Ониксовый шторм

Боги, я люблю этого мужчину.

– Скажи мне кое-что, Насилие. Мускул на его квадратной челюсти дергается, когда он смотрит на меня сверху вниз, по коричнево-коричневой коже его заросшей щетиной щеки пробегает рябь. “Почему это всегда ты?”

• • •

Черезn часов нас отстраняют от совещания с комендантом Сектора Всадников, полковником Панчеком, и отправляют восвояси.

“Его, похоже, даже не смутило, что они работали над спасением Барлоу вместо того, чтобы отправиться за обереговым камнем”. Гаррик проводит рукой по своим коротким темным волосам, спускаясь по лестнице академического крыла впереди нас с Ксаденом.

– Возможно, это не первая попытка. Ри оглядывается через плечо на Гаррика. “Не похоже, что нас каждый день инструктируют”.

Мы здесь не в безопасности, хотя на самом деле никогда и не были в безопасности.

“Панчек уведомит другое руководство, верно?” Спрашивает Ридок, когда мы проходим третий этаж.

– Мельгрен уже знает. Нас там было только двое. Ксаден многозначительно смотрит на руку Гаррика, где из рукава его униформы выглядывает реликвия восстания.

– Я просто благодарен за защиту, которую Сорренгейл установила перед отъездом. ” Гаррик не утруждает себя пояснением, что он говорит о моей сестре. “ Барлоу ничего не может слышать или видеть за пределами этой комнаты, пока кто-нибудь не откроет дверь, так что не похоже, что он собирает новую информацию. Судя по камням, которые он осушил в камере, он умрет в течение недели.

Ксаден напрягается рядом со мной, и я мысленно тянусь к нему, но его щиты толще стен этой крепости.

– Это не всегда я, - шепчу я Ксадену, касаясь своей руки его, пока мы продолжаем спускаться по широкой винтовой лестнице, приближаясь ко второму этажу.

Ксаден усмехается, затем переплетает свои пальцы с моими и подносит тыльную сторону моей ладони к своему идеально очерченному рту.
– Так и есть, - так же тихо отвечает он, сопровождая замечание поцелуем.

Мой пульс подскакивает точно так же, как и каждый раз, когда он прикасается губами к моей коже, чего нечасто случалось за последние пару недель.

“Ты знаешь, вся эта затея с убийством в темноте была крутой”, - Ридок поднимает палец, - “но я полностью его раскусил”.

“Ты этого не делал.” Ксаден проводит своим большим пальцем по моему, и плечи Гаррика сотрясаются от тихого смеха, когда мы спускаемся по последнему пролету ступенек к главному входу.

“Я собирался заполучить его”, - утверждает Ридок, потрясая этим пальцем.

“Ты и не собирался”, - уверяет его Ксаден.

– Откуда ты вообще можешь это знать? Ридок опускает руку.

Гаррик и Ксаден обмениваются взглядами, полными явного раздражения, и я борюсь с улыбкой.

“Потому что ты был на одной стороне комнаты, - говорит Гаррик, - но твой клинок был на другой”.

“Проблема, которую я как раз решал”. Ридок пожимает плечами, спускаясь с Ри на первый этаж.

Ксаден делает паузу, дергая меня за руку в безмолвной просьбе остаться с ним, что я и делаю.

– Мы должны проверить остальных. Ри поднимает на меня взгляд.
– Ты направляешься в большой зал?

Я киваю, и нервы скручиваются у меня в животе.

“Ты готов. У тебя все получится”, - говорит она со вспышкой улыбки.
– Хочешь, мы тебя проводим?

– Нет. Иди проверь команду, - отвечаю я, и Гаррик останавливается на шаг ниже нас.
– Я найду тебя позже.

“Мы будем ждать”, - обещает Ридок через плечо, направляясь с Ри налево и исчезая за углом.

– Все в порядке? Гаррик поворачивается в нашу сторону и изучает глаза Ксадена.

“Так и будет, если ты оставишь нас наедине на пять минут”, - отвечает Ксаден.

Бровь Гаррика озабоченно хмурится, когда он смотрит на меня, но выражение его лица быстро разглаживается, когда я киваю.

– Ради всего святого. Ты доверяешь ей нянчиться со мной по ночам, не так ли? Ксаден прищуривается, глядя на своего лучшего друга.

“Не веди себя так, будто я причина, по которой ты нуждаешься в присмотре”, - парирует Гаррик.

Тени стелются по ступенькам у наших ног.

“Все в порядке”, - быстро заверяю я Гаррика, переплетая свою руку с гораздо большей рукой Ксадена. “Я в порядке. С ним все в порядке. Все в порядке”.

Гаррик переводит взгляд с меня на него, затем разворачивается и спускается по ступенькам. “Я буду рядом”, - предупреждает он, поворачивая за угол направо, к спарринг-залу.

– Черт возьми. ” Ксаден вырывает свою руку из моей, затем прислоняется спиной к стене, его мечи звякают о каменную кладку. Его куртка распахивается, когда он кладет голову на каменную оконную раму. “Я никогда не осознавал, как сильно люблю проводить время в одиночестве, пока у меня его не осталось”. Его горло сжимается, а руки сжимаются по бокам.

– Мне очень жаль. Я пересекаю разделяющее нас расстояние в фут, становлюсь между его ногами и поднимаю руку к его шее, прямо над нанесенными магическими чернилами линиями его метки.

“Не стоит. Он имеет полное право беспокоиться о том, чтобы оставить меня с тобой наедине.
– Он накрывает мою руку своей и опускает голову, медленно открывая глаза, которыми я никогда не смогу насытиться.

– Я тебе доверяю. Ни следа покраснения не видно.

– Тебе не следует. Он обнимает меня за талию и притягивает к своему телу. От этого контакта моя кожа мгновенно нагревается, и мой желудок переворачивается наилучшим из возможных способов. “Я чертовски уверен, что единственная причина, по которой он и Бодхи не спят в ногах нашей кровати, заключается в том, что они знают, что я убил бы их за это раньше, не говоря уже о том, что сейчас”.

Не то чтобы мы занимались чем-то в этой постели, кроме сна. Я мог бы доверять ему, но он точно так же, как Данн, не доверяет самому себе, по крайней мере, настолько, чтобы ослабить контроль в любой форме.

“В духе прозрачности, я должен сказать вам, что они хотели бы, чтобы я пересмотрел наши условия проживания”. Я кладу другую руку на его теплую грудь.

Его глаза вспыхивают, и его рука крепче сжимается вокруг меня.
– Может, тебе стоит.

– Этого не будет. Я сказал Имоджен, чтобы она трахалась.

На его губах появляется улыбка.
– Уверен, что так и было.

– Они перестанут висеть над тобой, как только ты вылечишься. Мой взгляд скользит по резной линии его подбородка, затем вдоль выступающих скул к прядям его черных волос, упавших на лоб. Он все еще остается собой. Все еще мой.

Его мышцы напрягаются под моими пальцами.
– Ты готов встретиться с Сенариумом?

– Да. Я киваю. “ И не меняй тему. Я найду способ вылечить тебя. ” Я вкладываю в эти слова каждую каплю своей решимости и поднимаю брови. “ Впусти меня. ” Это не просьба. К моему удивлению, он опускает свои щиты, и мерцающая ониксовая связь между нами укрепляется. “Сегодня ты держал в руках свою печатку. За защитными барьерами.