Осколки
Шрифт:
— Он… его рвет. Все еще.
Ган сделал глубокий вдох и мысленно помолился всем богам, какие только могли помочь ему не закинуть юнца прямо в тухлые воды Солари.
— Мог бы и привыкнуть, — только и сказал мужчина. — Ладно, пусть приходит в себя. Как очухается, пусть заморозит тела, чтобы хоть что-то дожило до экспертизы целителей.
Коронер кивнул. Он дернул ручку двери, надеясь впустить в квартиру хоть немного относительно свежего воздуха. Внутри все пропахло мертвечиной. Дверь легко поддалась, а за нею оказался окутанный серым мерцанием силуэт. Коронер — человек немолодой, но еще сохранивший силы удивляться и пугаться — подскочил на месте от неожиданности и взвизгнул, как благородная
— Мы к капитану, — заявила женщина. Коронер послужно опустил глаза и шагнул в сторону, уступая дорогу.
Женщина в сером прошла первой, за ней тенью проследовала фигура, облаченная в черное. Лицо также скрыто капюшоном, глаза опущены, только прицепленная к плечу серебристая саламандра, будто бегущая по складкам ткани, давала понять, что эта скромность — напускное. Эти женщины здесь — высшая власть, правосудие и закон в одном лице. Ну, если быть точнее, в двух. Об этом коронер старался не думать, его дело маленькое — зафиксировать факт смерти и высказать свои предположения. А еще привести их изрядно позеленевшего детектива. Чем он и поспешил заняться, оставляя женщин и капитана за закрытыми дверями.
Как только дверь квартиры хлопнула, запирая их в смраде насильственной смерти, Летиция скинула капюшон, как старую кожу. То же самое сделала Элоиза, но по бледности ее лица было ясно, что она и дальше бы с радостью стояла с натянутой до самого подбородка тканью, как зашоренная лошадь.
— Джеймс, — кивнула госпожа Верс. — Мы прибыли по первому зову.
— Благодарю, — степенно кивнул капитан Ган, неторопливостью движений показывая то ли уважение к правительнице подполья, то ли выдавая накопившуюся в его немолодом теле усталость.
Чтобы не смотреть на уродливые трупы, Элоиза сконцентрировала взгляд на Джеймсе Гане. Это был высокий худощавый мужчина с выбеленными временем волосами, будто покрытыми кристаллами морской соли. Зачесанные назад, они открывали пропорциональное лицо, исполосованное сетью морщин, но даже нанесенные возрастом отметины не мешали вошедшему быть гладко выбритым и безукоризненно прямым во всём: от осанки до наглаженных швов на одежде.
По серебристым шевронам на черном сюртуке Элоиза узнала, что капитан — заклинатель ветра. Не самая грозная коллегия, они были страшны в основном в паре с заклинателями воды, пламени, да и земли тоже. Но этот мужчина явно вызывал трепет сам по себе. Чувствовалось, что жизнь его не щадила, мотая, как песчинку в урагане, и он научился укрощать даже самые жестокие штормы.
Любопытно, что связывало их с Летицией? Явно что-то давнее, раз хозяйка подполья прибыла по первому зову, да еще и в при полном параде. Обычно она являлась в таком облике на встречи с поставщиками...
В мозгу засвербила неприятная мысль. Раньше Летиция почти не брала Элоизу на встречи с представителями власти. Предпочитала решать эти вопросы сама, не привлекая к этому даже Эллиота, который был ее правой рукой. Что изменилось?
— Что тут у нас?
— Относительно свежие трупы в вашем районе. Такие же, как неделю назад и в прошлом месяце, — капитан махнул рукой в сторону кровати, как радушный хозяин, приглашающий к накрытому столу. — Не хотелось впутывать вас, госпожа, но в деле явно замешана алхимия. Я хочу, чтобы вы взглянули прежде, чем за них основательно возьмутся наши.
— Я должна беспокоиться, Джеймс? — вскинула бровь Летиция, не торопясь сдвинуться с места. Скрестила руки на груди, выпятила подбородок. Королеве никто не смеет угрожать, пусть даже косвенно.
— Я позвал тебя, чтобы просить о помощи, а не обвинять. Люди в
Темере травятся каким-то любовным зельем и доводят себя до такого. Мне важно знать, что если это кто-то из подполья, то ты окажешь нам содействие. Это ведь и на твоей репутации может сказаться.Элль прикусила щеку, чтобы не усмехнуться. Старик умело балансировал на лезвии ножа, пытаясь перебросить свою работу на Летицию так, чтобы она сама же решила, что ей это нужно. Хорошая попытка.
Госпожа Верс тяжело вздохнула, но все таки сделала шаг в сторону трупа на кровати. Придирчиво осмотрела месиво, которое осталось от женщины, как свекровь, смиряющая себя, чтобы попробовать стряпню невестки.
— Вы ловите этого отравителя уже месяц, и ты обратился за помощью только сейчас?
— Я знаю, чего стоит твоя помощь, — сощурил глаза капитан. Как это напоминало танец флирта в облезлом баре, кто б только знал!
— Не переживай, сочтемся, — успокоила его госпожа Верс. — Элли, проверь, может узнаешь, чей почерк?
То ли дело было в остатках алкоголя, то ли вечерние развлечения еще давали о себе знать, но Элль невольно попереминалась с ноги на ногу, а затем все-таки стянула перчатку и направилась к повесившемуся.
От него разило алхимическими чарами, воздух звенел от колдовства, что продолжало бурлить в трупе, хоть жизни там уже не осталось. Но не это привлекло внимание Элль, а сами чары. Было в них что-то неуловимо знакомое. Тонкий запах жасмина, вившийся среди миазмов смерти и разложения. И еще что-то приторное, как сахарная вата в жаркий день. Воспоминание хлестнуло по оголенным нервам, а следом за ним пришло осознание. В груди свернулся узел, и Элль почувствовала, как по шее начинают расплываться красные пятна, как было всякий раз, когда она нервничала.
Летиция заметила, и строгим взглядом приказала девушке держать себя в руках. Элль не первый раз проводила эту манипуляцию. Среди всех алхимиков «Саламандр» она была единственной, кто умел ощущать путаное полотно чар, не прибегая к помощи знаков, сигилов и формул, кто мог узнать чужие чары и подтвердить подлинность. Но этот «почерк» она узнала почти сразу и удивилась, потому что не ощущала его уже больше года.
— Госпожа, — позвала она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — В теле женщины магических отпечатков нет, если не считать противозачаточные, которые она регулярно принимала. Ей можно написать просто насильственную смерть. Но тут явно магическое воздействие… Не могу сказать точно, я почти уверена, что эту формулу не делал никто из тех, с кем мы работали.
— Ты уверена?
На секунду их с Элоизой взгляды пересеклись. Изгиб брови. Движение глаз. Элль кивнула. Вот и поговорили.
— Довольно топорная работа, — поморщилась девушка. — Никто из опытных алхимиков не посмел бы подобное сварить, не то, что продавать.
Летиция, слушая это, скривилась, будто капитан полиции, вызвав хозяйку подполья в столь поздний час, смертельно оскорбил ее. Мужчина тяжело и шумно вздохнул.
— Но я не отказываю тебе в услуге, Джеймс. Если на моей территории кто-то додумался травить людей — это нельзя оставлять безнаказанным.
Мужчина дернул губами в подобии улыбки, но в глазах стояла боль, как будто Летиция не мило улыбалась ему, а впилась зубами до самых костей. Элль даже стало жалко его. Такого важного, уверенного в себе, но стиснутого железной хваткой снисходительности этой женщины. Она и сама чувствовала эту хватку на своем горле, но знала, что сейчас говорить об этом не следует. Не стоит даже пытаться намекнуть. Она ассистентка, помощница, и что бы ни творилось между ней и Летицией, это было взаимовыгодно. Особенно сейчас.