, подавая маленький ручеек моей маны на первую, инициирующую руну рунескрипта, предназначенного для повышения и последующего поддержания заданной температуры внутри крохотного платинового реактора. И таки да, после того, как я два часа кряду со всем своим усердием поширкал напильником сверхпрочную кожу годзиллы, совсем уж крохотным мне этот реактор больше не казался.

— Сергей, ты почему без меня работал? — Таковы были первые услышанные мной слова, когда я выбрался после изнурительнейшего многочасового марафона на свет божий.