Остановка

Сомнения развеяла сама Полина Антоновна. Выглядела она насупленно. Разумеется, после смерти Сергея было отчего насупиться. Но оказалось и другое.

– Ты, Коля, с этим охламоном еще собираешься встречаться?

– А надо?
– спросил я прямо.

– Сослужи службу. Скажи ему еще раз, что отказала я. Не хочу его больше видеть.

Вот и развеялись сомнения.

В час открытия бар оказался непереполненным. Впорхнувшие жаждущие быстро рассредоточились по столикам. Нам достался один из лучших, под окном из цветных стекол. Это подобие витража скрывало от глаз ноги прохожих в заляпанных брюках - ночью прошел дождь.

Вадим вытащил из кармана зеленую бумажку.

– Теперь вы при деньгах. Вам и карты в руки.

Я взял три рубля и покорился наглости.

– Сколько пить будете?

– По кружке.

Это мне понравилось. Чем трезвее, тем лучше.

– Креветки возьмите!
– крикнул он мне вслед.

Неопрятная женщина налила пиво, бросила в тарелку креветок, много и невзрачного вида.

Когда я ставил кружки на столик, Вадим потянулся и зевнул.

– А вы, однако, уже причастились, - заметил я.

– Имею право. Я со смены.

– В ночной трудитесь?
– не удержался я.

Вадим сделал большой глоток, вскинул глаза, посмотрел, поставил кружку и погрозил мне пальцем.

– Не нужно. Вижу, что старуха доложила.

Вел он себя, пожалуй, развязнее, чем вчера, но особенно пьяным не выглядел.

– Да, я знаю.

– Что вы знаете! Внушают вам, внушают, что каждый труд почетен, а вы как были заскорузлыми обывателями, так и остаетесь. Дешевый интеллигентский снобизм! В конторе "рога и копыта" штаны за сто двадцать рэ протирать для вас почетно, а на полезную работу фыркаете.

Он допил кружку залпом.

– Я не фыркаю.

– И не фыркайте. Возьмите-ка лучше еще по кружечке.

– Я больше не хочу, а вам, по-моему, достаточно.

– Обиделись? Ладно, я сам возьму. Но сначала объясню. Да, сторож. Если бы не я, у людей бы замки срывали, телевизоры тащили. Да что тащили... Били бы просто так, для потехи. Стулья ломали, гадили. Представляете, приезжаете вы на дачку, а там погром, мальчики порезвились и визитные карточки по углам оставили. Как вам покажется? А я имущество ваше берегу. Трудовое... и всякое. Так что ж вы на меня через губу смотрите?

И, не дожидаясь ответа, Вадим встал, отошел и вернулся с полными кружками.

– Ну, что? Почетный мой труд?

– Разве учительский менее почетен?

– А... Тетушка по всей анкете прошлась?

– Это закрытый пункт?

– У меня секретов нет. Знаете, как я покинул ниву просвещения? Почему?

– Нет, не знаю.

– Потому что я не Кутузов и не адмирал Нельсон. И мне не понравилось, когда некий дебил среднего школьного возраста попал мне вот сюда, - он прикоснулся пальцем к щеке возле глаза, - этакой стальной гнутой проволочкой.

– И вы покинули поле боя?

– Пришлось. Я упустил из виду, что право на самооборону на учителей не распространяется.

– Зато теперь вы этим правом располагаете?

Он усмехнулся зло.

– Будьте уверены.

– Спасибо. Я поостерегусь взламывать дачи на вашей территории.

Теперь он пил пиво маленькими глотками.

– А вы мужик с юмором.

– Одобряете?

– Одобряю. Воспринимать жизнь всерьез слишком расточительно. На каждый чох не настрессуешь. Представляете, маленький мальчик убил бабушку. Ужас! Волосы дыбом. А если так?

Крошка Вилли - вот потеха!

Бабку застрелил для смеха.

Мама ласково сказала:

"Пуль и так у папы мало!"

Положительная эмоция. Юмор - это мостик между тем, что мы называем абсурдом, и реальным абсурдом жизни.

"Вот такой словесной эквилибристикой он и морочит голову Лене. А женщины все такие же. Хотя и шумят об эмансипации и даже "презирают" мужчин. А если и презирают, то не того, кого надо..."

– Но, как я понимаю, дачная жизнь вам абсурдной не кажется?

– Ловите на слове? Ладно. Есть преимущества. Воздух. Время свободное. Слыхали поговорку: с утра выпил, день свободен? А у меня еще лучше - с утра свободен, выпить могу.

– Часто пользуетесь?

– Ну, ну! В алкаши меня не записывайте. Не надо.

"Сколько их так говорит на полпути..."

– Я не за тем пришел.

– Я тоже. Ближе к делу. Итак, я дачник. Что об этом думают, мне плевать. Лично я доволен. Что мне ваша "жизни мышья беготня"?.. Но у меня жена. Ей нужно жить "как люди". Возможность такая есть. В чем же загвоздка?

– Полина Антоновна предпочитает жить одна.

– Сколько? Кто ей хлеба купит или молока, когда свалится?

– Она собирается в дом престарелых.

– В богадельню?

– Есть люди, которые выбирают и такой путь.

– А квартирой какой-нибудь взяточник завладеет? Что, вы не знаете, как вымороченной площадью торгуют? Это справедливо, по-вашему?

Я приподнял руку.

– Вадим! Вы на меня производите двойственное впечатление. Нужду в жилье я и сам пережил. Но закон на стороне Полины Антоновны. Принудить ее никто не может.

– Вы уверены?

"Вот сейчас нужно разобраться".

– Послушайте! Вы не в первый раз намекаете на какие-то возможности оказать давление на Полину Антоновну. Это серьезно или блеф?

– Я слов на ветер не бросаю.

– Что вы в виду имеете?

– Это мое дело.

– Тогда придется ее защищать. Я не позволю... Это и мое дело.

Он вдруг приподнял кружку на уровень глаз и посмотрел на меня через стекло.

– Ха-ха-ха!.. На вид вы такой благообразный, а присмотришься... страшный.

– Это глупо.

– Не скажите. В этом что-то есть. Иногда стоит присмотреться через... магический кристалл. Ладно...

"Ладно", как я заметил, было его любимым словом.

– Но я вас предупредил.

Вадим пренебрежительно махнул рукой.

– Бросьте. Ловите лучше бархатный сезон. Не ваше это дело.

Я приподнялся невольно. Хотелось выплеснуть пиво прямо в физиономию наглецу. Он отклонился торопливо.

– Вы что? Сердце поберегите. Что вы взъерепенились?