Орел и полумесяц

— Твой господин действительно был здесь, — собравшись с силами, выдохнула она.

Старый раб со страхом посмотрел на Наджару, испугавшись, что его бедная госпожа потеряла разум.

— Я в своем уме, Поска, хотя будь я безумной, мне не пришлось бы переживать то, что я переживаю сейчас, — сказала ему она. — И не было бы этого чувства вины… вины перед ним.

— Госпожа… — смущенно начал слуга.

— Я хотела вырвать его из лап смерти, Поска, и я… сделала это. Мой любимый ожил, но принес с собой лишь необратимый ужас, — глухим голосом проговорила Наджара.

— Он теперь не человек, а хладный демон, питающийся кровью. А еще он винит меня… винит в том, что я вырвала его из… рая. Он там был со своими родителями, и ему было хорошо. А здесь он мучается…

Поняв, что слова эти принадлежат не сумасшедшей, Поска пришел в еще больший ужас.

— Господин стал вампиром?.. — дрожащим голосом спросил он.

— Да, и эти укусы — его укусы. Я решила дать ему насытиться моей кровью и подарить мне смерть, ведь в случившемся виновата я одна. В последний момент он отчего-то остановился, оставив меня. Куда исчез мой Юлий? Не знаю, не знаю… — Наджара прикрыла глаза. — Мне лишь теперь пришла в голову мысль, не могу ли я от этого сама стать вампиром?

— Нет, будьте спокойны на этот счет, госпожа, — стал успокаивать его Поска. — Я кое-что знаю о таких вещах. Для этого, испив вашей крови, он должен был дать вам вкусить своей.

Девушка покачала головой:

— Он не сделал этого, но почему-то не стал высасывать и всю мою кровь. Почему Юлий остановился? Может, он борется со своей новой природой, не хочет принимать ее? Или… просто из любви ко мне?

Доброму слуге искренне хотелось хоть чем-то порадовать госпожу, и он ответил ей:

— Конечно, он ведь не мог забыть свою любовь к вам. Какая-то часть его все помнит. Но я слышал о способе, с помощью которого вампир вновь может стать человеком.

— Что ж ты молчал? — вскинулась Наджара. — Что это за способ?

— Он должен напиться крови величайшего из воинов, живущих на земле.

Глаза девушки сверкнули:

— Ну что же, я знаю, чью кровь он должен выпить. Она — одна из его убийц, она же и послужит его исцелению. Но вначале я должна ее найти… потом я найду его!

***

…Адская жажда гнала его вперед, в ночь. Это превращение, также как и недолгое пребывание в царстве мертвых, на самом деле, были предусмотрены им. Он всегда просчитывал все свои ходы на много шагов вперед, и этот случай не был исключением. Но его предали собственные чувства. После удара кинжалом от того, от кого он все же не ожидал получить его — от своего покровителя и, если угодно, совратителя Ареса, Юлий в очередной раз задумался о непостоянстве дружбы, о том, что величайший враг прячется там, где ты будешь меньше всего его искать. Вероломный бог предал его, предпочтя ему Зену. Этого следовало ожидать, но удивить Цезаря, которого, казалось, уже ничем не удивишь, Аресу удалось. И пусть такой исход был почти что предусмотрен им, умирая он вдруг испугался того, что не сможет вернуться ОТТУДА, не вернется к любящей Наджаре и к жизни — веселой, деятельной и трудной. Он бы тогда заплакал, если бы еще мог, но все произошло слишком быстро и времени у него не хватило даже на это. Потом он долго шел по какому-то темному туннелю, пока не увидел в конце его яркий свет и два сияющих силуэта, преобразившихся в его родителей. Здесь они вновь были молодыми, красивыми, здоровыми и счастливыми. Они нежно обнимали его, жалели и все ему прощали, ибо нет того греха, которого не простили бы отец и мать. Напротив, они сами просили у него прощения за то, что не смогли его уберечь от жестокого и развращенного мира, убивающего душу едва вступающего в жизнь юного существа тем скорее, чем лучше и чище она есть. Душа Юлия наконец нашла покой и умиротворение. Единственным, что смутило его и на какой-то миг опечалило было то, что Марка Брута в этом месте не оказалось… А он ведь так хотел увидеть друга вновь и получить его прощение. Находясь ТАМ, он позабыл даже о том, что тайно встретившись с Автоликом, велел ему предложить в случае его, Цезаря, убийства свои услуги Наджаре и рассказать ей о Некрономиконе — запретной книге, о которой император узнал незадолго до этих событий, беседуя с одним жрецом. Расчет Гая Юлия оказался верным, и Наджара, проведя ритуал, смогла вытащить его с того света. Он стал могущественным высшим вампиром, как и хотел. Теперь чтобы стать еще сильнее и избавиться от вечной жажды крови и боязни солнечных лучей ему предстоит сделать еще один шаг… Но он не ожидал, что его боль по возвращении в мир живых будет такой сильной…

Внезапно, звериный нюх вампира уловил запах добычи.

— Наконец-то свежая кровь! — громким шепотом сказал себе Гай.

Вот его жертва подходит поближе… Что это? Подружка Зены идет к нему в руки! Чудесно! Жаль, что дальнейшего королева воинов не увидит…

Гай остановился перед Габриэль, и увидел на ее хорошеньком личике выражение страха. Ему вспомнились те сладостные мгновения наслаждения и даже счастья, которые она подарила ему когда-то в Британии. Сердце его всегда было в сущности добрым, и перемена сущности не изменила этого. Гай Юлий передумал убивать девушку, вместо этого в голову его пришла другая мысль.

— Цезарь… — пролепетала Габриэль. — Ты… ты жив?

— Живее всех живых, — насмешливо проговорил он, обнажая в похожей на оскал улыбке, острые, словно лезвие бритвы, клыки.

Закричав от ужаса, девушка хотела броситься наутек, но Гай устремил на нее свой гипнотизирующий взгляд, и ее ноги буквально приросли к земле.

— Смотри мне в глаза… будь во мне! — медленно, проникновенным голосом проговорил высший вампир.

Габби замотала головой, пытаясь противиться наваждению, но потом стала послушно смотреть в его глаза и сама пошла ему навстречу. Гай Юлий притянул девушку к себе и стал целовать ее нежную шейку. Затем глаза его полыхнули желтоватым пламенем, которое иной раз устрашало находившихся рядом с ним людей, даже тогда, когда он еще не был вампиром, и он вонзил зубы в яремную вену жертвы. Цезарь принялся жадно лакать ее молодую горячую кровь, но вовремя остановился, поняв, что выпил уже достаточно, и жертва может умереть, если он не прекратит свое пиршество. Он разодрал ногтями свою грудь так, что проступила темная кровь, похожая на кровь мертвеца.

— Пей, — велел он Габриэль.

Та стала покорно слизывать ее. Мгновение спустя глаза ее поменяли свой цвет, став зелеными как у кошки, и их зрачки расширились. Новообращенная вампирша улыбнулась, показав такие же как у Гая клыки.

— Крови… — прошипела темная Габриэль. — Я жажду крови!

***

Тем временем, в Греции события продолжали идти своим чередом. Царица богов взяла Зену за руку.

— Не волнуйся, сейчас мы перенесемся к моему сыну Гефесту. — сказала она, и Зена, не успев даже глазом моргнуть, очутилась под землей, в кузнице бога Гефеста.

Зена огляделась по сторонам. Здесь были разбросаны различные предметы и множество превосходного оружия, завладеть которым захотел бы ни один царь. В центре помещения находился кузнечный горн, в котором горело божественное пламя.

— Подойди поближе, — сказала ей Гера, — и протяни руки к пламени. Ты почувствуешь, как его сила вливается в тебя. Это недоступно простым смертным, но в тебе течет кровь моего внука, и поэтому ты сможешь вобрать в себя ее.

Последовав совету Геры, Зена послушно подошла к пламени и протянула руки. В этот миг к ней протянулись языки пламени, но не обожгли ее, а наоборот, стали вливать в нее сокрытую в в них мощь. Внезапно она оторвалась от пола и начала парить в воздухе, а за спиной у нее появились огненные крылья. Она была похожа на крылатого ангела возмездия.

Когда все было закончено, она почувствовала себя будто заново рожденной, сила огня словно переполняла ее, струилась по ее венам, отзывалась в груди при каждом ее вздохе.

— Теперь ты готова отомстить за смерть моего сына и своего мужа, — произнесла Гера.

— Да, я готова вершить правосудие, — твердо ответила Зена.

— Ты найдешь Наджару под ночным небом Александрии. Я перенесу тебя туда. Будь верна памяти своего мужа и отомсти за его смерть!

С этими словами Гера перенесла Зену в Александрию.

— Я скорблю вместе с тобой, — услышала воительница голос Геры напоследок.

Зена осмотрелась по сторонам. В тени ночной улицы она увидела стоящих близко друг к другу мужчину и женщину. Сначала она приняла их за двух влюбленных, которые тайком хотели предаться любви. Но потом — о ужас! — она узнала в них Габриэль и Цезаря. Свою Габриэль! Нет, этого не может быть! Сначала Цезарь отнял у нее Ареса, а теперь и ее лучшую подругу. Ну почему жизнь так жестока, почему Цезарь снова играет с ней, как с беспомощной куклой?!