Оракул с Уолл-стрит 6

— Дон, но времена изменились. Мы в Америке, не в Сицилии.

— Времена меняются, принципы остаются, — отрезал Марранцано. — И главный принцип — уважение к старшим, к опыту, к иерархии.

Он положил книгу обратно на полку и повернулся к собравшимся:

— А что мы видим сейчас? Лучиано — ему тридцать три года, указывает боссам, которые в два раза старше. Лански, еврейский мальчишка, распоряжается итальянскими деньгами. Стерлинг, американец без капли нашей крови, знает больше о наших финансах, чем сами доны.

Боннано достал из портфеля еще один документ:

— Но, дон Сальваторе, результаты говорят сами за себя. Вот отчет за 1929 год. Общие доходы всех семей Нью-Йорка выросли на сорок процентов.

— А сколько семей исчезло за это время? — парировал Марранцано. — Сколько старых боссов «ушли на пенсию» или умерли при загадочных обстоятельствах?

Он подошел к окну и посмотрел на заснеженный сад:

— Джо Босс Массерия думает, что контролирует ситуацию. Но молодежь уже готовит ему замену. Они терпят его, пока он полезен. Но стоит ему стать помехой…

Марранцано не закончил фразу, но все поняли намек.

— Что вы предлагаете? — спросил Реина.

— Пока не поздно, нужно напомнить всем, кто здесь настоящий хозяин, — ответил Марранцано, поворачиваясь от окна. — Старая гвардия еще не сдалась. У нас есть связи, люди, территории.

Боннано нахмурился:

— Дон, это означает конфликт с другими семьями.

— Конфликт неизбежен, — холодно сказал Марранцано. — Вопрос только в том, начнем ли мы его, когда у нас еще есть силы, или будем ждать, пока они нас поодиночке уберут.

Он вернулся к столу и раскрыл карту Нью-Йорка с отмеченными территориями различных семей:

— Массерия контролирует Манхэттен, но его люди стареют. Лучиано имеет Бруклин, но половина его солдат молокососы, не умеющие держать в руках пистолет. Костелло силен в политических связях, но у него мало уличных бойцов.

Марранцано провел пальцем по карте:

— А мы контролируем Бронкс, части Квинса и связи с семьями из других городов. Плюс у нас есть то, чего у них нет — единство цели и понимание того, за что мы сражаемся.

— За что именно? — тихо спросил Реина.

Марранцано посмотрел на него долгим взглядом:

— За право оставаться сицилийцами в Америке. За право сохранить то, что наши отцы принесли из Старого Света. За то, чтобы наши дети знали, кто они такие, а не превратились в безликих американских дельцов.

Он снова сел за стол:

— И первый шаг — показать, что их новая система уязвима. Что их финансовый гений всего лишь человек, которого можно остановить. Триста тысяч долларов в месяц проходит через его банк, — сказал Марранцано, постучав пальцем по отчету. — Двадцать процентов от всех наших доходов в Нью-Йорке.

— Плюс текстильная фабрика дает работу двум сотням человек, — добавил Реина, не оборачиваясь.

Боннано отложил фотографии и достал из кожаного портфеля машинописные листы:

— Вот отчет о расходах Стерлинга за декабрь. Дом за восемьдесят тысяч долларов, автомобиль за три тысячи, одежда, рестораны, прислуга. Живет хорошо, но не чрезмерно.

— Охрана? — спросил Марранцано.

— Один ирландец, О’Мэлли. Бывший боксер, умеет стрелять. Плюс двое охранников в банке днем, — ответил Боннано. — Ночью банк пустой, только сторож.

Марранцано встал из-за стола и подошел к сейфу, встроенному в стену за книжными полками. Покрутил комбинацию, достал толстую папку с надписью «Атлантик-Сити — соглашения».

— Согласно майским договоренностям, казначей Синдиката неприкосновенен, — прочитал он вслух. — Любое покушение на него рассматривается как нападение на все семьи.

— Но только если это явное покушение, — заметил Реина, поворачиваясь от окна. — Несчастные случаи в соглашениях не упоминаются.

Боннано кивнул:

— Пожар, взрыв газа, автомобильная авария. Таких случаев много в городе каждый день.

Марранцано вернулся к столу и раскрыл карту Бруклина. Красными кружками были отмечены дом Стерлинга, банк, текстильная фабрика, несколько ресторанов, которые он посещал.

— Маршруты предсказуемые? — спросил он.

— Каждое утро из дома к банку по той же дороге, — ответил Боннано. — Вторник и пятница — объезд фабрики. По средам обедает в ресторане «Луиджи» на Четвертой авеню.

Реина подошел к столу и указал на карту:

— Тоннель под Ист-Ривер. Узкое место, если что-то случится с автомобилем там…

— Слишком публично, — покачал головой Марранцано. — Полиция будет тщательно расследовать такой случай.

— Тогда банк, — предложил Боннано. — Старое здание, газовые трубы, электропроводка. Взрыв во время вечерней работы.

— А сторож? — спросил Марранцано.

— Старик Петруччи. Можно предупредить, чтобы в тот день заболел.

Марранцано снял очки и протер стекла белым платком. За окном садовники закончили уборку снега и укрывали кусты роз мешковиной на зиму.

— Проблема не в технических деталях, — сказал он наконец. — Проблема в том, что даже после несчастного случая деньги будут течь тем же путем. Другой казначей продолжит управлять банком, программы останутся.

— Тогда что вы предлагаете? — спросил Реина.

Марранцано подошел к окну и посмотрел на заснеженный сад. Вдали виднелся гараж, где стояли три автомобиля, два «Cadillac» и один «Lincoln».

— Сначала попытаемся устранить проблему физически. Если не получится, перейдем к финансовой дискредитации.

Он повернулся к собравшимся:

— Боннано, подготовь три варианта несчастного случая. Чтобы можно было выбрать наиболее подходящий момент.

Боннано понимающе кивнул:

— Сроки?

— Как можно быстрее. До того, как они окончательно укрепятся после решения проблем с федералами.

Реина сел в кресло и закурил сигару:

— А если несчастный случай не получится организовать?

Марранцано открыл ящик стола и достал еще одну папку с документами:

— Да, этот Стерлинг непростой малый. В Атлантик-Сити он обвел моих людей, как детей. Так что, если не получится его устранить, покажем остальным семьям, что их казначей ворует. Несколько исчезнувших переводов, подозрительные счета в швейцарских банках, свидетели, готовые дать показания за деньги.