Оракул с Уолл-стрит 6

— А что с полицией?

— Ничего не видел, ничего не знаешь. Обычное дело, банда неизвестных налетчиков. Понял?

Торелли кивнул и поспешил к своему грузовику. Через полчаса весть о нападении дойдет до Массерии, и босс всех боссов придет в такую ярость, что война станет неизбежной.

Анастасия последний раз взглянул на пылающий склад и усмехнулся. Лучиано оказался прав, иногда для того, чтобы изменить мир, нужно сначала его поджечь.

Кастелламарская война началась.

* * *

Дорога до дока номер семнадцать заняла двадцать пять минут. Мартинс вел Packard осторожно, зимние дороги были скользкими от растаявшего снега, а туман делал видимость практически нулевой. О’Мэлли сидел рядом со мной, периодически поглядывая в зеркала заднего вида, проверяя, не следует ли за нами хвост.

Когда мы приблизились к портовому району, в воздухе уже чувствовался запах гари. Черный дым поднимался столбом в серое небо, а отсветы пламени пробивались сквозь туман. Сирены пожарных машин и полицейских автомобилей создавали какофонию звуков, эхом отражавшуюся от стен складских зданий.

— Босс, — сказал О’Мэлли, когда мы остановились в двух кварталах от места происшествия, — похоже, дело серьезное. Такой дым бывает только от больших пожаров.

— Или от больших взрывов, — добавил я, глядя на оранжевое зарево над крышами. — Патрик, идем пешком. Машину оставляем здесь, подальше от любопытных глаз.

Мы прошли последние три квартала по узким улочкам между складами и заброшенными фабриками. Воздух становился все гуще от дыма, а запах горящих материалов был настолько сильным, что щипало глаза. Пожарные уже развернули свои шланги, но было очевидно, что склад не спасти.

У импровизированного полицейского кордона нас встретил Фрэнк Костелло. Обычно безупречно одетый консильери Массерии выглядел взволнованным, его серый костюм был запылен, а лицо покрыто копотью.

— Уильям, наконец-то, — сказал он, пожимая мне руку. — Ситуация хуже, чем я думал.

— Что произошло? — спросил я, глядя на пылающие руины того, что еще утром было одним из самых прибыльных объектов Синдиката.

— Нападение людей Марранцано. Около семи утра, шестеро вооруженных мужчин. Альберт организовал оборону, но они действовали профессионально. Автоматическое оружие, зажигательные бомбы, скоординированная атака.

Мы подошли ближе к месту происшествия. Пожарные все еще боролись с огнем, но здание было потеряно. От четырехэтажного склада остались только обгоревшие стены и груды дымящихся обломков.

— Потери? — спросил я.

— Трое убитых, четверо раненых. Пино Марнетти, Марко Ди Лука, Паоло Сантини, все хорошие ребята, преданные Семье.

Костелло указал на обгоревшие остатки двух фургонов у боковой стены:

— Марко и Паоло сгорели заживо в машинах. Не успели выбраться.

Я обошел периметр, внимательно изучая место происшествия. Мой опыт работы с финансовыми мошенничествами научил меня замечать детали, которые не видят другие.

И здесь я сразу увидел несколько странностей.

Во-первых, позиции обороняющихся. Анастасия и его люди располагались так, что имели отличные позиции для стрельбы, но почему-то не использовали их эффективно. Множество неиспользованных укрытий, плохие углы обстрела, словно кто-то специально выбрал наименее выгодную тактику.

Во-вторых, характер повреждений. Пули в стенах сгруппированы очень аккуратно, но большинство попаданий пришлось в места, где никого не было. Профессиональные стрелки с автоматическим оружием не могли так промахнуться.

В-третьих, улики. Вернее, слишком много улик. Портсигар с инициалами, записная книжка, даже пистолет с гравировкой, все это лежало на виду, словно кто-то специально разбросал для опознания.

— Уильям, — подошел ко мне Альберт Анастасия, держа забинтованную левую руку на весу. — Видишь, что творят эти ублюдки? Без предупреждения, без объявления войны.

— Альберт, ты уверен, что это были люди Марранцано? — спросил я, внимательно глядя ему в глаза.

— Абсолютно. Торелли лично опознал Салли Торо и Луку Бардо. Плюс вот это, — он показал мне портсигар с гравировкой. — Принадлежит самому дону Сальваторе.

Я взял портсигар и осмотрел его. Дорогая работа, серебро высокой пробы, выгравированные инициалы. Но серебро было слишком чистым для вещи, которая побывала в перестрелке и пожаре. Никакой копоти, никаких царапин от падения.

— Альберт, — тихо сказал я, возвращая ему портсигар, — я понимаю твою боль. Марранцано переступил все границы.

В этот момент к нам подошел Лаки Лучиано. Элегантный капо выглядел соответствующе возмущенным, но в его темных глазах я заметил что-то еще. Удовлетворение? Или просто усталость от долгой игры?

— Уильям, — сказал он, протягивая руку для рукопожатия, — ужасная трагедия. Массерия в ярости. Он уже отдал приказ о мобилизации всех наших людей.

Наши взгляды встретились, и на долю секунды между нами пробежала искра понимания. Лучиано знал, что я понял. Я знал, что он знает. Но оба мы понимали правила игры, иногда молчание дороже правды.

— Сальваторе, — ответил я, крепко пожимая его руку, — справедливое возмездие неизбежно. Марранцано получит то, что заслуживает.

— Именно, — кивнул Лучиано. — Старые сицилийские методы требуют соответствующего ответа.

Мы еще немного осмотрели место происшествия, поговорили с выжившими свидетелями, выслушали их показания. Джино Торелли клялся, что лично видел людей Марранцано, мог описать их до мелочей. Другие подтверждали его слова.

Идеальная инсценировка. Каждая деталь продумана, каждый свидетель подготовлен. Лучиано превзошел самого себя.

— Джентльмены, — сказал я наконец, — я подтверждаю, что это были люди Марранцано и так и доложу мистеру Массерии. Как казначей Синдиката, рекомендую немедленную мобилизацию всех финансовых ресурсов для ведения военных действий.

— Сколько нам потребуется? — спросил Костелло.

— Для полномасштабной войны против Марранцано — около двухсот тысяч долларов в месяц. Оружие, боеприпасы, взятки полиции, компенсации семьям погибших.

Анастасия свистнул:

— Солидная сумма.

— Война дорогое удовольствие, — ответил я. — Но территории Марранцано принесут нам гораздо больше прибыли в долгосрочной перспективе.

Мы попрощались и разъехались. По дороге обратно О’Мэлли молчал, глядя в окно на проплывающие мимо здания.