Основы человечности для чайников

— Характер у неё в любом случае мерзкий. — Тимур совсем сник, но вдруг резко встрепенулся, обернулся, как будто только что осознал, о чём они вообще разговаривают. — Откуда ты знаешь Людвига? Что он от тебя хочет?

— Между прочим, я первая спросила, а ты так и не ответил! Что будет, если его найдут?

— Смотря кто найдёт. Диана, наверное, убьёт его на месте. По крайней мере, попытается. И, думаю, это будет не худший вариант. Хотя бы быстро. А вот если кто-то другой, не такой импульсивный… скорее всего, попробует поймать живьём, а дальше — как повезёт.

— А если ты?

— Если я… Я много раз об этом думал, особенно раньше. И до сих пор не решил. Честно говоря, не знаю, как поступлю, и не хочу проверять. Не хочу его находить. — Тимур нервно передёрнул плечами. — Так что у вас с Людвигом? Как он на тебя вышел? Как ему удалось удрать? Как он… ну… вообще?

Во взгляде Тимура мелькнуло что-то такое… сродни надежде. Только вот Ксюха никак не могла разгадать, на что именно он надеется: на тот вариант, в котором у Людвига всё хорошо, или на тот, в котором всё плохо.

Впрочем, Ксюха в любом случае выдавать чужие тайны не собиралась.

— Я ничего не скажу. Ни на один вопрос про Людвига отвечать не буду. Даже намёками. Даже не пытайся.

— Ксюша! — Тимур даже с пола вскочил. Видимо, чтобы удобнее было смотреть сверху вниз. Долго, правда, не простоял: пошатнулся и плюхнулся на диван. Ну, хотя бы не мимо — и на том спасибо. — Это важно! Речь о твоей безопасности!

— Пока что моей безопасности угрожает только твоя чокнутая бывшая!

— Ты не понимаешь, это не игрушки! Всё очень серьёзно! Людвиг опасен, от него лучше держаться подальше!

Каждая фраза звучала как нечто среднее между приказом и манифестом. Восклицательные знаки били прямой наводкой в мозг.

Непонятно, на какой эффект Тимур рассчитывал, повышая голос, но добился явно противоположного, потому что теперь на ноги вскочила уже Ксюха:

— Между прочим, Людвиг не ронял на землю бетонные плиты, не пытался скрывать от меня факты и, главное, не отключал мне слух и зрение. И даже не думай, что я об этом забуду! Тебя бы так бросили в полный вакуум, без подготовки, без объяснений, без ничего! Я чуть не умерла со страху! Я спать теперь, наверное, всегда с включённым светом буду и под музыку! И только посмей ещё раз такое сотворить, я тогда… я…

Ксюха замешкалась.

Ну а что она сделает?

Разговаривать с Тимуром перестанет? Да ну, детский сад какой-то! Он её учитель всё-таки.

Начнёт рассказывать про него гадости? А зачем? Да и не поверит никто, только засмеют.

Покажет школьному фан-клубу фотографию фотографии? Ну, той самой, где он в одних плавках стоит? Так это вообще не месть, а бесплатная реклама.

Но Тимуру, кажется, и неозвученной угрозы вполне хватило.

— Я не… Извини, я… — Он нервно сглотнул. — Прости, я не должен был этого делать. Испугался, что ты можешь узнать что-то лишнее, растерялся, не успел сориентироваться… Признаю, это было глупо.

— Это было обидно. Я тебе доверяла. Всегда доверяла.

— Извини.

Тут, наверное, стоило ответить: «Да ладно, проехали», но что-то мешало. Да, Ксюха могла произнести и это, и любую другую условную фразу, показывающую, что конфликт исчерпан, и была бы рада это сделать. Но для этого пришлось бы соврать.

Или действительно простить Тимура.

Переступить через страх, через боль, через саму себя.

Но такие вещи не происходят по желанию или по приказу, они просто в какой-то момент случаются сами. Тогда, когда приходит время. Тогда, когда внутри всё перестаёт скручиваться в тугой узел от одной только мысли о пережитом ужасе.

А сейчас Ксюха хотела простить Тимура, очень хотела — но не могла. Но и соврать ему не могла тоже.

Поэтому она просто сказала:

— Я понимаю. Но, наверное, домой пойду. И так уже задержалась.

— Погоди, я такси вызову.

— Тут пять минут медленным шагом.

— Стой, кому сказано! Ксюша!

Ксюха нехотя замерла на полпути к дверям, дожидаясь, пока Тимур закончит тыкать в приложение.

Потому что он был прав: обида обидой, а нарваться в темноте на каких-нибудь гопников (для разнообразия — настоящих) совсем не хотелось.

Таксисты, как назло, брать заказ не спешили, и на экране телефона уныло мигала надпись «идёт поиск». Минуту, вторую…

— Мы толстовку не постирали, — вспомнил Тимур, когда стоять молча стало уже совсем невмоготу.

— Скажу, что Инга угостила меня томатным соком, а я нечаянно пролила его на себя.

— Мне жаль, что так получилось. Я не должен был…

— Прекрати извиняться, я уже поняла, что тебе стыдно. Просто прими как факт, что я обиделась. Но это пройдёт, потому что на самом деле ты не сделал ничего непоправимого.

— Я сделал достаточно. Я без разрешения воздействовал на твой организм, я сделал тебе больно, я тебя испугал…

— Ты сам в тот момент больше меня испугался, — не сдержалась Ксюха.

— Я был в панике, — спокойно подтвердил Тимур. Слишком спокойно. С тем оттенком холодной отстранённости, который особенно хорошо удаётся, когда внутри всё клокочет от ярости. — Я поговорю с Дианой. Она больше тебя не тронет.

— А этот… Ну, мужик. Кто он вообще? Её жених?

— Нет, её младший брат. Он тоже не тронет без её приказа. Но они продолжат искать Людвига. Так что, если желаешь ему добра, держись от него подальше. И в любом случае держись подальше.

— Да что он такое натворил?!

— Ты же говорила, что он ничего от тебя не скрывал?

— Не скрывал. Он признал, что сделал что-то плохое, но не хотел об этом говорить. Я не настаивала. Видно же, что ему неприятно вспоминать.

— Неприятно ему! А устраивать всё это приятно было?! — с неожиданной злостью прошипел Тимур. И осёкся, перевёл взгляд на звякнувший телефон. — Такси приехало. Пошли, провожу.

По лестнице спускались молча.

Так же молча шли до нужной машины, почему-то припарковавшейся возле соседнего подъезда.

И только когда Тимур (тоже, конечно, молча) распахнул перед Ксюхой дверь, она замешкалась и осторожно потянула его за рукав.

— Тимур Игоревич… Спасибо. И извините.

— Тебе-то за что извиняться?

«За то, что не собираюсь следовать вашим советам и бросать Людвига в беде, конечно».

Ксюха пожала плечами и нырнула в салон.

Ночью ей снились темнота и тишина, пустота и безвременье. Чёрное беззвёздное небо, мгла, наползающая со всех сторон, отсутствие опоры и стремительное падение.