Оракул с Уолл-стрит 6

— Как Донован связался с Марранцано?

— Через ирландскую диаспору в Бронксе. У Марранцано есть люди, работающие с ирландскими докерами. Когда Донован понял, что против него играют крупные силы, он обратился за помощью. Старый лис сразу учуял возможность.

Винни задумчиво потер подбородок:

— Значит, Донован теперь под защитой семьи Марранцано. Это объясняет его новую уверенность.

— Именно, — кивнул О’Мэлли. — Марранцано обещал Донована полную поддержку. Сказал, что «молодой ирландец показывает пример, как нужно бороться с капиталистическими акулами».

Я встал и подошел к окну, наблюдая за движением на Уолл-стрит. Снег продолжал падать, укрывая город белым покрывалом. Финансовый район казался особенно мрачным в этот зимний день.

— Какие конкретно обещания дал Марранцано? — спросил я, не оборачиваясь от окна.

— Финансовую поддержку стачечного фонда, адвокатов для борьбы с федеральными органами, и… — О’Мэлли помолчал, — физическую защиту для Донована и его семьи.

— Физическую защиту, — повторил я. — Марранцано прямо сказал, что опасается за безопасность Донована?

— Дон предупредил, что «у Стерлинга в Нью-Йорке есть люди, которые решают проблемы старыми методами», — процитировал О’Мэлли. — И пообещал, что ни один волос не упадет с головы «храброго ирландского борца».

Теперь картина прояснилась окончательно. Марранцано не просто поддерживал Донована, он использовал профсоюзного лидера как приманку.

Старый сицилиец прекрасно понимал, что затянувшийся конфликт заставит Синдикат принять решительные меры. А попытка устранить Донована под защитой Марранцано дала бы последнему лишний повод для обвинений против Массерии.

— Патрик, — сказал я, поворачиваясь к компаньонам, — твои источники точно знают о встрече Донована с Марранцано?

— Абсолютно, босс. Встреча состоялась позавчера вечером в ресторане «Сицилиана» на Артур-авеню. Присутствовали сам дон, Донован, двое помощников профсоюзного лидера. Разговор длился два часа.

О’Мэлли встал с кресла и подошел к столу:

— Босс, нужно немедленно информировать мистера Массерию. Эта ситуация выходит за рамки обычного трудового спора.

— Согласен. Но сначала хочу понять масштаб проблемы, — я сел за стол и взял ручку. — Патрик, что еще знают твои информаторы?

О’Мэлли облокотился о краешек стола.

— Донован получил от Марранцано пятьсот долларов на «организационные расходы». Плюс обещание дополнительных средств, если забастовка продлится больше недели. Марранцано также предоставил двух адвокатов для работы с федеральными органами.

— И что с рабочими на фабрике?

— Большинство вышли на забастовку неохотно. Им нравятся условия работы у вас, но Донован пообещал каждому по десять долларов в неделю компенсации из стачечного фонда. Плюс угрожал исключением из профсоюза тем, кто откажется участвовать.

Я быстро подсчитал цифры. Двести рабочих, десять долларов в неделю — две тысячи долларов еженедельных расходов только на компенсации. Плюс юридические услуги, организационные расходы, содержание пикетов. Марранцано вкладывал серьезные деньги в этот конфликт.

— Патрик, — сказал я О’Мэлли, — отправляйся к Мэддену. Договорись о встрече на сегодняшний вечер. Скажи, что ситуация критическая и требует немедленного обсуждения.

— Будет сделано, босс.

Когда ирландец вышел, я остался наедине с Винни. Коротышка продолжал сидеть на месте, цедя виски из стакана.

— Винни, — сказал я, — как ты оцениваешь решимость Донована?

— Босс, этот парень действительно верит в свою правоту. Но теперь он еще и чувствует себя защищенным. Марранцано убедил его, что «справедливость победит капиталистический произвол». — Винни усмехнулся. — Классическая идеологическая обработка.

— А его люди? Насколько они преданы?

— Два помощника фанатики, как и он сам. Но большинство рядовых членов профсоюза просто хотят получать зарплату и спокойно работать. Если затянуть конфликт, они начнут роптать.

Зимние сумерки наступили рано. Когда О’Мэлли вернулся с подтверждением встречи с Мэдденом, я уже подготовил полный анализ ситуации. Цифры убытков, списки задействованных сторон, возможные сценарии развития событий.

— Мэдден принимает нас в восемь вечера, — доложил ирландец. — В своем кабинете в Коттон-клубе. Сказал, что дело серьезное и требует детального обсуждения.

— Отлично. У нас есть время подготовиться к разговору.

* * *

Коттон-клуб в вечерние часы превращался в сверкающий мир джаза и развлечений. Оркестр Дюка Эллингтона наполнял зал горячими ритмами, а на сцене танцевали девушки в блестящих костюмах. Но мы проследовали мимо основного зала, направляясь к кабинету Мэддена на втором этаже.

Оуэн Мэдден встретил нас в кожаном кресле за массивным столом красного дерева. На столе лежали разложенные документы: финансовые отчеты, газетные вырезки, телеграммы. Хрустальный графин с виски и три стакана стояли на серебряном подносе.

— Уильям, — сказал Мэдден, поднимаясь навстречу, — Патрик уже изложил общую картину. Должен признать, ситуация неприятная.

— Оуэн, она хуже, чем неприятная, — ответил я, усаживаясь в кресло. — Марранцано превратил трудовой спор в элемент большой игры против Синдиката.

Мэдден налил виски и подвинул стаканы к нам:

— Расскажите детали. Что конкретно известно о связях Донована с семьей Марранцано?

Я подробно изложил уточненную информацию, полученную от О’Мэлли и Томаса Лоренса, Встреча в ресторане, финансовая поддержка, обещания защиты. Мэдден слушал внимательно, изредка задавая вопросы.

— Пятьсот долларов сразу и еще по две тысячи еженедельно, — повторил он, когда я закончил. — Серьезные инвестиции для обычного профсоюзного конфликта.

— Именно поэтому я считаю, что Марранцано использует Донована в более широких целях. Это попытка ослабить финансовую базу Синдиката и спровоцировать нас на необдуманные действия.

Мэдден откинулся в кресле, покручивая стакан в руках:

— Уильям, две недели назад вы просили время на экономические методы решения проблемы. Срок почти истек, а проблема только усугубилась.

— Признаю, мои подходы не сработали. Донован оказался более принципиальным и упрямым, чем я ожидал.

— И теперь у него есть покровители, которые могут ответить на любое давление, — добавил Мэдден. — Марранцано не Роткопф. С ним нельзя договориться за тысячу долларов пожертвований.