Ошибка в объекте
Шрифт:
– Верно, - кивнул Агеев.
– Как сказал Пушкин: "Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман"... Но вернемся к Ларисе Лещенко... Основания избавиться от мужа у неё были. Так?
– Скажем лучше - личные отношения сложные, - более мягко выразилась Карапетян.
– Скорее всего яд впрыснула именно она.
– Может быть, - осторожно согласилась инспектор.
– Хотя...
– Я почти уверен, - убежденно произнес Агеев.
– Понимаете, Кармия Тиграновна, есть одна деталь... На последнем допросе я задал Лещенко такой вопрос: просил ли он свою жену купить ему в дорогу выпивку? Лев
– Может, в знак уважения, доверия, что ли?
– Уважения, - усмехнулся следователь.
– Понимаю, принесла бы бутылку, открыла - давай, мол, дорогой муженек, выпьем по рюмочке за твой отъезд... А Лариса отдала Лещенко горилку чуть ли не в самый последний момент... Чтобы он выпил уже в поезде, далеко от дома... Только не могла она предположить, что ему попадется такой попутчик, как Карасик, который выставит шампанское... Я убежден, что Лариса будет отпираться. Пока у нас нет прямых улик, что яд впрыснула именно она. Так что вам придется пройтись по её знакомствам. Кто мог бы из них достать Ларисе цианистый калий...
Отправляясь на допрос домой к Ларисе Лещенко, следователь Агеев попросил у местного прокурора Шеремета санкцию на проведение обыска в её квартире.
Было около семи часов вечера. Как Агеев и ожидал, Лариса уже давно вернулась с работы. Сидела с вязаньем. Во всяком случае, когда Виктор Сергеевич вошел в комнату, на кушетке лежала незаконченная детская шапочка на спицах.
Квартира была двухкомнатная, в блочном многоэтажном доме.
Лариса встретила следователя в легком тренировочном костюме. Типично спортивная фигура - узкие бедра, креп - кие икры и широкие плечи. Лицо у неё о было довольно привлекательное. Смуглая бархатистая кожа, большие карие глаза и копна мелких кудряшек.
"Как у эстрадного певца Леонтьева", - отметил про себя Агеев.
Он предъявил служебное удостоверение.
– Из Южноморска?!
– взволнованно произнесла Лариса.
– Неужели Лева что-нибудь натворил? Выпивши, да?
– А что, с ним такое случается?
– в свою очередь спросил следователь.
– Еще бы! В прошлом году сел под хмельком на мотоцикл и врезался в грузовик! Просто чудом остался жив.
– Талисман, видимо, помог, - заметил Агеев.
– Авантюрин? Вы знаете? Видели? Лева рассказывал?
– Рассказывал, - кивнул следователь.
Напряжение Ларисы возрастало. Именно напряжение, а не тревога. Так, во всяком случае, показалось Агееву.
– Умоляю, скажите, с ним что-нибудь серьезное?
– Для вас это было бы неожиданностью?
– опять вопросом на вопрос ответил Виктор Сергеевич, изучающе глядя на молодую женщину.
– Господи, от Левы можно ждать всего!
– вырвалось у нее.
– Он уехал в жутком нервном состоянии...
– Причина?
Лариса вздохнула. Взяла зачем-то в руки вязанье, попыталась сделать несколько петель, сбилась и тут же отложила шапочку.
– Сложный вопрос, - ответила наконец она.
– В двух словах не расскажешь...
– Можете подробно.
– Неинтересно это. Да и не хочется. В общем, сугубо личные дела...
– И все-таки я прошу вас
рассказать, - настаивал следователь.– Это касается только нас двоих, - нахмурилась Лариса.
– Ладно, - миролюбиво сказал Агеев.
– Пока оставим это... Теперь постарайтесь припомнить, что ваш муж взял в дорогу?
– Из одежды?
– Нет. Из еды.
– Он у меня в этом смысле непритязательный. Еле уговорила положить вареную курицу. Ну, ещё десяток яиц, овощи. Помидоры, малосольные огурчики...
– К чему?
– Как к чему?
– не поняла Лариса.
– Хорошая закуска, - с улыбкой сказал Агеев.
– Он может и без закуски, - вздохнула Лариса.
– Я всегда с ним ругаюсь: если уж выпиваешь, так хоть ешь хорошо...
– А выпивку он взял?
– Да, бутылку водки с перцем.
– Горилку?
– уточнил следователь.
– Ее. Все-таки не очень крепкая. Тридцать градусов...
– Покупал Лев Митрофанович?
– Нет, я.
– Редкая вы жена...
– усмехнулся Виктор Сергеевич.
– Борюсь с этой его дурной привычкой как могу!
– И все-таки купили, - покачал головой следователь.
– А что, - пожала она плечами, - взял бы на ближайшей станции какого-нибудь портвейна. Или в ресторан бы зашел. А это лишние расходы... Вот я и подумала: лучше уж сама куплю... Нашу горилку с перцем все хвалят...
– Помимо вашей бутылки, Лев Митрофанович больше ничего не брал? Из спиртного?
– Взял ещё одну такую же бутылку.
– Зачем же вы дали ещё и свою?
– Когда я покупала, то не знала, что у него уже есть... А потом подумала, может, захочет кого угостить... Одному пить как-то неудобно. А в вагоне попутчики...
Вдруг в коридоре щелкнул замок. Лариса бросила растерянный взгляд на Агеева, привстала, но тут же снова села.
Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился высокий широкоплечий мужчина в джинсах и короткой нейлоновой курточке, обтягивающей его мускулистый торс. Он держал за руку девочку лет восьми, в шортах и белой маечке с рисунком Микки Мауса натруди.
– Принимай олимпийскую чемпионку!
– радостно провозгласил вошедший, но, увидя незнакомого мужчину, умолк, переводя вопросительный взгляд с Ларисы на Агеева.
"Лебедев", - мелькнуло в голове у следователя.
– Да, мамочка, я сегодня в заплыве была первая!
– весело запрыгала девочка, хлопая в ладоши.
Она подбежала к матери, забралась на колени и стала с любопытством разглядывать незнакомого гостя.
В комнате на мгновение воцарилась напряженная тишина.
Лебедев хмуро стоял в дверях, ожидая, видимо, объяснений от Ларисы. Агеев был в штатском. И то, что он находился наедине с хозяйкой, наверное, озадачило Лебедева. В его взгляде сквозила явная неприязнь.
"Ревнует, что ли?" - подумал следователь.
– Иди, Майечка, погуляй, - спохватилась наконец Лариса, снимая дочь с колен.
– Дядя пришел по делам...
– По каким делам?
– невинно заинтересовалась девочка.
– Важным... Нам надо с ним ещё поговорить, - ответила мать.
Но ответ этот, как понял Агеев, предназначался Лебедеву.
Тот, очевидно, не был им удовлетворен и сухо произнес:
– Ваше чадо, Лариса Клементьев-на, я доставил в целости и сохранности... А засим удаляюсь...