Омут

– Мишенька, дорогой, у тебя недотрах? Тебя снова кинули?
– каждое слово сочится из Лилечкиного рта липкой патокой, оставляя следы уже на Мишкиной гордости.
– Если хочешь, то я могу познакомить тебя с кем-нибудь, кто мог бы, так сказать, помочь тебе в зализывании твоих душевных ран в прямом и переносном смы…

– Может для начала ты сама такой помощью воспользуешься?
– перебивает Романов, тем самым выдавая свою реакцию.

Обычно спокойный, рассудительный и надменный, он опасно прищуривается и даёт понять взглядом, что эта тема находится за чертой дозволенного. Вот только, когда Лиле не было всё равно на чужие личные границы и рамки?

– Милый, ты же знаешь, что кроме Кира мне никто больше не нужен, - объясняет она ему как неразумному ребёнку простые истины.

– Я однолюбка.

Парень едко усмехается и откладывает ручку, которую до этого крутил в руках.

– Сука ты, Лиля. Самая настоящая.

– Спасибо за комплимент, дорогой. Мне очень приятно.

Миша молча отворачивается, ставя точку в их обмене любезностями, а Лиля, наконец, делает то, что хотела - направляется следом за Киром. Коридоры университета полны студентов и преподавателей, но она идёт прямо, не сворачивая, расправив плечи и вздернув вверх подбородок. Её уверенность и твердая походка вынуждают людей расступаться, освобождая девушке путь, и провожать миниатюрную фигурку взглядами. У кого-то есть дорогая тачка с крутым номером, у кого-то - цацки и шестизначная сумма на счету, а у неё - личный подиум, по которому Гордеева вышагивает каждый день с гордо поднятой головой, и бегущая впереди репутация бессовестной дряни. На минуточку, очень красивой бессовестной дряни.

Когда до лестницы остаётся несколько шагов, Лиля замедляется, чувствуя, как сердце, по мнению многих у неё отсутствующее, наоборот ускоряется. Ритмично стучит в груди, ощущаясь даже на кончиках пальцев, и едва ли не оглушает. Такое шумное, неугомонное и заново собранное, благодаря Киру, стоящему за дверью. Оно хочет что-то сказать. Что-то очень глупое и важное, но с губ срывается лишь: "Что за…?", когда дверь распахивается и вместо Авдеева, девушка сталкивается с Отрадной. У той в глазах полыхает злость, ненависть и такое знакомое чувство беспомощности, что Лиля на мгновение замирает. А одногруппница наоборот продолжает движение и, проходя мимо, едва касается Гордеевой плечом, но этого вполне хватает, чтобы та пришла в себя.

– Какого чёрта ты там делала, Отрадная?
– цедит сквозь зубы Лиля, успев схватить девушку за локоть и развернуть к себе лицом.

– Лиля, мне сейчас совершенно не хочется с тобой разговаривать.

Алёна пытается вырвать руку, но Гордеева лишь усиливает хватку и подходит ближе, всматриваясь ей в лицо.

Какая же ты, Отрадная, жалкая.

Лиля презрительно кривит губы. С каждой новой встречей с этой неудачницей желание избавиться от неё любым способом становится всё сильнее. А Отрадная будто нарочно испытывает её терпение, постоянно попадаясь на глаза не только в коридорах и аудиториях университета, но и дома в гостиной, столовой или на кухне. И если с этим Гордеева ещё хоть как-то могла смириться, то мысль о том, что Кир провёл наедине с Алёной даже пару секунд, заставляет сжимать пальцы на её руке всё сильнее.

– Я задала тебе вопрос, Отрадная.

– Отпусти меня, Лиля. Пара уже началась и мне нужно идти.

– Ещё раз спрашиваю, что ты забыла рядом с моим парнем?
– встряхивает её Гордеева.

Отрадная непонимающе хмурится и предпринимает ещё одну попытку освободиться.

– Только не делай вид, что не знаешь, о чём я говорю.

– Лиля, тебе лечиться надо, серьёзно.

Она пропускает слова одногруппницы мимо ушей и улыбается той самой своей едкой улыбкой, от которой у нормальных людей сводит зубы и ненароком появляются мысли о своей никчемности.

– Я, кажется, уже сама догадалась, что ты там делала, - Лиля наклоняет голову к плечу и окидывает девушку придирчивым взглядом.
– Решила пойти по стопам своей обожаемой тётушки, которая увела моего отца из семьи, и попытаться обратить на себя внимание Кира? Советую не тратить силы зря, Алёна. Ты же должна понимать, что на такую, как ты, он никогда не посмотрит.

Отрадная поджимает губы и с силой дёргает локтем, наконец, сбрасывая руку Гордеевой. Она ждёт, что Алёна развернётся и молча уйдёт, как поступала всегда раньше, но, на удивление, одногруппница остаётся стоять на месте.

Лиля до сих пор помнит тот день, когда, вернувшись со школы, она услышала крики родителей, которые, будучи партнёрами не только в личной жизни, но и в юридическом бизнесе, обычно решали проблемы на спокойных тонах, без скандалов, и отчётливое, врезавшееся ей навсегда в память, "я хочу развод!" голосом папы. Потом несколько месяцев нервов, неизвестности и осознания того, что привычная жизнь закончилась. Отец, возвращаясь с работы, теперь будет обнимать другую женщину, а ей звонить лишь по выходным и при встрече навязывать общение со своей новой женой и её племянницей. Будто к тому моменту она ещё недостаточно сильно ненавидела их обеих. Будто Лиля с нетерпением ждала субботы только для того, чтобы послушать про успехи Алёны Отрадной, которую папа почему-то решил возвести для неё в пример, а не для того, чтобы провести с ним время наедине.

"Алёна поступила в тот же университет, что и ты, Лиля. Я договорился, чтобы вас определили в одну группу"

В тот момент Гордеевой впервые в жизни захотелось послать отца далеко и надолго вместе с его жёнушкой и остальными родственниками, которые ему стали дороже родной дочери.

"Алёна поможет тебе, Лиля"

Отрадная пустьсначала себе поможет, а Лиле помощь нужна была раньше. Когда её, семнадцатилетнюю девчонку с разбитым сердцем, загнали в угол и против воли показали жестокую реальность, от которой она до сих пор не может отмыться.

Где же ты был тогда, папа?

Девушка раздражённо сжимает руки в кулаки. Столько раз запрещала себе об этом думать, но один лишь вид Отрадной перед глазами и всё заново. И горечь эта на языке. И непреодолимое желание устроить скандал, чтобы хоть кто-то обратил внимание.

– На тебя он, значит, смотрит, Лиля?
– спрашивает одногруппница.

Её голос такой обычный. Такой безразличный, будто спрашивает о погоде, а не о Кире. От этого у Гордеевой мир окрашивается в ярко-красный и шумит в ушах.

– Кир - мой парень, глупышка, - тянет она, складывая руки под грудью и вздергивая подбородок выше.
– На кого ему смотреть, как не на меня?

– А Авдеев в курсе, что он твой парень? Ты бы предупредила его, пока не поздно.

Взгляд Лили становится острым, как только-только заточенное лезвие, и если бы глазами можно было убивать, то Отрадная бы уже валялась у её ног с перерезанным горлом, захлебываясь кровью.

– На что ты намекаешь?

Алёна усмехается и качает головой, отчего её волосы падают на плечи, закрывая лицо.

– Я не намекаю, Лиля, а говорю прямо - занимайся собой и своим как бы парнем, а меня оставь в покое.

Девушка, напоследок взглянув на неё исподлобья, разворачивается и стремительно уходит. Её торопливые шаги эхом раздаются в тишине коридора и Гордеева, оставшись одна, позволяет эмоциям взять вверх.

– Отныне, Отрадная, покой тебе будет только сниться, - зло цедит сквозь зубы она.
– Даю слово, ты пожалеешь! Ты, бл*ть, пожалеешь!

Лилино терпение закончилось. Она ещё могла выдержать присутствие Алёны в своей жизни в качестве нежелательной родственницы и одногруппницы, но вот выслушивать её мнение о своих отношениях, будто оно имело хоть какое-то значение, было уже слишком.