Октавия
Шрифт:
Глава 16
Утром она проснулась совершенно больная. Голова раскалывалась, сил едва хватило на то, чтобы покормить Уильяма. Шатти тотчас почуяла слабинку и принялась капризничать.
– Мы с папой едем на охотничьи сборы, - объявила она.
– Можно я надену свое бальное платье?
– Нет, нельзя, - сказала Гэрриет.
– А тогда красное бархатное?
– В брючках будет теплее.
– Я не хочу в брюках! Я не мальчик.
– Ради Бога!
– взмолилась Гэрриет.
– Шатти!
– Завязывая
– Чтобы я этого больше не слышал. Поедешь в штанах, и точка.
Шатти попробовала переменить тактику.
– Па, купи мне двухколесный велосипед с двумя колесиками по бокам, - сказала она.
– Куплю, если будешь слушаться Гэрриет. Кстати, как ты себя чувствуешь?
– спросил он Гэрриет, оборачиваясь к ней.
– Отвратительно, - сказала Гэрриет.
– Я тоже. Черт знает, что нам там вчера наливали. Плодово-ягодный растворитель для краски, наверное. То-то мне все казалось, что у меня эмаль с зубов осыпается.
– Па, зачем ты надеваешь смокинг?
– спросила Шатти.
– У тебя же после него утром всегда болит голова.
У Гэрриет было подозрение, что Кори вчера немало выпил уже после того, как она ушла спать.
– А можно Гэрриет поедет с нами на сборы?
– спросил Джон.
– Ой, да, можно? Можно?
– запрыгала Шатти.
– Боюсь, с Уильямом это будет сложновато, - сказала Гэрриет.
Кори стоял с сигаретой в зубах и переливал бренди в поясную флягу.
– Так оставь его с миссис Боттомли, - сказал он.
– Немного свежего воздуха тебе не повредит. Кстати, у меня на куртке оторвалась пуговица. Пришей, хорошо?
– Ты берешь Пифию?
– спросила Гэрриет.
– Беру, второй лошадью. Хочу попробовать ее в деле.
Лошади уже отправились к месту сбора в закрытом фургоне. Кори вместе с Гэрриет, Джоном, Шатти и собаками поехал на машине.
Когда туман сполз с холмов, день оказался солнечным и теплым. Плющ уже выбросил светлые блестящие листочки; из земли, обгоняя траву, лезла молодая крапива. На деревьях покачивались дымчатые сережки, а папоротники и прошлогодние курчавые листья на дубах светились красновато-коричневым светом. Лужи на дорогах и белые каменные заборы слепили глаза.
– Мне жарко, - сказала Щатти.
– Почему ты не дала мне надеть бальное платье?
– Шатти, я тебе сто раз говорила… - начала Гэрриет.
– Не сто, а только два.
– Не груби Гэрриет, - сказал Кори.
Некоторое время ехали молча.
– Дождик, дождишко, - запела Шатти.
– У деда одышка. Дед лежит, не может встать, надо доктора позвать. Доктор дернул за шнурок, обвалился потолок!..
Дети залились радостным смехом, - Доктор дернул за шнурок… - опять затянула Шатти.
– Помолчи!
– приказал Кори.
– Ой! А Севенокс на меня наступил!
– Давайте остановимся, купим чего-нибудь вкусненького, - сказал Джон.
– В Гаргрейве есть классный магазинчик.
Они обогнали нескольких всадников, неторопливо трусивших на сборы, и скоро влились в поток легковых автомобилей и фургонов с лошадьми.
Наконец Кори съехал на обочину и заглушил мотор.
– Тритона
можно взять с собой, - сказал Кори, захлопывая дверцу перед самым носом у Севенок-са.– А этого злодея я даже не рискну выпустить без поводка.
– Пускай хоть чуть-чуть подышит свежим воздухом, - сказала Гэрриет и приспустила оконное стекло.
Кори пошел разыскивать своих лошадей, а Гэрриет, вместе с Шатти и Джоном, направилась прямо в деревню. Охотники собирались на большой треугольной лужайке, с серыми домиками по краям. Чуть в стороне, в зарослях вербы и лещины, шумел ручей, на церковном кладбище уже желтели бутоны нарциссов.
Всадники седлали своих лошадей и обменивались новостями. Кругом стоял одуряющий запах свежетоптанной травы и лошадиного пота. Из лошадиных платформ доносилось беспокойное ржанье, на задних сиденьях автомобилей лаяли охотничьи терьеры.
По дороге им встретилась Арабелла Райд-Росс, которая, надо сказать, выглядела сегодня весьма неважно. Так ей и надо, злорадно подумала Гэрриет. Нетерпеливо пощелкивая кнутом по сапогу, Арабелла озиралась в поисках своей лошади. Чуть поодаль Гэрриет заметила Билли Бентли: он, в отличие от Арабеллы, производил сегодня гораздо более благоприятное впечатление, чем накануне. В красной куртке и вельветовой черной кепке, удачно оттенявшей мышиные пряди, он гарцевал на могучем сером в яблоках жеребце, который явно не желал стоять на месте. Тут же был и Чарльз Мандер: он то и дело прикладывался к фляге, глазел на девушек и одновременно следил за тем, как его гнедого сводят с платформы.
Гэрриет собиралась проскользнуть мимо них незаметно, но тут Шатти предательски бросилась вперед.
– Привет, Чарльз!
Он обернулся.
– Привет, Шатти. Как жизнь?
– Хорошо. А почему ты к нам больше не заходишь?
– И, обернувшись к Гэрриет, пояснила:
– Когда мама жила с нами, он все время заходил и дарил нам подарки.
– Привет, прелестная нянюшка, - сказал Чарльз.
Гэрриет постаралась изобразить на своем лице полнейшее равнодушие, но изобразила, по-видимому, надутую чопорность.
– Мне уже пять, - сообщила Шатти.
– А раньше мне было четыре.
– Раньше мне тоже было четыре, - сказал Чарльз.
– А моему папе двадцать один, - сказала Шатти.
Чарльз хмыкнул.
– Жаль, что мои дети про меня такого не рассказывают.
– А у меня скоро будет настоящий велосипед, с двумя колесиками по бокам, - похвасталась Шатти.
– Мне бы кто приделал такие колесики по бокам, - вздохнул Чарльз.
Он подошел к Гэрриет и, ласково поглядывая на нее уже подозрительно блестящими голубыми глазами, сказал:
– Послушайте, я, конечно, очень смутно помню, что было вчера вечером, но у меня такое ощущение, что я наговорил вам чего-то лишнего. В таком случае, простите. Видите ли, мне все время хочется сбить спесь с Кори Эрскина, и я просто не могу удержаться, чтобы как-нибудь его не поддеть.
– Тем не менее, - сказала Гэрриет, - он мой хозяин.
– Слава Богу, что не мой. Но все равно, я не собирался вымещать на вас зло.
Гэрриет растерянно моргала, не зная, что сказать.
Ее выручил Билли Бентли.