Октавия

– Вам не кажется, - сказала я, - что, пока вы болтаете здесь о преступной безответственности, могут умереть еще двадцать человек? Вообще, если сосчитать всех, кто умер, пока вы и вам подобные распускают языки…

– Хватит чушь пороть, - рявкнул Финн.
– Вам, очевидно, ничего не вдолбишь. Уберете вы вашу машину или нет?

Разумеется, эта чертова колымага не двинулась с места. Наконец я сообразила отпустить сцепление, и она тронулась рывком.

– Паразит, скотина, чудовище, - бормотала я по дороге в замок, неудивительно, что он и Рори не выносят друг друга.

Глава 13

Коко я застала в постели, прекрасную, как всегда, но несколько утомленную. Кто-то принес ей лилии, в которые она зарылась лицом, отчего нос у нее был ярко-желтый от пыльцы. Нота у нее, видимо, сильно болела, но она приветствовала меня с обычным свойственным ей энтузиазмом.

– Налей себе и мне тоже, cheri. Бастер на охоте. Каждый день он на охоте, пиф-паф. Это так скучно. Я прожила в Шотландии почти тридцать лет и все-таки не нахожу в брюках гольф ничего особенно сексуального. Надо признать, у Бастера ноги очень недурны. Чайка обкакала ему куртку, когда он уходил. Он ужасно разозлился.

Я засмеялась. Коко всегда умела меня развеселить. Мы посплетничали с полчасика, и я снова вернулась к вечной для меня теме, хотя разговоры об этом причиняли мне ужасные страдания.

– Вы видели Марину?

Коко возвела глаза к небу.

– Ну конечно. Они вот-вот разойдутся, она и Хэмиш. Мы у них ужинали на днях, и я прочитала ей лекцию. Я сказала Марине: “Вы не делаете его счастливым, как Эмили моего Рори”.
– (Меня при этом передернуло.) - Она расхохоталась мне в лицо. Я иногда думаю, что у нее не все дома. Она так не похожа на своего брата. Финн такой добрый, простой и такой чудесный доктор.

В дверь постучала горничная.

– Доктор Маклин, мадам.

– Пригласите его, - оживилась Коко.

– О Господи, когда мы последний раз с ним встретились, он был злой как черт, - сказала я.

Коко не слушала, озабоченно поправляя прическу и прыская на себя духами. Вошел Финн Маклин.

– А вот и он, - возгласила Коко, - легок на помине. Я только что расхваливала вас Эмили, какой вы замечательный доктор - такой добрый и внимательный. Мне кажется, вас ничто не может вывести из себя, правда, Финн?

– Ну еще бы, - съязвила я.
– Доктор Маклин скорее сам всех из себя выведет.

Обернувшись, Финн увидел меня. Лицо его посуровело.

– А, это вы, - сказал он.

– Я не знала, что вы знакомы с Эмили. Она очень хорошенькая, верно? И так подходит Рори.

– Не сомневаюсь, что они идеальная пара, - сказал Финн.

Коко не заметила никакого сарказма и одарила нас сияющей улыбкой.

– Давайте посмотрим на вашу лодыжку.

Коко вытянула прекрасную загорелую ногу. Лодыжка почернела и распухла. Хотя Финн дотрагивался до нее с величайшей осторожностью, Коко поморщилась.

– Больно?
– мягко спросил он.

Она кивнула, закусив губу.

– Бедняжка. Ничего, у вас есть еще одна отличная лодыжка.
– Он встал.
– И эта через несколько недель будет в порядке. Но все-таки нужно сделать рентген. Я пришлю попозже санитарную машину. Вас в ней меньше будет трясти.

– Я пошла, - сказала я.
– Пора готовить Рори ужин.

– Финн тебя подвезет, - сказала Коко.

– Я на машине.

На улице было холодно, и меня бросило в дрожь: мне так не хотелось покидать теплый уют замка ради мрака, в котором пребывал Рори. Финн Маклин достал что-то из кармана.

– Я сказал бы, для новобрачной еще рановато искать утешения в этой дряни.
– Он протянул мне книгу. Это был роман о счастливой любви, купленный мной для Коко.

Глава 14

Лодыжку Коко просветили, перевязали и предписали осторожное с ней обращение. Однако, как раз накануне Рождества, Мэйзи Даунлиш (одна из приятельниц Коко) решила дать бал, чтобы отпраздновать помолвку своей дочери Динни. Мы все были приглашены.

В самой идее бала есть что-то поднимающее настроение, даже самое отвратительное. Наверно, это радостное возбуждение, обычно предшествующее таким событиям: новое платье, новая косметика, долгие часы перед зеркалом в поисках нового имиджа самой обольстительной девушки в зале. В прошлом бал таил в себе прелесть неизвестности, ожидание счастливого случая. На этот раз я надеялась, он даст мне возможность вернуть Рори.

Бал должен был состояться в замке Даунлишей на материке. Коко, Бастер, Рори и я собирались у них остановиться. Утром, переправившись на пароме, я поехала в Эдинбург купить себе платье. Ближе к вечеру я должна была прихватить супружескую пару, направлявшуюся на бал из Лондона, а затем вернуться и встретить у парома Рори, чтобы вместе ехать к Даунлишам.

Я была твердо намерена появиться на балу в таком виде, что все мужчины потеряют от меня голову. Все утро я лихорадочно шарила по магазинам. Наконец на какой-то глухой улочке я напала на потрясающее бледно-розовое платье, туго обтягивающее зад, с разрезом впереди и сильно открытое на груди и на спине.

Оно было уценено из-за крошечного пятнышка на животе и еще потому, что как, презрительно фыркнув, сказала продавщица, в Эдинбурге “такое” не пользуется спросом.

Я его примерила; оно было ошеломляюще сексапильным.

– Немного тесновато сзади, вам не кажется?
– сказала продавщица, старавшаяся навязать мне черное бархатное платье в три раза дороже.

– Мне как раз это и нравится, - оборвала ее я.

Оно было еще и длинновато, так что я купила себе туфли на высоких каблуках и в парикмахерской подцветила волосы розовым. Уж если я что начала, то всегда иду до конца. Так что, короче говоря, в аэропорт я опоздала.

Фрейны уже ждали, когда я приехала, - я их за милю узнала. Он - столб столбом, без подбородка, с резким неприятным голосом, в навозного цвета твидовом пиджаке. Она - типичная “девушка из хорошей семьи”, с прижатыми от постоянного повя-зывания головы шарфом ушами и очень длинной правой рукой, развившейся от таскания каждый уик-энд чемоданов на Пэддингтонский вокзал, откуда она отправлялась “навестить мамочку”. У нее были голубые глаза, мышиного цвета волосы и бело-розовая кожа, которой не страшны ни ветер, ни пьянки, ни танцы всю ночь напролет. Они были до отвращения влюблены друг в друга. Каждая фраза начиналась “Чарльз считает”, “Фиона полагает”. И они дико хохотали, когда одному из них случалось пошутить. В ней ощущалось чудовищное самодовольство женщины, подцепившей слепо обожающего ее мужа.

Она очень мило извинила мне мое опоздание, но то и дело повторяла, что нужно остановиться по дороге у автомата ровно в 6.30, чтобы позвонить няне и узнать, как там крошка Каролина, и спрашивала, успеем ли мы переодеться.

– Я впервые оставила Каролину с няней, - сказала она.
– Я надеюсь, она справится.

Фиона сидела впереди со мной, Чарльз сзади; они все время держались за руки. Почему бы им обоим было не сесть сзади и обниматься там в свое удовольствие?

День был холодный. На горизонте четко обозначились черные силуэты деревьев. В темном пасмурном небе носились снежинки. Вдоль дороги мелькали косматые головы коров, щипавших скудную траву. Когда мы добрались наконец до парома, где должны были встретить Рори и Вальтера Скотта, поднялась настоящая метель. Я надеялась заключить с Рори перемирие на этот вечер, но я опоздала на целый час, и это не способствовало улучшению его настроения.