Осколки недоброго века
Шрифт:
Вот эти порты и надлежало завалить минами. Однако ввиду малого в Порт-Артуре количества сего боезапаса это мероприятие состоялось бы скорей демонстративным образом, с разбросом нескольких «рогатых» у входа в одну-две главные гавани японской метрополии, напугав опубликованным должным образом официальным предупреждением.
Но друг Вилли откликнулся на просьбу кузена Ники, и из Циндао пришёл необходимый конфиденциальный груз с шильдиками «Hergestellt in Deutschland». Со случайной приписочкой на одном из кантовочных ящиков «Fur dit Kaiserliche Marine» [55] .
55
Hergestellt in Deutschland (нем.) –
Война давно вошла в стадию, когда слова адмирала Макарова «ставить мины в тех местах, где не прекращено коммерческое судодвижение, не позволительно» уже потеряли злободневную актуальность. Наступила другая злоба дня… после того как японцы обложили порты нейтральной Кореи.
Рожественский ещё в феврале, будучи начальником Главного морского штаба, наложил письменную резолюцию: «Порты Японии не могут быть признаваемы не чем иным, как театром военных действий»… на беду как честных купцов-негоциантов, так и нечистоплотных, промышляющих контрабандой.
Жизнь на войне, как известно, обесценивается. Это касается и «железа». Даже самый занюханный пароход, являясь для частного морского извозчика недешёвым удовольствием, для адмиралов и командиров боевых кораблей, за спиной которых стоит ресурс целой империи, это ничто – «пыль на сапогах», сказали бы армейцы. Флотские, конечно, выразились бы как-нибудь колоритно по-моряцки.
Ну, а для Порт-Артура, где прекратились японские обстрелы, для которого отхлынула угроза захвата, эта неожиданная «дружба» вылилась в массированное паломничество иностранцев: журналистов всех мастей, военных наблюдателей, включая (только подумать!) двух британских. В дополнение к уже имевшимся в крепости инженерам рейхсвера, пароходом из Циндао прибыла целая депутация немецких врачей.
– Понаехали! – Рожественский намеренно не сходил на берег, чтобы избегать навязчивого любопытства корреспондентов, жаждавших взять интервью у самого «Адмирала Арктики».
Евроинородцы бродили стайками по улицам, осматривали следы минувшей осады, искали ракурсы для удачных фото. Им даже разрешали делать дагерротипы ремонтирующихся кораблей, а они всё выспрашивали: «А где же знаменитые броненосцы, прошедшие арктическими широтами?»
«Пятнистых» в тихоокеанском флоте становилось всё больше – Рожественский приказал начинать постепенную перекраску Тихоокеанской эскадры в новый боевой камуфляж.
Тут ещё и Студент (прозвище «ямаловского» гостя окончательно прижилось) предложил наносить рисунок на все корабли по одному варианту, чтобы издалека и крейсер, и броненосец выглядели типично, и противник не сразу мог определить, кто ему противостоит.
Учитывая, что и сам по себе эффект камуфляжа работал до сорока кабельтовых, смысла особого в том не видели – общего шаблона придерживались, но как бог на душу положит.
Наводнение Порт-Артура, помимо японских шпионов (под китайской личиной), всякими честными, с виду невинными «белокожими» агентами лежало как на ладони. Военные атташе перенимали опыт, посещая крепостные позиции, норовя попасть на корабли, журналюги задавали «наивные» вопросы, суя свой нос куда только возможно…
– Докладываю! Из состава делегации германских врачей выделяется один, подозрительно интересующийся моряками с «Лены». Ей-богу, шпион! Мои люди на берег группами, едва ли не строем ходят, под присмотром мичманов…
– Евгений Александрович, – со вздохом прервал Трусова Рожественский, – ваша «Лена»… уж будем честными – ваша она покуда, «Рюрика» вам, простите, нового
дать не могу. Так вот, ваша «Лена» в гавани Артура настоящая горячая приманка для шпионских негодяев. Российское ведомство официально объявляло о боях с участием вспомогательного крейсера у берегов Камчатки, что-то упоминалось в газетах, и о «красном ледоколе» в том числе. Потому совсем неудивительно, что и наблюдатели эти суются с расспросами… и корреспонденты, среди которых наверняка есть непростые господа, буквально лезут к вам на борт. Англичане, те так тем более будут особенно настойчивы, пытаясь что-либо вызнать за судьбу своих потопленных кораблей и команд.Что делать с вашими экипажами, право, не знаю. Жандармские чиновники, высланные из Петербурга… когда они поспеют? Тутошние жандармы люди серьёзные, но ведь они не посвящены в главный секрет. А что-то делать самим надобно, иначе…
– По пути кое-какую работу с экипажем я проводил лично, – Трусов немного мялся, – мне выступать дознавателем было крайне постыдно-с…
– Да бросьте вы, – моментом вспылил адмирал, – что на кону – не понимаете? Не до чистоплюйства! Что удалось вызнать вашим самочинным дознанием?
– Люди склонны бросаться на яркое, – пожал плечами каперанг, – в нашем случае больше запомнили красную многооконную надстройку и зубатый оскал в носу корабля. И то, те немногие, кто по долгу службы мог быть на палубе. Трюмные довольствовались пересудами. Побывавшие на борту ледокола моряки «Рюрика», естественно, отмечали необычность внутреннего убранства судна, но закономерно списывали на его заморское происхождение.
Ваше высокопревосходительство, люди были после боя, ночь, вызволенные из холодной воды, их и сейчас больше занимает само возмутительное английское участие на стороне японцев под флагом «Хиномару». Пожалуй, признаю, что двое из прежнего экипажа «Лены» и некоторые из «рюриковцев», в основном офицеры, оказались более внимательными. И ума у них хватило к необычным выводам.
– Вот этих, Евгений Александрович, переведём на борт «Суворова». Тут понадёжней будет. Не забалуют. Вам же следует как можно поспешней готовиться к выходу в длительный рейд – выпихнуть вас в море от греха. Дабы быть уверенным, что в случае неприятном вы отобьётесь от шального бронепалубника, прикажу выделить на крейсер пару шестидюймовок.
– Придётся усилить платформу, подкрепляя палубу…
– Вот и озаботьтесь установкой в дополнение или взамен стодвадцатимиллиметровок. Этот «австриец», что вы привели – как, сгодится для крейсерства, если его вооружить?
– Вне всякого сомнения.
– Вот и славно, – адмирал выразительно взглянул на младшего флаг-офицера.
Тот понял, приняв на козырёк, черкая в планшетке очередное распоряжение командующего.
Сроки выхода эскадры ориентировочно были назначены. Подготовка шла со всей возможной интенсивностью. Аврально в три смены занимались «Новиком». На «России» и «Громобое» вылезли мелкие неполадки в машинах – крейсера проходили профилактику. «Ретвизан» сбросил кессон и ушёл в Дальний. Там же под ремонтом стоял «Ослябя», на котором лохмотья обвеса допблиндирования оконечностей производили то ещё впечатление – их перелицовывали наново.
Неожиданным обстоятельством тщательно планируемая операция едва не была поставлена под сомнение.
Эскадренный миноносец «Расторопный», патрулируя Печилийский залив, обнаружил на горизонте дымы. Двинув навстречу, вскоре столкнулся с неприятным фактом – пять британских военных кораблей из состава базирующихся на Вэйхайвэй двигались по направлению к Ляодунскому полуострову.
Однако едва произошёл флажный приветственный обмен с русским миноносцем, английская эскадра отвернула, демонстративно совершая маневренные перестроения.