Орден Архитекторов 12

Он выхватил клинок и указал на императора.

— Уничтожить их!

Он понимал, что император точно умрёт. У него осталось от силы тридцать еле живых воинов, а у них — четыре тысячи свежих бойцов.

Но император продолжал улыбаться.

— Иногда Империи не нужно иметь сотню друзей. Хватает лишь одного, если этот один — Теодор Вавилонский.

Щербатов не понял, причём тут Вавилонский, но тут император возвысил голос, и его приказ разнёсся по саду:

— Каменная гвардия! Защитить своего императора!

И в этот миг Щербатов всё понял.

Сначала это был едва заметный звук — как будто кто-то осторожно потрескивал костяшками пальцев. Потом послышался более глубокий скрежет камня о камень.

Первой ожила статуя генерала Румянцева — героя войны с Османской Империей. Мрамор на её лице треснул тонкими паутинками, из трещин потекла золотистая пыль. Каменные глаза вспыхнули тусклым светом, и статуя медленно повернула голову, оглядывая поле боя.

Рядом с ним пробуждался граф Платов, легендарный герой 12-летней войны с Францией. Его мраморная рука сжала эфес сабли, высеченной из того же камня.

По всему саду раздавались скрипы и треск. Даже те изваяния, у которых не хватало конечностей, поднимались со своих постаментов, готовые к бою.

Началось массовое сражение. Каменные воины обрушились на мятежников.

А в это время над всей Империей, транслируемый через все каналы связи, гремел властный голос императора:

— Жители Империи! Отныне вы увидели, кто настоящий враг! Кто хотел убить вашего императора и пытался развязать никому не нужную войну! Кто во время, когда нашу страну раздирают Тени, не думал о безопасности, а лишь о собственных интересах! Именем своим я выношу им смертный приговор! Армия! Служба безопасности! Тайная канцелярия! Задержать всех людей, служащих присутствующим здесь предателям: князю Щербатову, графу Авилову, герцогу Бирюкову, барону Верещагину…

Он начал называть фамилию за фамилией, перечисляя всех, кто стоял сейчас в саду.

— Это предатели Империи!

И где-то там, за дворцом, уже слышались новые звуки боя.

* * *

Я покинул Радужный Кристалл. Теперь у меня с ним была прямая, незримая связь, и я чувствовал, как он стремительно, жадно впитывает теневую энергию, разбивающуюся о купол, преобразуя её и накапливая.

С высоты центральной Башни, ставшей моим командным пунктом, я наблюдал за грандиозной картиной битвы. Пушки, установленные на всех башнях, работали без остановки, поливая огнём нескончаемые волны врагов, которые, как чёрные волны, бились о золотистые берега защитного барьера.

Стволы орудий раскалились докрасна, но моя система охлаждения, основанная на Магии Земли, отводила излишки тепла глубоко в недра планеты, не давая механизмам выйти из строя.

Снаряды, начинённые нефритовой крошкой и моей энергией, поливали огнём нескончаемые волны врагов. Каждую секунду гибли тысячи, десятки тысяч Теней. Но на их место тут же приходили новые.

Теневой Маяк, который я активировал, работал безупречно — он, как магнит, притягивал к себе всю эту нечисть со всего мира. И я понимал: это только начало. Неизвестно, сколько прорывов произошло на планете, но все твари сбегались сюда, на свет, как мотыльки на пламя свечи.

Пришло время показать им, что это пламя не просто горит. Оно сжигает.

Выждав некоторое время, я начал тянуть энергию из кристалла. Мощь, которую он успел накопить, хлынула в меня, многократно усиливая мой собственный Дар. Я чувствовал, как моё сознание расширяется, охватывая весь Лихтенштейн. Каждый камень, каждый дом, каждый переулок — всё это стало моим продолжением.

Радужный Кристалл служил для меня мощным усилителем, своего рода костылём для Архитектора, ещё не набравшего былой силы. Но я чувствовал — после сегодняшнего дня всё изменится.

Я вспыхнул, выпуская волну чистой энергии, которую только что вытянул из кристалла. Защитный барьер, окутывающий Вадуц, вздрогнул и начал расширяться. Всего на несколько метров, но этого оказалось достаточно. Сотни тысяч Теней, присосавшихся к куполу, как пиявки, мгновенно расщепило на атомы, не оставив от них и следа. Пронзительный, многоголосый вой боли и ужаса прокатился над городом, но тут же стих, поглощённый тишиной. Это дало защитникам небольшую передышку.

А затем я начал действовать сам.

Я выточил из камней тысячи копий — длинных, острых, — и покрыл их нефритовой пылью. Они смертоносным ливнем обрушились на орду, пронзая тёмные тела, оставляя за собой лишь облачка чёрного дыма.

Затем я сформировал огромный булыжник, состоящий из разных материалов и покрытый толстым слоем того же нефрита — нечто вроде гигантского наконечника булавы, метров десять в диаметре.

Этой «булавой» я начал крушить врагов, сметая всё на своём пути. Кого бы она ни задевала, тот обращался в прах. От её ударов Тени разлетались, как кегли.

Тысячи созданных мной копий прореживали их ряды, и в какой-то момент в плотной завесе тьмы, окутавшей город, образовался просвет. И я увидел свет солнца. Тусклого, далёкого, но всё-таки солнца.

В то же время остальная армия сражалась отчаянно. Солдаты, гвардейцы, Тенеборцы — все они бились плечом к плечу. Но их оружие, даже самое современное, не выдерживало такой нагрузки. Автоматы перегревались, пулемёты клинило, и их приходилось часто менять. У всего есть свой ресурс.

Но то, что создал я сам, было другим. Я вложил в эти механизмы свою энергию, поэтому их ресурс был почти безграничным. Многие солдаты с удивлением отмечали, что мои творения всё ещё в строю, пока их собственное оружие превращалось в бесполезный металлолом.

При этом был важный нюанс: Одарённые не использовали свой Дар. Они берегли силы для решающего момента. И момент этот, судя по всему, приближался.

Я почувствовал это раньше, чем кто-либо другой. Удар — мощный и концентрированный. Неведомая сила ударила по куполу, заставив его содрогнуться. Затем ещё один, и ещё, и ещё…

Настя и остальные, стоявшие рядом со мной, обеспокоенно посмотрели на меня. Я лишь усмехнулся.

— Явился, наконец-то.

— Кто это? — спросила Настя.

— Легба. Собственной персоной. Пытается сломать барьер, — я задумчиво добавил, глядя на то, как купол снова вспыхивает от удара: — Жаль старика. Его самооценка сегодня явно пострадает. Впрочем, ненадолго. Когда он умрёт, ему будет уже всё равно.

Нужно было действовать.

— Сейчас активирую новый протокол защиты, — объявил я. — Подождите, станет легче.

На всякий случай я начал опускать под землю некоторые здания, которые не должны были пострадать. В основном это были строения, имеющие культурную или историческую ценность — музеи, библиотека и тому подобные. Они плавно уходили в специальные подземные ниши.