Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

–  Скоро поешь.
– И доверительно примолвил: - Мамутек хотел забрать тебя в зенан.

–  Куда?
– не поняла Евфимия.

–  Вам более знакомо слово «гарем», - поправился Ханиф.
– Ты шибко полюбилась нашему царевичу и стала бы в его сокровищнице женской отхан хутум, младшей госпожой.

–  О!
– возмутилась Всеволожа.
– «Муж-многоженец не всегда ли одинок?» - спрашивал певец Востока Низами почти что триста лет назад.

– Я не охоч до песен старых или новых, - откликнулся Ханиф.
– Однако ты спасала

Асфану, а я спасу тебя.

–  Меня? Малую рыбку в ваших сетях?
– печально вопросила Всеволожа.
– Если б ты мог спасти великого князя Василия!

Ханиф даже остановился.

–  Нет! Солнце вашего нойона закатилось. Царь не простит Белёва. Царевич Мамутек во зле раздрал тулы на головах пленённых воевод, сорвал с них прилбицы, и барсуковые, и волчьи.

–  Зачем опушки с шапок драть?
– негодовала Всеволожа.

–  Он тоже не забыл Белёва. Отец чуть было не отдал его в заложники, да ваши отказались, не желая мира.

Воительница предпочла молчать о собственных белёвских похождениях.

–  По крайней мере, знаю: наш государь жив!
– перевела она беседу в иное русло.
– Не ведаю: здоров ли он?

–  Нет, не здоров, - сказал Ханиф, вводя её в монашескую келью, им захваченную.

Приоткрыл дверь, крикнул повеление и сообщил боярышне:

–  Послал за пищей.

Присев на тёмную старую лавку, она сказала горько:

–  Есть просьба, Канафи. Желанье сердца! Однако ты не выполнишь.

Муж Асфаны насупился.

–  Боюсь, не выполнишь, - не отступала Всеволожа.
– Хотя ты вельми славен, как поведала моя подруга, твоя жена.

Вельможа усмехнулся:

–  Только сила человека на земле достойна славы. Хватит ли у меня сил исполнить твою просьбу?

–  Хватит!
– уверенно произнесла Евфимия.
– Мне нужно ненадолго воочию увидеть страждущего государя.

–  Немыслимо!
– поморщился Ханиф.
– Им заняты лечцы.

–  Покуда заняты, никто не помешает. Ужель неисполнимо?
– поднялась боярышня.

Ханиф задумался. Евфимия по каменному лику силилась понять: откажет, не откажет? Мрачность посулила решительный отказ.

–  Пошли, - дёрнул головой Ханиф.

Из противоположного крыла длинного дома попали в огород. Всё, что посеяли, взрастили трудолюбивые монахи, татары обобрали, а местами вытоптали. Посреди зелёного разора возвышалась лёгкая постройка: остов из дранья, крытый слюдой. Евфимия узнала: теплица! Подобная была в её саду, однако из стекла. Обитель же не столь богата, чтоб покупать стекло.

–  Зачем туда идём?
– спросила Всеволожа. Ханиф сердито взял за руку, можно сказать, втащил в узкую дверь.

Среди теплицы - длинный стол. На столе - голое тело. Над телом - бородач в чалме и белой понке.

–  Властитель без одежд!
– значительно сказал Ханиф.
– Ты захотела. Теперь смотри!

–  Почему здесь?
– спросила Всеволожа.

–  Здесь лекарю достаточно светло.

Храбруша

подступила, содрогнувшись внутренне, видела брусничные от паличных и сабельных ударов грудь и плечи, потом десницу с тремя отрубленными альцами, повисшими на кусках кожи.

–  Господи!..

Ханиф тем часом перемолвился с лечцом и сообщил:

–  Тринадцать ран на голове. Одна рука насквозь обита… Уложил добрую сотню, сам стал синей сукна.

–  Он изнемог!
– представила боярышня неравный бой Василиуса.

–  Волей Аллаха он был ввергнут в джаханнам, - рек ближний вельможа Мамутека.
– Как по-вашему? А, вспомнил: ад!

–  Он не в аду, а с нами, - возразила Всеволожа.
– То предречёт твой Эскулап?
– глянула она на лекаря.
– Продолжит жить великий князь Московский?

–  Эс-ку-лап?
– переспросил Ханиф. Вновь перемолвился с бородачом и твёрдо объявил: - Продолжит жить!

–  Что будет с ним в плену?
– спросила Всеволожа.

–  Аллах подскажет. Уповай на его милость, - сказал Ханиф.

–  Царь сохранит ему венец?
– допытывалась дочь боярина Иоанна.

Её могущественный покровитель отвернулся.

–  Кто видел сокровенную скрижаль судьбы? Даже Пророк её не видел!

Евфимия понурилась, не споря. Потом поближе подошла к Василиусу.

–  В себе ли государь в сей миг?

Ханиф опять - к лечцу. Тот отрицательно повёл челом.

–  Не скажет, что с Плещеевым?
– искательно взглянула на бородача боярышня.
– Пленён вместе со мной. Меня ввели в обитель, его внесли.

Вопрос Ханифа и - ответ:

–  Тот яшник невредим. Он оглушён. Боярышня склонилась над великим князем:

–  Василиус…

Ни губы и ни сомкнутые вежды не дрогнули. Одна ступня босая судорожно дёрнулась…

Ханиф взял Всеволожу за плечо, направил к выходу:

–  Довольно!

В келье, им занятой, гостью ждала чашка, выдолбленная из берёзового наплыва - чаги, - полная парного молока.

–  Возьми аяк, - подал чашку временный хозяин кельи.
– Испей того, что между кровью и желудком.

Евфимия от Асфаны слыхала: так называется в Коране молоко.

Бритоголовый коротышка принёс ещё один аяк - с мясной похлёбкой.

–  Поешь шурпы, - как дома, угощал муж Асфаны. Покуда гостья насыщалась, хозяин отлучился. Обе чашки опустели, когда он вошёл в келью. С ним явился коротышка, блестя бритой головой.

–  Сбирайся, Афима, - велел Ханиф.

–  Куда сбираться?

–  В Мушкаф.

–  В Москву?

–  Надень чачван, - подал он чёрную сетку из конского волоса, коей татарки прикрывают лицо и грудь.

–  Я ведь не мусульманка, - возмутилась Всеволожа.

–  Сейчас ты мусульманка, пока не вырвешься отсюда, - пояснил муж Асфаны.
– Прикройся от царевича Ягуба и его людей. Мне не простят, что отпускаю яшницу.

Евфимия прикрылась частой сеткой и ощутила тайну, охватившую её.

Поделиться с друзьями: