Останови моё безумие

Руки мои запутываются в коротких прядях, и шумный вздох оглушает напряжённый слух.

Влад пренебрегает моими персями и приникает к животу усиленно пытающемуся наполнить меня воздухом. Я шепчу бессвязные слова, заверения в своей любви, прошу о чём-то, но он не слушает, совсем. Осторожно расстёгивает молнию на джинсах, опаляя кожу жгучим дыханием, оглушая меня лёгкими словно порхания бабочек поцелуями. Я хочу помочь ему с собственным раздеванием, но не в силах даже пошевелиться, я в состоянии лишь дышать и удерживать стену вспотевшими ладонями. Моя грудь часто вздымается, сводя с ума блуждающими по ней разрядами желания и непрекращающегося томления.

На коленях передо мной, он сдвигает пояс моих джинсов, оттягивая его вниз, оставляя меня уязвимо обнажённой без тонкой полоски ткани на бёдрах, так тщательно и так бесполезно избранных для него. Он отвергает саму мысль меня в белье, небрежно избавив меня сначала от лифчика, а теперь и трусиков. Я непрерывно дышу глубоко и жадно, словно знаю, что очень скоро буду лишена такой возможности, совершенно потерянная в наслаждении.

Руки брата скользят ниже и решительно высвобождают мои ступни из громоздких сапог, чтобы окончательно вызволить меня из оков кружева и джинсы. Я переступаю на месте, но опять же не чувствую себя двигающейся, одновременно невозможно размякшая под знакомыми алчущими моё тело руками, и беспредельно напряжённая, словно эти руки касаются меня впервые и я могу разочаровать их своим несовершенством и неопытностью.

Обнажённая, я дрожу как сорванный безжалостным ветром осенний лист и не в состоянии придти в норму, потому что всё происходящее заставляет меня трепетать и желать несравнимо большего, всего.

– Что ты делаешь?
– не своим голосом пролепетала я, не уверенная, что слова произнесены вслух и их не стирает моё дыхание.

– Хочу почувствовать твой вкус на своих губах, - внятно, целиком и отчётливо прозвучал ответ на уровне моего живота. Ещё секунду, малюсенькое мгновение губы моего любимого находились там, и я находилась в некоем подобии сознания, а дальше…

Это неспешное следование по линии от пупка вниз, каждый миллиметр этого воспалённого участка сдавался пучине огня его намеренного дыхания, каждый дюйм очага желания зализывался шершавым и исцеляющим языком того же пламени, каждый сантиметр покрывался благотворящими поцелуями.

– Влад, нет!
– неизвестно откуда взятыми силами я бормочу протест уже открывшемуся предчувствию.
– Нет! Не надо… Ты не должен этого делать!
– моя голова отчаянно мечется из стороны в сторону, ударяясь о твёрдую стену, пренебрегая этой, такой незначительной болью, когда низ живота затягивается в тугой узел и эта несравнимая ни с чем боль становится всё навязчивей и неотступней.

Пальцы, вопреки вырванным из горла словам, цепляются за волосы Влада и притягивают его ближе, ещё… ниже, ещё…

Пускающий огненные стрелы язычок, как вездесущий каратель истязает мою нежную, ранимую вершинку, трепеща в самой сердцевине, и разверзает пропасть между моим сознанием и беспамятством. Я двигаюсь по стене вверх-вниз, грубо хрипящая и стонущая от долгожданной ласки, и подхлёстываю Влада на ещё более глубокие поцелуи. Отзывчивые губы немедленно внимают моему зову, исполняя мою маленькую бесстыдную мольбу, и целуют меня, Влад закидывает мою безвольную ногу на своё плечо, раскрывая меня для себя полностью, и я задаюсь в крике, когда моё лоно, наконец, удостаивается жаркого поцелуя и юркий язычок отравляет своими стрелами моё нутро.

Жаркая волна проходит по моему телу с ритмичными вкручиваниями этой нежной и мягкой плоти в узкий, сжимающийся в спазмах вход, и я бесконтрольно начинаю двигаться в том же ритме. Уже целиком лишённая возможности мыслить, я умоляю Влада прекратить:

– Сейчас же!
– вскрикиваю так надсадно, что сам голос молит о продолжении, но следующая мольба уже срывается с губ, и теперь я заклинаю, не останавливаться, что бы ни случилось.

– Пожалуйста!
– кричит моя душа, когда подушечкой большого пальца Влад надавливает на самую чувствительную точку, в то время как губы и язык продолжают посасывать и целовать моё истекающее влажными соками лоно.

Он всё слушает, до невозможности сосредоточенный и серьёзный, он буквально присасывается к моему нежному и жаждущему местечку. Когда я собираюсь, рассыпавшись на миллион осколочков опасть в захваченном экстазе, он обхватывает мои бёдра стальными тисками своих рук и отправляет свой ищущий язык в ещё более далёкое странствие внутрь меня, извивая его змеёй и заставляя сокращаться мои мышцы вокруг него.

Я всхлипываю и захлёбываюсь собственной слюной и в немом крике размыкаю губы, лишённое кислорода горло мгновенно пересыхает и я, не выдерживая этого голодания, оседаю на пол, с до боли зажмуренными глазами.

Я покидаю эту реальность, дрожащая и бьющаяся в конвульсивных судорогах наслаждения, совершенно обезумевшая от непрекращающихся растекаться по телу электрических волн.

– Что ты сделал со мной?
– ослабевшими и вовсе не своими руками пытаюсь укрыться на груди у Влада вышептывая этот вопрос по слогам и с болью в саднящем горле.

Меня обнимают сильные руки и поднимают с грязного и неуютного паркета, несут в тёплую постель нашей спальни и сгребают в горячие объятия. Я мурлычу, всё ещё не дошедшая до состояния говорить и крепче вжимаюсь в любимое тело, морщась от ощущения нескольких слоёв одежды всё ещё покрывающих брата.

– Тшш, - шепчет в волосы и шуршит рядом, высвобождаясь из брюк и рубашки. Я улыбаюсь, открывая вновь слипающиеся от яркости света ламп глаза, и ласкаю взглядом перекатывающиеся мышцы желанного тела. Неутолённый голод кричит в ответном взгляде Влада, заставляющий ощущать себя ещё более обнажённой, хотя на мне нет и нитки. Я инстинктивно тянусь за простынёй и прикрываю ей набухшие груди, но он молниеносно срывает этот беззащитный покров и нависает над моим жаждущим принять его в себя телом.

– Хочу смотреть на тебя, хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда… - Он медленно опускается на меня полностью, вынуждая смириться с его не терпящим отлагательства в удовлетворении возбуждением.

Я осторожно дотрагиваюсь до напряжённых мышц, вычерчивающихся на его руках и предплечьях, и слышу полноценный вдох, исторгающий на волю мою улыбку и продолжаю своё исследование, обнимая Влада за плечи, и ещё больше тяну на себя, потихоньку раздвигая бёдра.

Влад поднимает голову, а я уже пропускаю его влажные чёрные пряди сквозь пальцы, слегка оттягивая их назад. Он преступным жестом облизывает губы, и я невольно раскрываю собственные губы, в мгновении теряя контроль над этим великолепным телом, подаваясь вперёд.

Жёсткий рот брата приникает к моим ослабевшим подчинением ему губам, и он греховно трётся об эти половинки, не целуя и не на миллиметр не отдаляя несуществующего между ними расстояния. Я безуспешно пытаюсь раскрыться, но в безжалостном плену мне удаётся только промычать своё желание слиться с ним в поцелуе. Его губы на миг замирают, расширяясь в улыбке, а затем с мимолётным отрыванием на произнесение:

– Мира… - глаза загораются похотью и сладострастием, - сейчас ты узнаешь, насколько ты вкусная… - он вторгается в мой ошеломлённый рот стремительным движением своего языка, только недавно доводящий меня до безумия такими же страстными поцелуями совершенно иные губы моего изгибающегося в схватке с желанием тела.