Опыты цивилистического исследования. Выпуск 2

Таким образом, встает близкий к обсуждаемой проблеме вопрос о соотношении ст. 450.1 с уже упомянутым п. 2 ст. 9 ГК РФ. Исходя из вышеизложенного, теоретически возможны два варианта в зависимости от того, какими последствиями наделяется отказ от осуществления прав по договору.

Во-первых, новые нормы могут быть специальными по отношению к п. 2 ст. 9. Это актуально в том случае, если признать правопрекращающий эффект заявления об отказе. В такой ситуации п. 6 и 7 как раз и охватываются оговоркой п. 2 ст. 9: «кроме случаев, предусмотренных законом», – являясь такими случаями.

Во-вторых, п. 2 ст. 9 и п. 6 и 7 ст. 450.1 могут описывать разные ситуации и не противоречить друг другу. Такое становится возможным, если на уровне правовых последствий отказа провести границу между «невозможностью осуществления права» и «утратой права». В этом случае право не прекращается в силу п. 6 и 7 ст. 450.1, общее правило п. 2 ст. 9 не нарушается, но управомоченное лицо не может свое право принудительно реализовать.

Подводя итог, можно сформулировать следующие выводы.

1. Если отказ от осуществления права наделить правопрекращающим эффектом, то категории «отказ от права» и «отказ от осуществления права» полностью совпадают. В этом случае п. 6 и 7 ст. 450.1 наравне с нормами ст. 236, 415, 1158 и 1244 ГК РФ являются исключениями из правила п. 2 ст. 9.

2. Если же «отказ от осуществления права» по п. 6 и 7 ст. 450.1 не влечет его прекращения, а оказывает иной эффект на правоотношения, то указанные понятия различаются не только терминологически, но и по существу.

3. После появления ст. 450.1 можно окончательно сделать вывод о том, что «отказ от осуществления права» является иной конструкцией, нежели фактическое неосуществление права. И последствия данных явлений совпадают только тогда, когда для осуществления права установлен пресекательный срок.

2. Последствия отказа от осуществления права

2.1. Прекращение субъективного права

Как было показано выше, прекращение субъективного права является типичным последствием отказа от права, и именно такое последствие уже было известно отечественной дореволюционной цивилистике в качестве последствия «отступления от права».

Обращаясь к тексту закона, сложно сделать однозначный вывод о прекращении права вследствие отказа от его осуществления. Все, что нам дает формулировка п. 6 ст. 450.1 ГК РФ, так только то, что «осуществление права по тем же основаниям не допускается». Почему именно не допускается, ГК РФ умалчивает. Для того чтобы подробнее рассмотреть ситуацию с последствиями прекращения права вследствие отказа от его осуществления, предположим, что не допускается как раз потому, что право прекращено.

На этом этапе для целей дальнейшего рассмотрения стоит развести прекращение двух видов прав: прав требования из договорных обязательств и так называемых секундарных прав [176] .

Во-первых, структура обязательственных отношений такова, что праву кредитора корреспондирует обязанность должника [177] . Само существование права требования затрагивает имущественные сферы как минимум двух субъектов: должника и кредитора, поскольку учитывается в составе имущества обоих: в качестве актива для кредитора и пассива для должника. Для реализации такого права также необходимо участие или их обоих в случае добровольного исполнения обязательства, или кредитора и юрисдикционных органов в случае принудительного исполнения.

176

Подробнее о сущности, возникновении и становлении концепции секундарных прав см.: Зеккель Э. Секундарные права в гражданском праве // Вестник гражданского права. 2007. № 2. С. 205–252; Третьяков С.В. Формирование концепции секундарных прав в германской цивилистической доктрине // Вестник гражданского права. 2007. № 2. С. 253–270; Егоров А.В. Структура обязательственного отношения: наработки германской доктрины и их применимость в России // Вестник гражданского права. 2011. № 3. С. 241–274.

177

Агарков М.М. Указ. соч. С. 60; Халфина Р.О. Указ. соч. С. 224–225.

Иная ситуация складывается в случае с секундарными (или преобразовательными [178] ) правами. Особенность таких прав состоит в том, что им корреспондирует не обязанность другого лица, а некая связанность потенциальной возможностью управомоченного лица осуществить свое право [179] . Для реализации этих прав и наступления правовых последствий в результате такой реализации достаточно лишь волеизъявления управомоченного субъекта и, в ряде случаев, акта юрисдикционного органа. В контексте договорного права к таким секундарным правам можно отнести, в частности, право на расторжение договора (или односторонний отказ от договора), односторонний отказ от исполнения договора, одностороннее изменение договора [180] , оспаривание договора, а также некоторые права, специфичные для отдельных договорных конструкций (например, право заявить требование по опционному договору).

178

Егоров А.В. Указ. соч.

179

Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Антология уральской цивилистики. 1925–1989. М., 2001. С. 64–67.

180

Егоров А.В. Указ. соч.

Отказ же от осуществления секундарного права фактически блокирует единственную возможную форму объективизации этого права – собственно его осуществление. Поэтому для данного вида прав вполне обоснованным является «классическое» последствие отказа от права – прекращение. В контексте п. 6 ст. 450.1 ГК РФ невозможность осуществления такого права фактически и приравнивается к его прекращению. В качестве дополнительного аргумента можно привести последствия истечения срока исковой давности по «односторонним действиям, направленным на осуществление права». Правило п. 3 ст. 199 ГК РФ не допускает осуществление таких действий после истечения срока исковой давности вообще. Следовательно, соответствующее право на эти действия прекращается.

Кроме того, права требования играют особую роль в договорных отношениях. А именно от их существования и осуществимости напрямую зависит судьба всего договора или отдельных его частей, в то время как наличие секундарного права предполагает существование только возможности изменения или прекращения правоотношения по воле управомоченного субъекта. Неосуществление или прекращение такого права исключают эту возможность, но сами по себе никак не влияют на существующее правоотношение.

По указанным причинам появляется необходимость отдельно рассмотреть возможность прекращения права требования путем одностороннего отказа управомоченного лица.

Если допустить, что при отказе от осуществления права требования оно прекращается, то прекращается и все обязательство. Как справедливо указывается в литературе, в структуре обязательственного правоотношения не может существовать обязанность без корреспондирующего ей права [181] . Соответственно, в этом случае отказ от осуществления права фактически становится аналогом прощения долга, по крайней мере в части направленности воли и последствий. Соответственно, возникает конкуренция институтов. Решить, какой именно институт должен быть применен в данной ситуации, можно только путем выявления их сущностных различий и сопоставления аргументов в поддержку той или иной конструкции.

181

Агарков М.М. Указ. соч.; Ем В.С. К вопросу о понятии, содержании и сущности правовых обязанностей // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 1981. № 1. С. 59–60.

Ради чистоты сравнения стоит упомянуть о нескольких теоретически возможных концепциях прощения долга. Двумя подходами, наиболее широко обсуждаемыми в литературе, являются прощение долга как односторонняя сделка и прощение долга как соглашение [182] . Иногда выделяют третий, в некотором роде компромиссный вариант, согласно которому кредитор заявляет о прощении долга в одностороннем порядке, однако за должником сохраняется право отказаться от такого прощения [183] . Последний подход закреплен в ГК РФ, некоторых других европейских кодексах (Нидерланды, Швейцария) либо был выработан на уровне судебной практики (Австрия, Франция, Германия) [184] . М.И. Брагинский в комментарии к ст. 9 ГК РФ называл прощение долга частным случаем отказа от договорных прав и рассматривал его в качестве исключения из правила п. 2 ст. 9 [185] . Однако последний вариант конструкции прощения долга значительно чаще рассматривают в качестве специфического соглашения [186] . Таким образом, заявление (извещение, уведомление) о прощении долга выступает в роли оферты, тогда как молчание должника и отсутствие возвращений в разумный срок рассматривается как фикция акцепта [187] . Такое отсутствие возражений теоретически можно квалифицировать как акцепт молчанием, предусмотренный законом в понимании п. 3 ст. 158 ГК РФ. Тем не менее для дальнейшего обсуждения важно именно то, учитывается ли мнение должника в конструкции прощения долга. И в случае прямого соглашения, и в случае, описанном выше, его мнение учитывается.

182

Kleinschmidt J. § 397. Erlass // Historisch-kritischer Kommentar zum BGB. Bd. II. Schuldrecht: Allgemeiner Teil. § 241–432. 2. Teilband: § 305–432. Tubingen: Mohr Siebeck, 2007. S. 2254–2257.

183

Kleinschmidt J. Release // Max Plank Encyclopedia of European Private Law. Oxford. 2012. Vol. 2. P. 1448.

184

Ibid. P. 1448–1449.

185

Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей / Под общ. ред. М.И. Брагинского. М., 1995.

186

Kleinschmidt J. Release. P. 1448; Комментарий под ред. А.Г. Карапетова (автор комментария – А.А. Павлов). С. 796–797; Егорова М.А. Прощение долга: новый взгляд на старые проблемы // Юридический мир. 2012. № 1. С. 35–40; Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части первой / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2016 (автор главы – Б.М. Гонгало); Крашенинников Е.А. О прощении долга // Хозяйство и право. 2002. № 10. С. 76; Он же. Правовая природа прощения долга // Очерки по торговому праву: Сб. науч. тр. / Под ред. Е.А. Крашенинникова. Вып. 8. Ярославль, 2001. С. 44–45.

187

Сарбаш С.В. Элементарная догматика обязательств: Учебное пособие. М., 2016. С. 326–327.

Если же рассматривать прощение долга как одностороннюю сделку, то отказ от осуществления права полностью совпадет с прощением долга: лицо посредством одностороннего волеизъявления прекращает обязательство. Именно поэтому аргументы, используемые при решении вопроса, должно ли прощение долга быть односторонней сделкой, актуальны и при обсуждении отказа от осуществления права. По большому счету проблему стоит обозначить шире: может ли одностороннее волеизъявление прекратить обязательство?

Существует несколько возможных объяснений, почему прощение долга необходимо признавать соглашением и почему именно соглашением должно прекращаться обязательство. Первое объяснение – историческое. Как указывают исследователи, современная конструкция прощения долга развилась из двух институтов, существовавших в римском праве: acceptilatio и pactum de non petendo [188] . И acceptilatio, и pactum de non petendo представляли собой соглашения. Разница заключалась в том, что acceptilatio являлась формальным актом и влекла прекращение обязательства, а pactum de non petendo стало неформальным аналогом прощения долга и лишь наделяло должника процессуальным возражением (exceptio pacti conventi), но не приводило к прекращению обязательства [189] . Считается, что изначально формальное прощение долга появилось в качестве субститута формального исполнения (solutio) для тех ситуаций, когда исполнение все же было предоставлено, но не в той форме, которая требовалась для исполнения по сделке такого рода [190] . Однако формализм римского права требовал, чтобы форма исполнения обязательства соответствовала, была симметрична форме его установления [191] . Соответственно, для прекращения обязательства, установленного формальным актом, был необходим еще один акт, совершенный уже в надлежащей форме, но не подразумевавший повторного исполнения, – собственно acceptilatio. В более поздний период acceptilatio стала универсальным способом прекращения обязательств, независимо от того, было ли действительно предоставлено исполнение в какой-либо форме [192] .

188

Kleinschmidt J. Release. P. 1447; Idem. § 397. Erlass. S. 2257–2261.

189

Дождев Д.В. Римское частное право. М., 2008. С. 537; Zimmermann R. The Law of Obligations: Roman Foundations of the Civilian Tradition. 1990. P. 754–758.

190

Zimmermann R. Op. cit. P. 754–755.

191

Kleinschmidt J. § 397. Erlass. S. 2257.

192

Kaser M. Das r"omische Privatrecht. Erster Abschnitt: Das altr"omische, das vorklassische und das klassische Recht. 2. Aufl. C.H. Beck, 1971. S. 641; Zimmermann R. Op. cit. P. 756–757.