Ониксовый шторм

“Это та часть, где ты достаешь оружие?” - Спрашивает меня Фэрис, ерзая на стуле.
– Угрожаешь убить меня, если я не расскажу тебе, что проглотил твой торопливый друг?

– Нет. ” Я прислоняюсь бедром к столу, где должна была сидеть Талия. “Это та часть, где я говорю тебе, что я уже убил тебя”.

Улыбка исчезает с лица Фэрис. “ И все же я дышу, а твой друг нет. Но его тело перекатывается, как будто он пытается сдержать отрыжку, и он прикрывает рот.

– О, вы будете дышать просто замечательно. Я бросаю взгляд на остальных троих. “ Вы все будете. Вас убьет рвота до тех пор, пока ваша желчь не превратится в кровь. Должна начаться примерно через десять минут. Не волнуйтесь, это длится всего около часа. Довольно жалкий путь, но я работал с тем, что у меня было ”.

Наири вскакивает со стула и падает на колени, ее рвет на пол.

– Черт, время вышло из-под контроля, - говорю я Мире.

– У нее было два бокала. Мира морщит нос и отступает на шаг, пока Наири опорожняет содержимое своего желудка.

“Ты пил и ел все, что мы готовили”, - говорит Фэрис, кровь отливает от его лица. “Я наблюдал”.

– До ужина ты этого не делал. Я барабаню пальцами по столу. “ До ужина нас было только шестеро. Вам интересно, что я дала всем на закуску, когда мы спускались по лестнице?”

Его глаза вспыхивают.
– Ты лжешь.

– Как пожелаешь. Я бросаю взгляд вбок, когда Талия сползает по стене, приглушая крик кулаком. “Пришло время для твоего теста. Ты знаешь, почему экспорт мяты запрещен? Почему выносить это за пределы Аретии против правил?”

– Чертов чай , - шипит Фэрис, бросая свирепый взгляд на Талию.

Я поднимаю его пустой бокал и переворачиваю его вверх дном. “ И ты выпил все. Я цокаю по нему, затем ставлю бокал обратно на стол. “ Предлагаю тебе сделку. Я приберегал это на тот маловероятный случай, если мы провалим твой тест и нам понадобится рычаг воздействия, но ты дашь мне свое противоядие, а я дам тебе свое.

– Тебе не победить меня.
– Он качает головой.

От гнева у меня покалывает кожу.

– И ты не сможешь безнаказанно отравить моего друга. Я наклоняю голову, отказываясь позволить хоть какой-нибудь панике, скручивающейся у меня в животе, отразиться на моем лице.

“Твой друг будет мертв в ближайшие двадцать минут, а у меня еще будет сорок, чтобы увидеть, как мои охранники убьют тебя. Ты думаешь, мы не найдем противоядие в твоей комнате? Он повышает голос.

Дом содрогается, и от оглушительного грохота вилки стукаются о тарелки.

– Желаю вам удачи. Мне удается говорить ровным голосом. “ У вас посредственная охрана. У меня есть десять смертельно подготовленных наездников и летунов, четыре грифона и семь взбешенных драконов. Шансы в мою пользу”.

Фэрис бледнеет. “ Откуда мне знать, что вы не блефуете? Что то, что вы нам дали, смертельно опасно?

– Ты не понимаешь. Я пожимаю плечами. “Но как только вас или вашу жену начнет рвать кровью, боюсь, противоядие вам не поможет. Время идет”.

Дверь позади нас распахивается, ударяясь о стену.

“О черт ”. Дрейк немедленно отходит в сторону, и Трэгер врывается внутрь, остальные следуют за ним.

“Что они ему дали?” - спрашивает летчик, опускаясь на колени напротив Ксадена.

“Работаю над этим”, - говорю я ему. И у меня ничего не получается.

Фэрис не реагирует на угрозу своей собственной жизни или даже жизни своей жены. Это противоречит всем моим основным инстинктам. Я бы раскошелилась на противоядие, как только поняла, что Ксаден в беде.

“Перестань думать, как ты”, - приказывает Таирн. “Думай, как он”.

– Он скорее умрет, чем проиграет. Страх сквозит в каждом слове. – Он мне ничего не скажет.

– Тогда перестань спрашивать его.

– Вайолет! Ксаден кричит.

“Мы должны заставить его сердце биться сильнее”. Трэгер кладет одну руку поверх другой на грудину Гаррика, затем опускает весь свой вес вниз. “Продолжай дышать для него”.

Дверь за спиной Фэрис открывается, и слуга ахает, затем захлопывает дверь и кричит.

Мой взгляд переключается на Миру. “Мне нужно, чтобы ты разобрался со всем остальным в этом доме, что может нас убить”. Затем я смотрю в сторону двери и вижу Дейна, стоящего позади Кэт и Ридока. “Возьми книгу моего отца о гедотисе. Он в моем рюкзаке, справа от кровати.

Дэйн кивает и срывается с места.

– Сейчас мы опечатываем дом, ” приказывает Мира. “ На этом этаже три двери. Корделла, займитесь передней. Кэт и Марен, займитесь задней дверью со стороны патио. Я зайду сбоку. Ридок и Эйрик, останьтесь с Вайолет. Она выхватывает кинжалы и бросается мимо двух больных женщин через служебный вход на кухню.

Повар.

– Ридок, за мной!
– Бросаю я через плечо, затем проскакиваю через дверь, которую Мира оставила открытой, на кухню.

Пятеро слуг стоят вокруг большого, загроможденного стола, их руки подняты на уровне плеч ладонями наружу. Еще двое стоят у очага, один у умывальника и двое у каменной печи.

– Где повар?
– спросил я.

Они смотрят на меня в ответ.

– Где повар?
– повторяю я, переходя на гедотичный.

Служанка, которая только что нашла нас, дрожит, указывая на дверь справа от себя. Я вытаскиваю два клинка и доверяю Ридоку прикрывать мне спину, когда проносюсь мимо рабочих в ... Это кладовая.

Вдоль стен тянутся полки с банками и корзинами с фруктами.

Веретенообразный человечек вздрагивает и чуть не роняет что-то похожее на банку с маринованными яйцами.

– Что ты положил в торт?
– Гедотично спрашиваю я.

– То, что мне было приказано.
– Он ставит банку обратно на полку, затем протягивает руку и вытаскивает нож из подставки.

– Не делай этого. ” Я поднимаю свои клинки. “Просто скажи мне, что убивает моего друга, и ты останешься в живых”.

Он нападает на меня, и я быстро вонзаю свои кинжалы, глубоко вонзая их в оба его предплечья. К его локтям приливает кровь, и он роняет кухонный нож, затем ревет, уставившись на свои трясущиеся руки.

– Я же говорил тебе не делать этого! Я делаю три шага, затем выхватываю оба своих кинжала за рукояти и бью его прямо в живот.

Он натыкается спиной на полки.

Изнуряющая боль взрывается в моем боку, и я задыхаюсь, напрягая каждую мышцу, словно это могло каким-то образом перемотать последние тридцать секунд назад и спасти мое сломанное ребро. Черт , я об этом не подумал.

Повар складывает дрожащие руки в мольбе, показывая голубые полумесяцы под ногтями. “Пожалуйста. Нет. У меня есть жена. И двое детей.