Октавия

– Готово, - сказал Ники и, наклонясь через Кейбл, защелкнул второй замок.

Имоджин застыла в дверях, увидев, как Кейбл положила руку на руку Ники. Тот посмотрел на Кейбл и улыбнулся.

– Тебе лучше закрыть его на ключ, - сказал он тихо.
– Я бы не хотел, чтобы что-нибудь из твоих ценных вещей попало в чужие руки!

– Я так рада, что ты едешь с нами, - промурлыкала Кейбл.
– Все становится намного… ну… увлекательнее.

Имоджин не успела заметить, кто из них вздрогнул сильнее, когда у нее за спиной послышался голос Матта:

– Проворно работает, согласись, Ники! Будь с ней осторожнее, не то она свяжет тебя по рукам и ногам.

Кейбл грозно сверкнула глазами на Матта, а потом, к удивлению Имоджин, расхохоталась.

– Дорогой Слобломов, - произнесла она с легкой гримасой.
– Похоже, с тобой у меня ничего даром не пройдет.

В этом розовом костюме, грустно подумала Имоджин, она так прелестна, что ей сошло бы даром и убийство. Матт ухмыльнулся с неохотой, подобрал лежавший на постели длинный шарф цвета хаки и, обмотав его вокруг шеи Кейбл, туго затянул, делая вид, что собирается ее задушить.

– ?Когда столь нежная была столь роковой??
– сказал он.
– Пошли, Цирцея.

– Гнусная английская погода, - проворчал Ники.

– По крайней мере, немного помоет машину, - сказал Матт.

Не проехали они и десяти минут, как Кейбл издала вопль.

– Мой ночной крем. Он остался в холодильнике!

– Что ж, я думаю, Бэзил будет есть его с клубникой, - спокойно сказал Матт.

– Перестань пороть чушь, - отрезала Кейбл, - надо вернуться.

– Послушай, малыш, из-за тебя мы и так проваландались лишних двадцать минут.

– Но у меня кожа пересохнет.

– Почему у тебя во рту никогда не пересыхает?

Имоджин наблюдала, как дергается строгий профиль Кейбл. Ники в самом деле увлечен ею или ему просто льстит ее внимание? Словно в ответ на это Ники обнял Имоджин за плечи.

– Все в порядке, моя радость? Волнуешься?

Когда он смотрел на нее так, она была не в состоянии что-нибудь ответить. Она только кивнула и прижалась к нему.

– Кто эта пара, с которой мы встречаемся в Дувре?
– спросила она Матта.

– Приятели Кейбл. Я снимаю с себя всякую ответственность.

– Очень интересно, - сказала Кейбл, метнув в его сторону ядовитый взгляд.
– Они действительно ужасно милые люди.

– Что бросает на них тень смерти, - сказал Матт.

– Заткнулся бы! Их зовут Эджуорт, Джеймс и Ивонн Эджуорты. Джеймс очень порядочный, у него какие-то дела с акциями в Сити. Она очень известная модель. Ты ее узнаешь в лицо.

О, Боже, подумала Имоджин, еще одна модель. Надеюсь, хоть эта не будет бегать за Ники.

Погода делалась все хуже и хуже. Движение на дорогах тоже было жутким. Они едва не опоздали на паром и были последними, кто въехал на нижнюю палубу, где размешались машины.

– Почему у тебя такой кислый вид, Матт?
– раздраженно спросила Кейбл.

– Раз мы вкатили последними, то последними и выкатим. А поскольку гостиница, где у нас заказаны номера, находится в сотне миль к югу от Парижа, ты сегодня вряд ли поужинаешь.

К нему направился матрос, махавший куском замши.

– Нет, машину мыть не надо, - сказал Матт и горделиво пошел наверх.

Кейбл улыбнулась Ники.

– Встретим Джеймса и Ивонн в баре.

Плохо видя в темных очках, она споткнулась о ступеньку. Ники подхватил ее за локоть, не дал ей упасть и задержал ее руку в своей, как показалось Имоджин, чересчур надолго.

– Боже, как плохо одеваются англичане!
– вздохнул он, когда они шли по палубе. Имоджин натянула пониже свитер, закрывая плохо сидевшие на ней брюки.

– Кейбл, дорогая!
– послышался крик, когда они зашли в бар.

– Ивонн, ангел мой!

– Мы думали, вы опоздали на паром!

– Мы почти опоздали!

– Обалденная шляпа!

– Сногсшибательные туфли!

– Потрясающий костюм!

– Ты изменила прическу!

Повизжав друг с другом несколько минут, словно пара попугаев, они вспомнили об остальных. Ивонн, решила про себя Имоджин, и вполовину не так опасна, как Кейбл. Своему успеху в качестве модели она была обязана впечатляющей стандартности своих черт: глаза фарфоровой китайской синевы, волнистые рыжие волосы, ямочки на щеках. Для мужа-домоседа она непременно должна была держать наготове самый сливочный маргарин, самое свежевыстиранное белье и вечнокипящее горячее молоко. На ней был серый брючный костюм, безупречно белая блузка и кружевной лифчик тридцатого размера на колышущейся груди.

– Вы, должно быть, Матт, - сказала она, сверкнув зубами Ники.
– Кейбл так много мне про вас рассказывала, но никогда не говорила, что у вас такая превосходная внешность.

Кейбл была несколько раздосадована.

– Это Ники Бересфорд, - сказала она резко.

– Ну, конечно, - хихикнула Ивонн.
– Как глупо с моей стороны. Я видела вас в Уимблдоне.

– Это Матт, - сказала Кейбл.

– О, - произнесла Ивонн, посмотрев на Матта довольно подозрительно, - Ужасно рада познакомиться. Это мой Джамбо.

У Джеймса Эджуорта были пухлые розовые щеки и курчавые волосы, как у тех херувимов, что раздувают ветер в углу старинных географических карт. Он был небольшого роста, округл, на голове - кепка яхтсмена. Весь его вид выражал прилежное ожидание.

– Выпьем, - предложил Ники.

– Мне томатный сок, - сказала Ивонн.

– Жаль не воспользоваться беспошлинными ценами, - сказал Ники, бросив на нее свой выразительный мужской взгляд.

– Ну раз уж вы мне выкручиваете руки, я соглашусь на ?Бэбичем?, - уступила ему Ивонн.

Остальные заказали по двойной порции коньяка.

– Прекрасно, мы проводим матч на чужом поле, - пошутил Джеймс Эджуорт.

– Сколько бикини ты взяла с собой, Кейбл?
– спросила Ивонн.

Ники решил поменять на франки английские деньги, спрятанные у него за подкладкой сумки с аптечкой.

– Тебе понадобится эта аптечка, когда узнаешь курс обмена, - сказал Матт.

Два хихикающих подростка несмело подрулили к Ники:

– Не могли бы мы получить ваш автограф?

Все присутствующие пялили на них глаза. Неудивительно, подумала Имоджин, они самая шумная и заметная компания на всем пароме. Она надеялась, что не окажется среди них на положении бедной родственницы.