Осколки
Шрифт:
Глава 3
Элль спала просто отвратительно. Образы последних суток переполняли мозг и просочились в сон, прерывистый, непоследовательный и тревожный. Он полнился тенями, подвижными и беспокойными, как ночная вода. Они то оплетали Элоизу ласковым коконом, кутали, как объятия любовника, то передавливали руки, ноги, грудь упругими жгутами, запирая в лёгких рвавшийся наружу вопль. Что именно ей снилось, Элль точно сказать не могла, даже если бы захотела, но по пробуждении у неё было ощущение, словно она прожила сотню жизней и, по меньшей мере, полсотни мучительных смертей. Подушка оказалась на полу, покрывало сбилось в ногах. Нещадно ломило шею.
«Надо больше отдыхать», — подумала она и едко усмехнулась собственным мыслям. Лучший совет во все времена. И настолько же бесполезный, насколько справедливый. Кто б ей дал! В
Весь бизнес Летиции был построен на зельях. При свете дня эта дама заправляла небольшой лабораторией при храме — небольшое дельце, чтобы храму, вверенному госпоже Верс Верховной Коллегией, было на что жить. Сама настоятельница вместе с безликими послушницами готовила и продавала крема для рук и шампуни для кудрявых волос с добавлением алхимических составов. Ничего криминального или способного оказать сильное магическое воздействие, как и предписывал новый указ. Но в стенах Крепости женщина давала волю себе и фантазии своих подчиненных — таких же алхимиков, как и она сама. Особой страстью Летиции были любовные субстанции. Ей было недостаточно простых возбудителей, она хотела создать что-то новое, близкое к настоящей любви. Что-то, что захотят покупать все — владельцы домов увеселений, заскучавшие богачи и перекупщики, торгующие магическими диковинками по всему свету. Темерские чары, единственные на Архипелаге, ценились высоко. Только из Темера происходили люди, обладавшие выраженным магическим даром — если не считать дикарей из Северной Пустыни. Поэтому Летиция выжимала из своего дела всю прибыль и стремилась к большему. И достичь своей цели она решила именно руками Элоизы.
Право слово, Элль не знала, почему именно на ее долю выпала эта честь. Не то, чтобы девушка была особенно сведуща в вопросах любви. Не то, чтобы она вообще была близко знакома с этим чувством, но у нее действительно получалось придумывать новые формулы, и они выходили безукоризненными. Ну, почти всегда. И при этом Элль не использовала ни одну из распространенных алхимических техник — не строчила формулы, не запечатывала их сигилами. Она просто плела чары буквально из воздуха.
Летиция даже шутила, что если Элль поймают и осудят по статье за эксперименты и применение приворотных формул, сперва комиссия будет день-другой восхищаться ее работой. Кто же мог подумать, что такой день действительно настанет, и формула, которую когда-то создала Элль, будет интересовать служителей закона?
В коридоре раздалась трель звонка, и тут же послышались шаги и стук трости по паркету. Эллиот, целитель, правая рука Летиции, совершал свой ежеутренний обход. Несмотря на то, что ему было уже под сорок, на десять лет младше Летиции, и на его долю выпало немало приключений в годы Чисток и Революции, когда он бок о бок с госпожой Верс бился за лишение алхимиков жуткого клейма. Будучи целителем, он сохранил прекрасное здоровье и моложавость, а трость была ему нужна исключительно ради позерства. Чтобы тоже чувствовать себя важной шишкой на этом производстве. Хотя куда важнее? Именно от заключения Эллиота зависело, пойдут ли новые формулы в продажу.
— Доброе утро, мои феи любви! Пора вставать, дела не ждут! — нараспев выкрикивал он, и Элоизе искренне хотелось его придушить, как соседского петуха.
Его голос окончательно развеял остатки сна и лишил Элоизу надежды вспомнить, что же тревожило ее остаток ночи, когда ей все-таки удалось провалиться в забытье.
На пожелания доброго утра начали откликаться другие обитательницы Крепости. Кто-то просил еще пять минуточек, кто-то принимался заигрывать с Эллиотом через стенку, а кто-то ругался сквозь стиснутые зубы. Так или иначе, половицы заскрипели под ботинками и туфлями, захлопали двери комнат. Летиция неплохо заботилась о комфорте своих работниц: каждой девушке полагалась своя комната с кроватью, шкафом и рабочим столом, некоторым даже полагались собственные ванные. Например, Элоизе, за что ее недолюбливали многие соседки, проводившие утро в общей очереди.
У нее вообще по их меркам было слишком много привилегий. Собственная ванная — еще куда ни шло, к тому же Элль заглаживала вину за свое благополучие,
разрешая соседкам мыться у нее. Но к неудовольствию многих, Элль запросто отпускали в город. Не проверяли ее табель входов и выходов из здания, даже почти не ругали за долгое отсутствие. Ей достаточно было сказать, что она выходит по приказу Летиции, и этого было достаточно.— Что же она ей квартирку-то не снимет, раз Элоиза ей так дорога? — как-то услышала Элль через квадратик вентиляционной решеткой. Две женщины, занимавшиеся сонными таблетками, болтали, передавая друг другу дымящуюся сигарету.
— Может, чтобы не загордилась? Знаешь, как с собаками бывает: подберешь такую с улицы, отмоешь, накормишь, даже командам выучишь, а потом отвернулась на минуту — а она уже на диване.
— У тебя и дивана-то нет! — усмехнулась ее собеседница.
— Когда-то был, — зло выдохнула вторая, очевидно, имея в виду то когда-то, которое было у всех. До Чисток. До тех пор, пока алхимиков не объявили вне закона.
Хоть кошмар Чисток и остался позади, а интересы алхимиков теперь представляли в Верховной Коллегии — совете всех магических направлений — вернуться к прежнему «когда-то» не получилось. Кто-то не пережил тяжелые годы, кто-то не стал возвращаться в Темер, кто-то утратил право собственности или сам не захотел возвращаться в стены, из которых был однажды изгнан, как пыль и старая плесень. В общем, тысячи людей так и продолжали барахтаться, пытаясь обрести под ногами твердую землю. Ходили по комиссиям и канцеляриям, требовали компенсаций. Но на все это нужны были деньги, а на работу для алхимиков выделялись строгие квоты. Тут-то и Летиция открыла свою золотую жилу и стала набирать талантливых магов на свои производства. Платила не хуже, чем государственные лаборатории, временами даже лучше, могла помочь с документами и лечением для близких. Но все равно никто не обманывался ее благосклонностью. Хозяйка всегда остается хозяйкой, даже когда пытается вести себя, как давняя подруга. Или несостоявшаяся свекровь.
Почему-то в случае Элоизы об этом постоянно забывали.
«Элли, дорогая, не беспокойся. Я тебя не оставлю, не переживай. Что бы ни случилось, мы справимся с этим вместе. Может, даже получится извлечь пользу из этого инцидента», — так она говорила, пока Элль сама не своя металась по гостевой спальне палаццо Летиции. Голос женщины баюкал, и на какое-то время Элль, вся покрытая волдырями и порезами от осколков, даже поверила, что все действительно может быть хорошо. На деле же благосклонность Летиции стала для Элоизы коротким поводком, который за прошедший год так и не стал длиннее. Дни сменяли друг друга, и в голове девушке все яснее формировалась мысль: Летиция слишком дорожит собственной безопасностью, чтобы отпустить Элль.
— Элоиза, пошевеливайся, — подначивал ее Эллиот, нагнав на лестнице, что вела на первый этаж, в лаборатории. Девушка тряхнула головой, сбрасывая вуаль размышлений. — У тебя много дел.
— У меня поручение от Летиции, в обед я должна выйти в город. Когда вернусь не знаю, — она произнесла это чуть небрежнее, чем следовало бы. Всему виной снисходительный взгляд и плоская улыбочка Эллиота. Девушка ничего не могла с собой поделать, как только видела их, тут же превращалась в злобную язву. Эллиот в своей воздушной сахарности и постоянном заигрывании будто пытался доказать, что это он — навсегда главный приближенный Летиции. Элль не испытывала желания состязаться с ним, но эти пассивно-агрессивные па немного скрашивали ее день. Кто-то играет в карты, а Элоиза и Эллиот язвили друг другу, каждый раз делая это все изящнее.
— Я в курсе, дорогуша, она меня предупредила. А еще сказала, что хоть для тебя и есть специальное задание, это не значит, что работа должна стоять. Так что в твоих интересах подготовить и проверить партию до обеда, — подмигнул он и направился дальше, одаривать своей любезностью других обитательниц Крепости.
«Надо поработать», — слова подействовали, как отрезвляющая пощечина.
***
Работа помогла Элль отвлечься. Стоило ей закрыть стеклянную дверь своего кабинета, разложить на большом закаленном магией столе ингредиенты, весь остальной мир словно сделал шаг назад, оставляя Элоизу в покое. Помимо проверки зелий на подлинность и поиска чужих формул, она продолжала работать над собственными составами. Такими, которые не попадали под обновляющийся каждые полгода списки запрещенных зелий, и приносили Летиции прибыль: афродизиаки, успокоительные, средства для борьбы с бессонницей и душевными травмами. Летиция ориентировалась на дома увеселений, но с готовностью соглашалась, что люди приходят туда не только в поисках удовольствий, но и ища побега от боли.