Ошибка в объекте

– Нет. Я думаю, зря наша горячая разведчица так перепугала их.

– Лучше перестраховаться, - сказал я.
– Ведь версию о том, что яд попал в горилку на заводе, вц ещё окончательно не опровергли, так?

– В принципе - так. Но в свете запутанных отношений супругов Лещенко она отодвигается на дальний план. По-моему, разгадку надо искать в семье Льва Митрофановича.

– Возможно, вы правы, - сказал я.
– Вы не пытались установить, каким образом подмешали яд в горилку? Насколько нам известно, обе бутылки с горилкой, которые Лещенко выставил на пирушке в своей палате, были запечатаны.

– Я думал об этом, - ответил Агеев.
– Чтобы высыпать яд в содержимое бутылки, надо её открыть. А затем каким - то образом снова закупорить.

– Пробка, кажется, там не хлорвиниловая.

– Да, - кивнул Виктор Сергеевич.
– Добротная пробка. Да ещё сверху залита сургучом.

– Вот видите! Такую вынуть и снова засунуть в горлышко, не разрушив сургуча, невозможно. А Ватутина утверждает, что обе бутылки с горилкой были запечатаны и впервые открыты за столом в тринадцатой палате.

– Ватутина могла и не обратить особого внимания на целость сургуча.

– А вы ещё раз допросите её. И получше исследуйте пробки. Может, там двойной след от штопора или ещё какие отметины...
– Бутылку с такой пробкой можно открыть и без каких-либо приспособлений или инструментов... Например, кулаком по донышку. Пробка выходит целехонькая, и сургуч не крошится, а просто ломается по окружности горлышка. Если, конечно, делать все очень аккуратно.

– Ну, в общем, посмотрите, поэкспериментируйте, - посоветовал я Агееву.

Виктор Сергеевич последовал моему совету. Снова допросил Ватутину. Действительно, Ольга Семеновна не запомнила, как выглядели бутылки с горилкой на столе в тринадцатой палате, открывали их до этого или же нет. А вот насчет пробки...

– Как же это я сразу не догадался провести такое исследование! сокрушался Агеев, кладя на мой стол снимки, сделанные в лаборатории судебных экспертиз.

На них было изображено несколько срезов пробки из бутылки с отравленной горилкой в сильно увеличенном виде.

– Смотрите, Захар Петрович, - объяснял мне следователь.
– Это след штопора. Причем он совпадает со штопором, который лежит в тумбочке тринадцатой палаты А этот тонкий прямой канал - скорее всего след от иглы Ну, которой делают инъекции больным.

– Таким образом?..
– посмотрел я на Агеева.

– Можно с уверенностью сказать, что яд впрыснули при помощи шприца Через пробку.

– С Лещенко вы говорили?

– Да. Он опять уверяет, что ничего не знает, кто, когда и как мог отравить горилку.

– Что думаете делать дальше?

– Выезжаю в Шостку. Назрела необходимость встретиться с женой Льва Митрофановича. .

В Шостке разговор Агеева и Кара-петян начался, конечно же, с Ларисы.

– Работает на том предприятии, где и муж. Инженером, - докладывала Кар-мия Тиграновна.
– В отделе кадров её характеризуют положительно. А вернее, особых, ярких успехов не проявляет, но и прогулов, склок с сослуживцами тоже нет. В общественной жизни предприятия участвует не очень-то ре-тиво...

– А дома? Что говорят соседи?

– Разное. Одни, кто помоложе, от-носятся к Ларисе Лещенко с симпатией. Она и с ребенком соседским не откажется посидеть, и рецептом пирога поделится, и десяткой выручит до получки.. Старшее поколение, женская половина, Ларису осуждает. Где это видано, говорят, чтобы при живом муже полюбовника в дом водить...

– Лебедева, что ли?

– Да, своего бывшего тренера, - подтвердила инспектор угрозыска.

– А как насчет других мужчин?

– В данном случае, - улыбнулась Кармия Тиграновна, - она однолюбка. Лебедев, и только Лебедев.

– Один муж и один любовник, - покачал головой Агеев.
– Смотрите-ка, какое постоянство... Сколько же лет Ларисе?

– Двадцать девять.

– А Лебедеву - сорок два. Разница в возрасте тринадцать лет, - отметил следователь.
– Интересный мужчина?

– Был, наверное, очень. Высокий, отлично сложен. Впрочем, фигура у него и теперь спортивная. Видимо, держит форму. А посмотришь на лицо - дашь на десять лет больше.

– Дети у него есть?

– Нет. Хотя живет с женой уже семь лет.

– Где работает?

– В детской спортивной школе. Как специалиста его ценят. Подготовил немало хороших пловцов. В масштабе города, разумеется...

– Часто ли бывают скандалы в семье Лещенко?

– Не больше, чем у других, - ответила Карапетян.

– Кто зачинщик - муж или жена?

– Лев Митрофанович. И, как утверждают соседи, после этого сам же плачет.

– Плачет?
– несколько удивился следователь.

– Да, было замечено за ним такое.

– Неужели на виду у всех?
– ещё больше удивился Агеев.

– Конечно, нет. Теперь дома такие строят, что все слышно. А у Лещенко одна очень любопытствующая соседка. Одинокая...

– Ясно, Кармия Тиграновна, - кивнул следователь.
– Конкретных угроз с той или другой стороны эта соседка не слышала?

– Если Лев Митрофанович слишком уж сильно стыдил за что-то Ларису, она грозилась уйти и забрать дочь...

– А рукоприкладства не наблюдалось?

– Было. Не так давно. Лев Митрофанович крепенько отходил жену. Даже соседи вмешались, хотели вызвать милицию. Лариса умоляла их не делать этого. А на другой день исчезла с дочерью из дома. Не появлялась месяца два. Лещенко запил. Едва не заработал белую горячку...

– Где жила Лариса?

– У матери. Соседи говорят, Лева ходил чуть ли не каждый день, умолял Ларису простить его и вернуться. Просил мать посодействовать в этом...

– Лариса тогда встречалась с Лебедевым?

– Их иногда видели вместе в городе.

– А как относится к этому жена Лебедева?
– спросил Агеев.

– О ней почти ничего не удалось выяснить. Вроде бы любит мужа.

– О его связи с Ларисой знает?

– Не исключено. Город не очень большой, утаить трудно. Но, возможно, и не знает. Такое случается. Друзья, близкие в курсе, а вот муж или жена даже ведать не ведают. Или делают вид. Из горд ости...