Она пришла с Земли. Клиентка

Вечером, после ужина, Ленора с Пинной устроились в отдалении от старшекурсниц, но так, чтобы те видели их и могли в любой момент позвать.

Чуть позже подошла и Белла — она всегда долго нагревала пол у патронессы — и как и всегда, окинув собравшихся в атриуме девушек цепким взглядом, спросила с тревогой:

— Я ничего не пропустила?

— Пропустила! — торжествующе отозвалась Пинна.

Белла охнула и жадно уставилась на подруг. Ленора поджала губы. Желание Беллы знать каждую мелочь порой доходило до абсурда. Впрочем, Пинну это только веселило и подбивало на шалости. Вот и теперь она закатила глаза и с придыханием шепнула:

— Сюда приходил лэр Маркус ван Сатор.

Ленора с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться: Белла поверила! Лицо ее исказилось в растерянно-страдальческой гримасе, и казалось, вот-вот она разрыдается. Как же! Пропустить такое событие!

Первой не выдержала сама Пинна, прыснула и, задыхаясь от смеха, выдавила:

— Ленора, дай ей зеркальце. Дай скорее!

— Сами в него смотритесь, — поняв, что ее обманули, обиженно выпятила губу Белла. — Ты Пинна, когда смеешься, на хомяка похожа. Щеки такие же круглые.

Смех оборвался. Ленора, боясь что эти дурочки сейчас повздорят на глазах у патронесс, сменила тему:

— Вы что к выступлению готовите? Гимн Альтии?

— Нет, Ордалена, — все еще обиженно буркнула Белла. — Альтийский третья группа поет. А вы?

— Узнаете на концерте.

— Вот всегда ты так! — возмутилась Пинна. — Мы рассказываем, а ты из всего тайну устраиваешь!

— Да! — поддержала ее Белла. — С ван Тероном на прогулки ходишь и даже не поделилась, о чем говорите.

— Вам скажи, так завтра вся академия знать будет.

— Не будет! Даром своим клянусь — слова из меня не вытащат.

Пинна согласно закивала.

Глядя в горящие от нетерпения глаза подруг, Ленора сдалась. Ей и самой хотелось поделиться, а если уж Белла поклялась своим даром…

— Хорошо, слушайте. — Ленора вытащила из рукава свернутый в трубочку лист бумаги. — Шоннери мне стихотворение написал. О любви.

— Сам сочинил? Какой он странный!

— О любви… Ох, сердечко мое! Читай же скорее, Ленора!

— Только предупреждаю, громко не смейтесь. Итак…

'Где-то далеко — с неба звездопад,

И в тиши ночной — мы вдвоём.

Где-то далеко — в нежном цвете сад,

Лепестков, как звёзд, наберём.

Где-то далеко — травы и цветы,

Голову кружит аромат.

Где-то далеко — только я да ты,

И застенчив пылает закат.

Где-то далеко… А здесь…

Здесь с неба — палящий зной,

И я в том пекле один.

Здесь — ветра сухого вой,

И стон омертвелых руин.

Здесь всюду песок и пыль,

Вдох раздирает горло.

Всё здесь уходит в небыль,

Песком нас с тобой стерло.

Молю — позови!

И пусть во тьме и слепо,

но я вернусь назад,

В то далеко, где с неба —

лишь нам двоим звездопад… '

Когда Ленора замолчала, Пинна с Беллой изумленно переглянулись, а в следующее мгновение расхохотались.

— О любви-и, — простонала Пинна, хватаясь за живот. — Песком нас с тобой стё-о-орло…

— Нет, вы только представьте, — подхватила Белла, — Шоннери в пустыне, один…

— Пески взметает, он же «земельник»!

— Точно, взметает! И мечтает о Леноре!

— И о лепестка-а-ах…

— Много вы понимаете, — чопорно сказала Ленора и рассмеялась вслед за подругами. — А вы еще не слышали, как он читал. Это неповторимо!

Никто из них не заметил, что позади их дивана, за пышным мандариновым деревцем, застыл силуэт невысокой девушки.

* * *

Поразмыслив, Лера пришла к выводу, что Маркус прав на счет саморезов. Они больше по дереву, а тут всё каменное. Можно, конечно, и в камень, с дюбелями… Но если уж продолбить отверстие и запихать в него дюбель, то любой выберет парой ударов вогнать туда гвоздь, чем вкручивать саморез. И гвозди дешевле. Так что, надо искать что-то другое и, главное, «серьезное».

И потому, нагрев вечером у себя пол, Лера решила не ждать, пока потеплеет в комнате, а сходить в библиотеку. Если полистать газеты, журналы, то инфа о местных промышленных новинках вполне способна натолкнуть на что-то полезное и подсказать, в чем можно «подвинуть» магов.

По привычке неприметно пересекая девичью гостиную, она услышала, как Ленора начала читать стихотворение.

'Где-то далеко — с неба звездопад,

И в тиши ночной — мы вдвоём…'

Незаметно для себя Лера подошла ближе и затаила дыхание, ловя каждое слово.

'…Здесь с неба — палящий зной,

И я в том пекле один…'

Невидящий взгляд устремился в пространство. Там расстилалась пустыня, где, в одиночестве, бессильно опустив руки, стоял Маркус, оставшийся по ту сторону портала.

'…Всё здесь уходит в небыль,

Песком нас с тобой стерло.'

И она по другую сторону… Такая же одинокая и опустошенная.

'…но я вернусь назад,

В то далеко, где с неба —

лишь нам двоим звездопад… '

Ленора замолчала и следом раздался девичий смех. Лера моргнула, приходя в себя. Она слушала, как смеются ее одногруппницы над стихотворением Шона, и от бессильной злости только крепче сжимала кулаки. Выйти и сказать, что это недостойно — не вариант. Над парнем, за которого вступается девушка, начнут не просто потешаться, его начнут презирать.

Но как же это низко — смеяться над порывом чьей-то души! Даже для таких неразумных малолеток — низко!

Кипя от бессильного гнева, Лера покинула общежитие. Читать газеты расхотелось, но, покружив по темным прохладным аллеям, она скоро взяла себя в руки и все же отправилась в библиотеку.

— Опять разговоры разговаривать явилась? — с прохладцей встретил ее син Кэмиллус.

— Нет, газеты почитать, — в том же тоне ответила Лера.

— И что же интересует нашу всемогущую лию? Сплетни? Мода? Список неженатых патрициев?

— Всё! И в двойном размере, — не сдержала Лера раздражение. И так настроение ни к черту, еще этот старый перец язвит.

«Старый перец» хлопнул на стол кипу газет.

— У вас час.

Лера взяла газеты, но уходить не торопилась. Библиотекарь всегда ей тыкал, а тут на «вы» перешел. Обиделся, похоже. Или скучно ему тут.

— Не сердитесь, син Кэмиллус, — вздохнула она.

Библиотекарь молча махнул рукой, но лицо его чуть разгладилось.

Лера направилась к самому большому столу, на котором можно было свободно разложить газеты, но место оказалось занято. Обложившись книгами, за столом сидел Шон. Время от времени вскидывая глаза к потолку и бессвязно шепча, он то хватался за книгу, нетерпеливо выискивая что-то, то бросался писать на исчерканном листке. Сочиняет новый стих? Который опять обсмеют глупые девчонки?