Олег – диктатор Рима?

— Ещё как смогу! Не забывай сестрёнка какая у нас семья!!!

— О, Юпитер! Смирись уже, — ты просто девушка! В Риме все решают мужчины!

— Небылицы для глупышек! Власть принадлежит женщинам. Именно они и направляют своих мужчин. Секунда тому подтверждение.

— Даже если и так…Тебе с ней не сладить. Не думаю, что родители тоже помогут.

— Справлюсь и сама! Я из рода Юлиев, а это значит многое!

* * *

Гай Юлий Цезарь встал с постели рано утром. Эта привычка въелась у него с молодости. С детства его учили, что «валяться в постели, когда солнце стоит высоко» непристойно благородного мужа и показывает жизнь беспорядочную и развратную. Он как истинный патриций не мог допустить для себя такую характеристику и просыпался рано, даже если не спал почти всю ночь.

Цезарь привычно сунул ноги в сандали, вымыл лицо и руки, прополоскал рот, а затем потребовал к себе цирюльника. Дальше следовала сложная процедура, — стрижка и бритьё. Сам он не брился, — дело это было в то время непростым: наточить железную бритву до необходимой остроты было невозможно, мыла Рим ещё не знал и перед бритьём щёки и подбородок только смачивали водой. У простых людей довольно часто лицо было в шрамах и порезах, но Гай Юлий нашёл выход, наняв для себя личного цирюльника Пантагафа, который являлся настоящим мастером своего дела и брил «едва касаясь лица железом». Сбривание бороды, усов, волос на руках, груди и подмышек было обязательным. В приличном обществе наличие такого волосяного покрова вызывало насмешки и обвинения в грязном варварстве. Оставлять волосы мужчина мог только на голове. При этом сама стрижка должна быть аккуратной и короткой. В баню Цезарь пойдёт во второй половине дня, а пока придирчиво осматривает себя в зеркале из отполированной бронзы…Вышло отлично, — цирюльник не зря получал свои деньги, и патриций его ценил. Среднего роста, с выдающимся квадратным лицом Гай Юлий Цезарь был типичным представителем римской элиты, умеющим заботиться о своей внешности, что ярко олицетворял весь его образ жизни и мыслей.

Спустя некоторое время хозяин семейства отправился на первый завтрак, который обычно состоял из куска хлеба, смоченного в вине и смазанного мёдом. Все домочадцы, включая рабов, в это время по римскому обычаю, приходили здороваться с хозяином. Дальше начались дела по хозяйству и отдача необходимых распоряжений. Следом пошёл приём клиентов, занявший почти два часа. К двенадцати часам дела подошли к концу, и поскольку не было необходимости идти в магистрат или заниматься другими общественными проблемами, Гай Юлий Цезарь отдал это время прогулке в саду. После полуденного отдыха семья в полном составе собралась на обед. Это было время непринуждённой беседы, прерываемой чтением вслух рабом очередной книги. Музыки не было, — патриций считал её делом несерьёзным, неспособствующим развитию ума. Обед длился почти три часа, и всё это время глава семейства и два его сына ели лежа. Супруга и дочери за столом сидели, так как возлежание для женщины считалось неприличным. Скатертей не было. Кушанья ставили на стол таким образом, чтобы их можно было сразу же класть на тарелку. Поскольку вилок не было, наложенные куски брали руками. Жидкую пищу ели ложками. Рот и руки обтирали салфетками из мохнатой льняной ткани. Столь длинный обед не мог не обходиться без большого количества блюд. Первая перемена состояла из закуски. Обычно она включала салат, порей, разные острые приправы, яйца и солёную рыбу. Блюда запивали хорошим вином с мёдом. Вторая перемена включала мясные и рыбные блюда, полбяные и бобовые каши. На десерт же подали всевозможные фрукты и каштаны. Заканчивая традиционный обед, Цезарь приказал:

— Секст и Гай, задержитесь, — есть разговор.

Оставшись втроём с сыновьями, глава семейства, медленно попивая вино, начал объяснять, зачем он их задержал:

— Как вы уже знаете, Юлия выходит замуж.

— Да, за Гая Мария.

— За него. Сделка для нашей семьи крайне выгодная во всех отношениях.

— Были же и другие кандидатуры. Этот Марий обычный неотёсанный легионер, к тому же женат — высказался вдруг Секст.

— Он разведётся со своей Гранией. Вопрос решённый. Насчёт того, что грубоват и не может тонко мыслить, то это нам даже выгодно, так как даёт возможность использовать его для решения своих проблем.

— Всё равно таких много, и его род не столь знатен, — продолжил настаивать упрямый Секст.

— Вот тебе точно грех ворчать, Секст, — начал раздражаться отец.

— Почему это?

— Благодаря нашему новому зятю ты получишь место в Сенате.

— Каким образом?

— При помощи денег, Секст.

— Марий даёт нам деньги?

— Не просто деньги, — мы получаем состояние. Юлии даже не надо выправлять приданное, — она получит от Гая Мария 200 тысяч денариев. А за само заключение брака мы получаем почти 2 миллиона.

— Сколько — сколько? — воскликнул Гай Юлий.

— Смотри-ка, даже младший протрезвел и проснулся, как только услышал о такой сумме. Тебя, кстати, планируем продвинуть на хорошую должность в Магистрате.

— Было бы неплохо.

— А то как же. Вам пора уже самим себя обеспечивать. С помощью денег Мария я посажу вас на «хлебные» должности, а там от вас требуется только не глупить и вести дела с умом.

— А почему Гай Марий столько «отваливает» за брак с Юлией и почему он выбрал именно её? — решил уточнить Гай Юлий.

— Молодец, младший. Задаёшь правильные вопросы. Не зря я за вас только денег отвалил учителям риторики. Насчёт Юлии…Вы знаете нашу Юлиллу, — она способна раздавить любого мужа и пока не очень умеет скрывать свои амбиции. А по второй части вопроса, — Марий хочет стать консулом, а для этого ему нужно иметь знатное происхождение.

— И поскольку мы одни из старейших патрицианских родов, то он выбрал именно нас? — спросил Секст.

— Я думаю, ты ошибаешься брат. Сам бы к такому выводу Гай Марий не смог бы прийти — с улыбкой парировал Гай Юлий. — Ведь верно отец?

— Ха…Сегодня младшему получилось одолеть своего брата в интеллектуальной схватке. Правильно. Секст, ты сам дал характеристику Марию как грубому и неотёсанному легионеру. Как бы, по-твоему, он смог сам до такого додуматься? Необходимо было связать его устремления к власти как бывшего полководца и наличие у него больших денег.

— Получается, мы первые, кто увидели ту потребность, которую он до конца не осознавал. А после этого предложили чёткий план осуществления цели вместе с ценой выполнения, — ответил Секст.

— Браво, Секст. Ты смог сравнять очки в интеллектуальной борьбе. Запомните, сыновья, наша сила заключается в уме. Мы делаем деньги и власть с помощью работы мысли. Веками наш род побеждал противников благодаря хитрости и уму. Мы поможем Марию стать консулом, а потом, используя его как таран, вы тоже залезете во власть. Сейчас я уже не так активен в Сенате, но мои связи среди элиты велики. Деньги зятя, наш ум и политический капитал помогут семье снова обрести прежнее величие…

— Благодарим, отец, это был, как всегда, бесценный урок.

— Мой долг отца научить вас политической борьбе. Ваш же долг как сыновей победить в этой борьбе…

Уже сидя один в таблинуме, Гай Юлий Цезарь снова возвращался к мысли о подготовленной сделке с Марием. Подоплёка была сложнее, чем то, как он описал её сыновьям. Эту идею первоначально высказал его приятель Публий Валерий, представитель знатного патрицианского рода. Будучи в изрядном подпитии, он случайно обмолвился о своих планах Цезарю. Тот же, быстро взвесив расклад сил, решил действовать на опережение. Он сделал то, чему в будущем предстоит учить сыновей, а именно искусству устранять соперников и своих врагов. Гай Юлий Цезарь редко пользовался услугами наёмных убийц, предпочитая использовать яд, практически не оставляющий после себя следов. Отравить соперника, постоянно окружённого большой охраной, или на крайний случай подставить его под удар высшей власти, Цезарь считал вершиной политического мастерства. К беде Публия Валерия тот стал на его пути и быстро скончался от употребления «несвежих грибов». О яде и связях Гая Юлия Цезаря с лучшими убийцами Рима знал лишь один преданный человек — его секретарь Луций Ветурий. По крайней мере, Цезарь считал, что лишь один…

* * *

Рим правит миром…Эта идея буквально витала в огромном городе. Дружбы с Вечным городом искали многие и по большей части вынужденно. Один из таких искателей был царь Нумидии Югурта, который проводил сейчас своё время на роскошной вилле с окнами, выходящими на высокий берег Тибра. Смотря на ту реку, в которой по легенде пытались утопить самих основателей Рима младенцев Ромула и Рема, он вновь и вновь возвращался в мыслях к тем событиям, которые привели его сюда.

Несчастный бастард, рождённый от несвободной простолюдинки, волею случая, оказался племянником нумидийского царя Миципсы. Его происхождение всячески подчёркивалось не только самим царём, но также и его двумя родными сыновьями. Югурта с детства наблюдал, как баловали не слишком умных и довольно слабых братьев Гиемпсала и Адгербала. Сам он рос словно то дерево, что растёт на краю обрыва и обдуваемое всеми ветрами стоит несмотря ни на что. Пока его братья наслаждались роскошью двора, он жил среди солдат гвардии и дворцовых охотников…Югурта стал своим среди сильных мужей: отличным воином и первым охотником. Удивительное дело, — вопреки общему презрению к бастардам, народ его полюбил. В нём видели солдата, добытчика и просто близкого…Миципса не был глупцом и смог рассмотреть в Югурте опасность для своих сыновей. Он не решился отдать прямой приказ на устранение племянника из-за опасений возможных волнений и стал действовать обходным путём. Царь отправил его в помощь римлянам, безуспешно осаждавшим Нумацию. Как ни странно, небольшой отряд Югурты из нескольких тысяч пехоты и кавалерии, усиленный 12 боевыми слонами, оказался той песчинкой, что переломила ситуацию в пользу союзников. Удивлённый отвагой нумидийца, Сенат провозгласил его Другом Свободного народа Рима. Миципса надеялся, что племянник никогда не вернётся домой: погибнет в бою, останется в Риме…Но Югурта возвратился, овеянный славой, беспредельной любовью армии, а главное, разбогатевший на трофеях и контрибуциях. Нумидийский царь мог унижать племянника, но не друга сверхдержавы, не победившего в войне полководца. Своим Законом Миципса усыновил Югурту и сделал его третьим наследником царства. Именно тогда принц и встал на дорогу власти…