Орлиное гнездо
Шрифт:
========== Глава 36 ==========
Потом они не заснули сразу – Корнел лежал, молча глядя на жену своими большими черными, страшными в темноте глазами и держа ее руку в своей. Он бодрствовал, как будто не насытился сейчас: как будто томящийся дух держал тело напряженным, как лук.
Наконец Иоана шепотом попросила:
– Расскажи мне, что гнетет тебя… Поделись!
Он усмехнулся.
– Тут не знаешь, с чего начать… чем кончить! – тихо ответил Корнел. – Нет уж, милая женушка, лучше я исповедуюсь
– А я? – спросила Иоана.
У него дрогнули румяные губы под усами. Потом муж резко перевернулся с живота на спину.
– Тебе я ни в жизнь не расскажу, что было в моем прошлом, - проговорил он. – Да и пусть мертвецы погребают своих мертвецов*! Это все уже неважно!
– Конечно, - сказала Иоана.
Ужасная рана в его душе никогда не закроется. Счастье, если она в конце концов не убьет его… не разнесет отраву по всему его телу, не иссушит душу!
– О чем вы говорили с отцом? – спросила Иоана.
Корнел беспокойно пошевелился.
– Он рассказывал, как дела идут в Семиградье… Вообрази, жена, - гильдия ювелиров Брашова выковала для нашего князя драгоценнейшую чашу – чистого золота, всю усыпанную рубинами, сапфирами и другими каменьями: такая чаша стоит целого дворца… Ее витязи Дракулы привезли в Тырговиште и установили на главной площади.
– И зачем же это? – замерев, спросила Иоана.
Муж повернул к ней голову.
– Для питья, - сказал он. – Любому, кто пожелает, будь хоть богач, хоть иноземный гость, хоть изъязвленный нищий… И все пьют нашу сладкую колодезную воду, а княжескую чашу никто до сих пор даже пальцем не тронул.
Иоана посмотрела мужу в глаза, подняв брови, - и они расхохотались, безудержно, до слез.
– Ну да, - наконец выговорила Иоана, утерев пальцем глаза. – Как честен, как благочестив у нас народ! Интересно, сколько человек и в самом деле пьет эту воду? Много ли находится таких, кому не смердит с кольев, стоящих вокруг?
Корнел покачал головою.
– Не знаю – не видел, - задумчиво сказал он. – Однако это удивительнейшее дело… Добиться такого порядка, чтобы на княжье никто даже руки не поднял, даже не помыслил!..
Иоану испугал жар в его голосе. Она привстала, засматривая мужу в лицо.
– И ты думаешь, что такова цена справедливости? Она того стоит?.. Такого порядка добиться как раз немудрено!
– Может, справедливость того и не стоит, - прошептал Корнел. – Конечно: это изуверство, я думаю так сейчас… Но человек так страшен, так подл, что только еще большею лютостью можно его укротить!
– И это не кончится, - горько сказала Иоана, прижимаясь к нему. – Зло родит зло… Нет, муж мой: мы иначе не могли поступить, кроме как сбежать от большего зла к меньшему!
Корнел вдруг привстал и взял ее за подбородок.
– К меньшему ли?
Иоана изумилась.
– О чем ты?
– Не все то золото, что блестит, - усмехнулся Корнел. – Католический бог красив и пышен, но страшен куда более нашего!
Иоана откинула с лица черные волосы.
– Ты говоришь о Марии?
– За этой венгеркой стоит весь католический Запад… - с отвращением прошептал
Корнел. – Они ненавидят нас - и они прикрываются нами, как щитом, от султана… А как минет в нас нужда, можно будет, во славу их церкви…Он ударил кулаком о ладонь.
Иоана печально улыбнулась.
– У нас дома тоже никто бы не примирился с тем, что происходит со мною. Даже отец не знает! Хорошо – хоть ты от меня не сбежал!
Корнел взял ее за плечи, с любовью поглядев в глаза.
– Как бы я мог, любимая? Пусть меня судят хоть люди, хоть Бог – ты моя величайшая правда, которой я никогда бы не смог изменить! Нет, - тут же очень серьезно прибавил он, покачав головою. – Бог не может нас осудить, Иоана! Что бы ни говорили все церкви мира, я уверен, что сильнее всего Бог ненавидит трусов и предателей собственного сердца!
Иоана с наслаждением обняла Корнела, положив голову ему на плечо. Богатству его волос могла позавидовать любая женщина – хотя больше в нем не было ничего женственного.
– Что же теперь думает король? Чего желают саксонцы? – шепотом спросила она, водя ладонью по его груди.
Плечи Корнела дрогнули от смеха.
– Золотую чашу они даровали князю в знак бескорыстной любви… Это уже пошатнуло их богатство и уверенность в собственных силах – а еще они платят Дракуле пошлину на охрану торговых путей!
– Что ж, это хорошее дело, - сказала Иоана.
Охранять торговые пути можно и не угрожая посажением на кол и разорением городов – но теперь саксонцы, несомненно, так боятся Цепеша, что едва ли помогут королю против него.
– Король придерживает войска и копит силы, - продолжил Корнел, немного помолчав. – Деньги ему нужны прежде всего на выкуп святой короны, как ты, конечно, знаешь. Может статься… Может статься, король Матвей решит поберечь также и свои золотые форинты* - и пошлет меня со своими лучшими воинами взять корону Иштвана силой, - с глубоким вздохом прибавил витязь.
Иоана вздрогнула.
– Да что ты!
Корнел рассмеялся – сухо, точно каркнул ворон; потом прочистил горло и прибавил, взяв ее за подбородок и глядя ей в глаза:
– Или ты думаешь, что моя клятва верности только сотрясла воздух? Нет, возлюбленная, я теперь так же принадлежу королю, как прежде принадлежал князю! Куда он пошлет меня – туда и пойду, там и сложу голову, если Богу будет угодно!
– Аминь, - прошептала Иоана.
Потом опомнилась, осознав, что услышала. Она сердито воскликнула:
– Ты не умрешь! Не смей так говорить!
– Конечно, я не умру, пока ты меня любишь и ждешь, - ласково сказал Корнел.
Еще некоторое время они молчали, держа друг друга в объятиях. Иоана подумала, что Корнел и боярин, конечно, говорили еще и о делах своего ордена; но взглянув на мужа, увидела, что он уже спит.
Хотя дела ордена посторонним, а тем более женщинам не доверялись.
Она тихонько расцепила руки, сомкнувшиеся на ее талии, потом встала и оделась, поверх сорочки облекшись в просторное домашнее платье. Иоана пошла проведать сына, спавшего под присмотром Марии вместе с ее собственным сыном, Ференцем. Почему-то Иоане было неспокойно за своего наследника.