Окружное шоссе

ДВАДЦАТЬ ОДИН ЧАС ДЕВЯТНАДЦАТЬ МИНУТ

Полковник выслушал Зенича спокойно. Сказал:

– Не вижу оснований с вами не согласиться.

– Давайте не будем соглашаться, - предложил капитан.
– Давайте лучше поищем что-нибудь взамен.

– Для чего?
– удивился Мытарев.
– Если убит пограничник, а мы исходим сейчас из этого, то ваша версия выглядит очень убедительно. Я уж не говорю о том, что другой пока нет.

– А если не пограничник?

– По-видимому, все-таки он. Место, время - все совпадает. Не забудьте также, что при встрече с шофером Нетребой Цырин солгал. Уже работал его план вот как я расцениваю эту ложь.

– Не могу понять, как такой человек, как Цырин, решился на убийство.

– Когда мы начинали сегодня утром, мы сказали себе:

пятеро с автобуса - вот кто нас прежде всего интересует.

Направление определило темпы. Они стремительны - другие нас не устраивали. Честно говоря, я не ждал, что вы закончите сегодня. Я ошибся. Все, что мы имеем, получено в результате отработки направления, которое мне поначалу казалось хоть и первостепенным, но не главным. И здесь я ошибся. Теперь я снова возвращаю вас к темпам. Могли ли мы в дополнение к тому, что сделали, ещё и изучить всех действующих лиц этой истории настолько, чтобы достаточно точно мотивировать каждый их шаг? Конечно, нет. Мы только теперь этим и займемся. Ну, а вашу версию я принимаю безоговорочно, - продолжал Мытарев. Боюсь только, что она уже бесполезна.

– Почему?
– растерялся капитан.

– Кого вы собираетесь ловить?

– Убийцу Цырина.

– Кто он?

– Не знаю.

– - И я не знаю. Ну, хотя бы приблизительно...

– Приблизительный портрет?

– Я имею в виду другое.

– Этот человек имеет отношение к заводу.

– Тепло.

– Он знакомый Литвиновой.

– Еще теплее.

– У него какие-то давние дела с Вулом.

– Совсем горячо.

– Он возглавлял операцию на заводе.

– Вот теперь то, что нужно.

– Я не совсем понимаю...

– Как вы понимаете, рассказать обо всем Цырин уже не может. Что-то может рассказать тот, второй. Для этого нам осталось его найти.

– Он повторяет путь Цырина, - сказал капитан.

– Сомневаюсь.

– Но ведь вы сами так считали.

– Считал, не учитывая его роли. Человек, способный Вула обвести вокруг пальца, в деле, несомненно, главный.

– А Цырин?

– Цырин-простой курьер, - сказал Мытарев.

– И казначей?

– Не уверен.

– Сегодняшние действия Цырина заставляют отнестись к нему несколько по-иному.

– Это не его действия, а наша трактовка его действий, не забудьте. Кроме того, даже если мы угадали с Цыриным, все равно операция по ограблению кассы по задуму, по характеру исполнения, по этой маленькой изюминке с Вулом - стоит на порядок выше. Притом разумеется, что мы не все о ней знаем. А у толкового плана обязательно должен быть толковый вдохновитель. Вы согласны?

– Согласен, - сказал Зенич.

– Вы допускаете, что этому человеку стало известно о намерениях Цырина?

– Да.

– И что поэтому пролилась кровь?

– Возможно. Они не были уверены, что Вул станет молчать. Оба думали об одном - о бегстве. Деньги хранились у Цырина. Тот, второй, подстерег его и стал требовать дележки.

Они повздорили и...

– Вы видите слабость в вашей схеме?
– прервал капитана Мытарев.

– Именно?

– Деньги. Почему деньги были у Цырина?

– Он вывез их из Южного - это естественно.

– Я веду речь не о логике тех или иных шагов преступников, а о некой моральной стороне дела, если можно применительно к ним говорить о морали. Деньги доверены человеку, роль которого в деле крайне незначительна. Его иерархический номер в операции третий, если их было трое, или четвертый, если четверо. И какие деньги! Обычно "шефы" никому не доверяют таких сумм.

– У них не было иного выхода.

– Почему же тогда убийца Цырина, "главный" - будем называть его так - не знал, где и как хранятся деньги? Для них это был вопрос первостепенной важности.

– Вы думаете, он не знал?

– Не забывайте, что половина денег осталась в лодке, в которой, как вы помните, он побывал.

– Признаю, - согласился капитан.
– Действительно, какой-то странный "главный". Но вернемся к тридцать шестому километру.

– Не разбрасывайтесь этим "главным", - назидательно сказал Мытарев.
– Он ваш козырной туз, берегите его. По поводу вашей версии... Вы серьезно считаете, что в настоящий момент "главный" действует за Цырина?

– Да.

– Какой смысл?

– Все тот же - побыстрее исчезнуть из поля зрения.

– Путь, который вы определили Цырину, - не самый быстрый. К тому же он опасен: Цырин убит и мы находим труп.

Ну, а если быть предельно точным, то для "главного" он ещё и бесполезен. Он волен выбрать любой вариант бегства - мы его не знаем.

– А если Вул начнет говорить?

– Вы же понимаете, что на время, которое прошло, это не распространяется.

– Это знаем мы. А "главный"? И потом, возможно, он ещё в городе.

– Оповещение на вокзалы мы уже дали, - задумчиво сказал Мытарев.
– Будьте уверены, "пограничника" там не пропустят. Хотя, повторяю, лично я в это не верю.

– Товарищ полковник!
– ожил селектор.
– Трубочку! Киреев.

– Да, - сказал Мытарев, взяв трубку.
– Да я.

Больше он ничего не сказал и, слушая Киреева, очень выразительно смотрел на Зенича.

– Есть новая фамилия, - сказал он через минуту, прикрыв микрофон рукой. Запомните: Бабура.

ДВАДЦАТЬ ОДИН ЧАС ДВАДЦАТЬ МИНУТ

Литвинову "вели" от самого дома. Шла она медленно, часто останавливалась, но никуда не заходила по дороге. Лейтенант, сопровождающий её, так охарактеризовал эти остановки:

– Она на что-то решается.

Ему было проще: он её видел. У Киреева же перед глазами был только план города, на котором он прикидывал местонахождение Литвиновой. Но все равно вывод, который сделал Киреев, опережал возглас старшего лейтенанта.

– Она идет к нам!
– закричал лейтенант, и Кирееву захотелось на него цыкнуть.

– Я поднимусь к себе, - сказал он дежурному.
– Как появится - проводите.

Литвинова вошла через несколько минут и робко спросила старшего лейтенанта.

– Пойдемте, - пригласил дежурный.

– Разве он на работе?
– удивилась женщина. Казалось, её больше устроило, если бы Киреева не оказалось на месте.

– На работе, - сказал дежурный и отвел её наверх.

– Вы меня не ждали?
– спросила Литвинова, входя.

– Я вас ждал, - ответил старший лейтенант.
– Я знал, что вы придете, но не хотел торопить. Садитесь, пожалуйста.