Окрестности сорока

Когда Свин вошёл в задымлено-затемнённый дискотечный зал, было уже около часу ночи, и от танцующей, подвыпившей публики было не продохнуть. Пробиваясь сквозь ритмично двигающуюся толпу к стойке бара, наш престарелый герой не испытывал никакой неловкости, так как атмосфера в дискотеке была весьма демократичной, и присутствовала здесь не только одна зелёная молодёжь, но люди и постарше, - даже немало и таких старпёров, как Свин.

Что привлекало ещё в "Фауну" многочисленную публику, так это и возможность довольно недорого нажраться. Действительно, всего за пять условных единиц, полагающиеся за вход, пиво можно было потом пить в неограниченном количестве, хотя за другие, более крепкие, напитки приходилось платить отдельно. Но в чём беда? Но разве, выпив несколько литров отечественного пива (может быть даже и разбавленного, однако, с добавкой димедрола), не забалдеешь?

Взяв кружечку пива, наш герой, одетый парадно, - в костюме и при галстуке, - уселся на высокий табурет у стойки бара и стал разглядывать танцующую публику. Здесь было много молоденьких смазливых девиц, в основном уже достаточно хорошо нажравшихся и явно искавших новых знакомств и приключений. Наш герой видел, как то к одной, то к другой из таких тёлок подкатывал какой-нибудь престарелый извращенец с отвисшим брюшком, тройным подбородком и сальной лысиной, - и знакомство закручивалось безошибочно.

Время шло, но робковатый по природе Свин никак не решался подвалить к какой-нибудь чувихе, и всё более и более набирался пивом для храбрости. Наконец, одна бойкая девушка была практически прижата танцующей толпой к размерному брюху нашего героя. Свина поразило приятно-редкое совпадение, - это была негресса.

– Ну, бля, - подумал он, - вот так номер! Луну-Яичницу ебёт негр, а я выебу негрессу!

И он, не задумываясь, на одном импульсе, нежно поймал пухлой ладошкой тонкую шоколадную руку негрессы и предложил даме стаканчик Мартини. Та сначала скривила физиономию, как дразнящаяся мартышка, и жеманно сказала с лёгким акцентом: "Вообще-то я антиквариатом не интересуюсь". Но затем подумала секунду и согласилась: "Ладно, давай, дедушка, угощай!"

Она посасывала белый Мартини, смачно обволакивая своими немереными губищами край высокого бокала, а Свин дотягивал уже невесть какой по счёту стакан пива. От шума музыки и разгорячённой толпы общаться им было тяжело, так что приходилось кричать друг другу в уши.

Свину нравился очаровательно-лёгкий акцент, с которым говорила негресса, обтягивающее её упругое тело красивое платье в блёстках, и, вообще, весь её забавный, экзотический вид, - ну прямо полупантера-полуобезьяна.

Негритянка оказалась студенткой из одной из африканских стран прогрессивной ориентации. Она с гордостью сообщила, что является бисексуалкой, да, вдобавок, ещё и извращенкой. Ей нравятся толстые, а ещё лучше, - очень толстые, - мальчики и девочки. Поэтому она и заприметила Свина, - из-за его округлых форм. И пробилась она к нему сквозь толпу специально. И, хотя он и несколько староват для неё, ей всё же хотелось бы провести с ним ночь. Но, вдобавок, надо было бы ещё найти какую-нибудь толстенькую чувиху, - так, чтобы можно было заняться любовью втроём.

Тем временем атмосфера в танцевальном зале всё более и более накалялась. Отдельные, разгорячённые алкоголем и наркотическими средствами, молоденькие тёлки с визгом вскакивали на стойку бара, скидывали с себя в толпу одежду и так танцевали там, в голом виде. Они были все, по большей части, фигуристые и гладкие, - с ладными, умеренными габаритами, - а нужной негрессе толстушки никак не попадалось.

Но ждать пришлось недолго. Наш герой почувствовал, как стойка бара, на которую он опирался локтем, ритмично завибрировала под чьими-то тяжёлыми ногами. Подняв глаза, он увидел пляшущую прямо перед собой, голую, белокожую, рыжеволосую женщину чудовищной толщины.

– Вот она - моя любовь. Вот это - то, что мне надо!
– в это же мгновение страстно зашептала негресса в ухо Свина, напуская туда изрядное количество липких, горячих слюней.

....................................................................................

Нашему герою и негритянке без особого труда удалось затащить жирную тёлку к Свину домой. Но любовь на троих у них не особенно-то получалась, так как толстушка не была лесбиянкой и не хотела, поэтому, целоваться и обжиматься с африканкой. Вдобавок, немереная, рыжеволосая дама была сильно пьяна и буквально таки через каждые пять минут засыпала в объятиях негрессы и Свина, оглашая комнату мощным храпом.

Так что вскоре, наш герой и африканка плюнули на толстуху, оставив её храпеть спокойно. Сами же они немного потрахались и тоже быстро уснули на широченной Свиновой кровати, которая теперь казалась им тесной из-за присутствия массивного, горячего тела рыжей женщины, занимавшего не менее двух третей кроватно-спального пространства.

....................................................................................

Утром наш герой проснулся от довольно ощутимой вони. Перебравшая вчера толстуха, наблевала прямо на него, и её блевотина теперь засохшей, зловонной коркой стягивала Свину волосы на груди. Негресса уже не спала и, полусидя на кровати, смотрела с улыбкой на нашего героя. Толстуха же по-прежнему похрапывала, хотя уже и не так сильно, как вчера вечером.

Свин тут же припомнил всё, что произошло накануне, но, к своему ужасу, никак не мог выудить со дна памяти имён двух своих спутниц по постели.

– Доброе утро!
– сказал он, обращаясь к негрессе.

– Доброе утро, дорогой!
– отвечала она.
– Я вижу, что тебя заблевали. Пойдем, я тебя вымою, а то от тебя так пасёт. Вот к чему приводит пьянка.

– Ты думаешь, что толстушка в порядке?
– с некоторой тревогой спросил Свин.

– А что с ней будет?
– хладнокровно отвечала африканка.
– Посмотри, какая это здоровенная корова. Нажралась просто, - вот и облевалась.

А потом, помолчав немного, негритянка добавила: "Сонька - гадкая. Я её больше не люблю".

– По крайней мере, я теперь знаю, как зовут толстуху, - подумал наш герой.

Тут неожиданно зазвонил телефон. Свин протянул руку через Сонькину тушу к аппарату, стоящему на журнальном столике возле кровати. Потревоженная толстуха вздрогнула во сне и смачно пукнула.

В трубке зазвенел невинно-нежный голосок Луны-Яичницы.

– Ах, Свинчик, милый, куда же ты пропал? Я вчера весь вечер названивала тебе по телефону, - но никто не отвечал.

– А, привет, - Свин не осмеливался называть Луну-Яичницу по имени, чтобы не возбудить ревность лежащей рядом с ним негрессы.
– Я вчера был в гостях у друзей и вернулся очень поздно.

– Ах, вот оно что, - в гостях. Небось, развлекаешься там с бабами, - неверный Свин?!

– Ну что ты, что ты...
– засмущался наш герой.

– Совсем ты забыл свою Луну-Яичницу, Свинчик, - закапризничал голосок в телефонной трубке.
– Ты, что же, больше не хочешь меня видеть?

– Как можно такое подумать?! Конечно же, хочу.

– Ну, тогда давай встретимся.

– Давай. Когда?

– Приезжай сегодня ко мне часиков этак в десять вечера. Идёт?

– Идёт.

– Ну, тогда пока, до скорого. Да. И привези, пожалуйста, бутылочку виски. Хорошее у тебя виски. Мне понравилось.

– Окей, будет сделано. Пока!

Положив трубку, Свин подумал: "Вот - хитрая баба, - звонит, как ни в чём не бывало. Ну, хорошо, и я буду себя вести с ней так, как будто ничего не знаю. Посмотрим, что изо всего этого выйдет?"