Останови моё безумие
Шрифт:
Комментарий к Глава 25 Без моих комментариев, просто жду ваших отзывов)
Спасибо Всем, кто со мной)
====== Глава 26 ======
МИРА.
Мы подъехали к галерее…
Сказать, что я была счастлива, значит, не сказать ничего и одновременно безнадёжно солгать, тихая грусть расползалась по моим внутренностям точно змея искусительница. Я не могла не увидеть не высказанную любовь, крепко повязанную ниточкой боли и отчаяния в глазах Влада, его обожающий взгляд пронизывал до костей, выжигал на мне клеймо, и это было намного интимнее проведённой с ним ночи, казалось именно сейчас, в тесном автомобиле он по-настоящему мне открылся, не произнося ни единого слова любви, он заверил меня в ней на тысячу лет вперёд. Счастье осознания, заполнявшее меня,
Несмело, не уверенная в том, что при следующей нашей встречи эта эфемерная завеса его желания быть со мной будет твёрже каменной стены библейского греха, не хочу этого недолгого расставания с ним, но всё-таки открываю дверь со звуком щелчка, уже нарушившего мою благословенную тишину. Уже целую вечность я не смотрю в его сторону, поэтому не понимаю зазвучавших неожиданно слов в салоне:
– Алло, Лариса?
– …
– Да, это Влад. Я звоню, чтобы предупредить вас… – после этих слов я оборачиваюсь в сторону брата, опустив голову и нервно постукивая по крышке коммуникатора мизинцем, разговаривающего по телефону с моим куратором, несомненно, находящимся в нескольких метрах от нас в здании галереи. Ручка двери так и продолжает оставаться в моей руке, неподвижно сжатая напряжёнными пальцами, Влад пытается сосредоточиться на телефонном разговоре, хмуря брови и не обращая на меня внимания.
– … непредвиденные обстоятельства, да, Мира не сможет сегодня приехать, – Влад очень резко встречается с моими растерянными немигающими глазами и заканчивает разговор, – надеюсь, вы сможете уладить вопросы о выставке без неё. Нет, я не знаю, сколько займет это времени, наверное, её не будет несколько дней. До свидания. – Он отключает мобильный телефон, перегибается через меня и захлопывает дверь.
Я продолжаю молчать, неожиданно понимая, что молчание – наш сообщник. Влад заводит мотор, и мы уносимся прочь от галереи, я безмолвно слежу за ним взглядом, полностью доверяясь всему, что меня ждёт… с ним.
Мы оказываемся за чертой города, там, где сохранились ещё отголоски девственной природы, пусть я буду верить в эту иллюзию, но здесь я хотя бы могу увидеть весну. Влад продолжает молчать, но действия его слаженные и запланированные. Он выгружает сумки из багажника, расстилает на пока недружелюбную к нам землю плед, поблизости нет никого, кроме живого воздуха напоённого майской прохладой и молодой травы, делающей свои первые шаги по пробужденной от зимнего сна земле. Мы с братом, не задумываясь, мнём этот зелёный ковёр, отдаляясь от машины всё дальше вглубь чащи, скрывающей нас от мира невысокими редкими деревцами, но их достаточно, чтобы нас не существовало в этой вселенной на время, замороженное только для двоих.
Я стою, словно окаменелая – неверующая, не знающая. Так тихо вокруг, машины не видно с этого места, мы такие одинокие здесь, но мне хватает Влада, нам хватает друг друга… Влад поворачивается ко мне, наверное решившись объяснить свой, кажущийся ему странным, но воспринимаемый мной нежданным подарком, поступок, против своей воли я заглядываю в его глаза с неким раболепием, он осторожно держит меня за плечи, большими пальцами совершая круговые движения, успокаивая меня… себя.
– Побудем здесь немного? – полушёпотом спрашивает он, я лишь киваю головой, привыкая к молчанию, и неожиданно крепко обнимаю его. Так быстро пролетают эти мгновения в объятиях, я закрываю глаза, уверенная, что у Влада они сомкнуты тоже, мы пытаемся продлить это ускользающее умиротворение.
– Прохладно, нужно развести огонь, – шепчет он мне в волосы, я снова киваю, и трусь щекой об его
грудь, он разжимает руки, я опускаю свои, Влад безмолвно переплетает наши пальцы, и мы идём за дровами.Это совсем неудобно – одновременно собирать хворост и держать меня за руку, и мне приходится заговорить:
– Отпусти, – голос выходит тихий и неправильный, я чувствую, как Влад содрогается от него всем телом, затем останавливается и смотрит на меня. С мгновение я тоже смотрю на него, не понимая, а потом поднимаю наши переплетённые руки вверх, и машу ими в воздухе, Влад хмурится, а я начинаю смеяться – громко, по-настоящему весело.
– Мы ведь так много не соберем, – становится легче говорить после этой маленькой заминки, я продолжаю улыбаться, и Влад всё-таки отпускает мою руку, пробираясь вперёд. Стараясь не отставать от него, я заглядываю ему в лицо, он сосредоточенно выглядывает щепки в кустах, но я вижу, как улыбка сохраняется в краешке его губ. Не могу ничего с собой поделать, начинаю идти вприпрыжку, обгоняя брата, Влад косится в мою сторону, а я продолжаю расплёскиваться своим счастьем.
Влад периодически останавливается, чтобы подобрать очередную хворостинку, но всё равно не отстаёт от ничего не делающей меня. Я даже не боюсь заблудиться, где-то внутри мечтая именно об этом.
– Пошли назад? – прерывает мои глупые размышления братик, успев немного опередить его своими семимильными шагами, я повертываюсь к нему, заставляя прыгать свои локоны. Глаза встречаются с кофейной теплотой Влада, легко обхватывающего собранную охапку дровишек. Я возвращаюсь к нему, по-детски ухватившись за рукав его куртки, испытывая потребность держаться за него. Улыбка на его лице становится шире, свободнее, и мы безошибочно возвращаемся к тому месту, где расстелен плед и оставлены сумки.
Я громко вздыхаю, наверное, с сожалением, Влад сбросивший полешки на землю начинает смеяться, разгадав мои мысли. Я в ответ хмурю ему брови и надуваю губы, как маленькая, а он снова меня обнимает. Я зарываюсь носом в его футболку, глубоко вдыхая его неповторимый запах, сейчас, в маленьком лесу, он ещё более отчётливо ударяет мне в голову, брат пахнет лесом – последождевой хвоей.
– Нужно разводить костёр, – сама напоминаю Владу причину, чтобы разомкнуть наши объятия. Он послушно отходит от меня, возвращаясь к дровам, умело сооружает из полешек пирамиду, достаёт из второй сумки зажигательную смесь, откидывая материю, прикрывающую её содержимое, на глаза мне попадается альбом, непонятно зачем, находящийся в сумке. Я забираю его оттуда, находя в той же сумке ещё и грифельный карандаш, и снова устраиваюсь на пледе.
Я смотрю на быстро вспыхнувшие огоньки пламени только разгорающегося костра, смотрю на сидящего на корточках Влада, а рука неосознанно ведёт карандаш по бумаге, вырисовывая очертания, делая лёгкие наброски, глаза завораживаются обещающим полыхать огнём, рука сильнее сдавливает точёный грифель, я то задерживаю дыхание, то дышу ненормально часто, и рисую, рисую. Красные языки подавляют оранжевые, они раздваиваются, утраиваются, чтобы вновь соединиться воедино, обрести свою изначальную целостность, мысли уносятся далеко от потрескивающего костерка прочь, я уже потеряла связь с окружающей меня природой, не чувствую запаха весны, но Влад слабо прижимает меня к своей груди, уже не занятую рисунком, только унесённую по пути своих мыслей, я поддаюсь этой ласке, расслабляясь и опадаю в его руках.
– Зачем ты взял альбом? – вполголоса спрашиваю, словно страшась быть подслушанной.
– Ты бы захотела порисовать, – просто отвечает он, окутывая меня своей теплотой. Я согреваюсь, не от близкого огня, а от тепла его объятий.
– Захотела, – усмехаюсь, прикрывая глаза. На миг мы погружаемся в собственную тишину, наслаждаясь тихим поскрипыванием щепок в костре, далёким пением птиц, шелестом хлопающих листьев, слабо покачиваясь в кольце его рук.
– Ты не голодна?
– Нет, но мне интересно, что ты собрал для нашего пикника. – Это простое «нашего» согревает меня, я знаю, что и Владу тоже тепло от этого обычного слова.