Остров бабочек
Шрифт:
– Дурни вы и есть дурни, – иронично усмехнулась Критинка, из всех четверых, очевидно, имеющая наиболее высокий коэффициент интеллекта.
– Ну, раз девки не хотят, – скомандовал Лёха. – Тогда разворачиваемся!
– Если сука не хочет – кобель не вскочит, – отколол ни к селу ни к городу придурковатый Вовка.
– Ха, ха, ха, – залилась Катька.
Кристинка только заметила:
– С перепоя ему суки какие-то померещились. Но про себя не обманулся: кобелём назвался. Что верно, то верно.
– Лёх, – смеялся Вовка. – Смотри, как она меня подколола?
– Ладно, хватит ржать, – отчего-то обозлился Лёха. – Не клоун. Всё. Едем!
Парни повернули ручку газа на себя – раздался жуткий треск. Мотоциклы развернулись, и понеслись в сторону шоссе. Когда доехали, развернулись вправо и на скорости, прожигая тьму лучами фар, понеслись навстречу ночным приключениям. Скорей всего, намылились в бар «Цыплёнок жареный», что находится в трёх километров отсюда по дороге в Кашкино.
Всё это время, пока мотоциклы работали на холостом ходу, они успели отравить гарью окружающий воздух. Старьё. Либо «Ява», либо
Я опять лёг в привычную для себя позу релаксирующего йога (А такие есть? А то они всё медитируют). Посмотрел на фосфорицирующие часы. Без десяти час. Ещё немного пофилософствую и буду возвращаться в город. Любимый город в синей дыимке таает. Немного сфальшивил. Кх, кх.
В стороне пролетела большая ночная бабочка. Вот, к примеру эта бабочка, живёт ночью, паразитирует на листьях или хвое, спаривается, откладывает яйца, из яиц появляются куколки, из куколок – такая же бабочка. Мораль?! Слишком не запаривайся. Или, как у нас говорил в армии прапор: сделай е…ло попроще. Всё за тебя решено. Ты такая же паразитирующая тварь. Ищешь, на ком бы поживиться. Спариваешься, и называешь это любовью. И плоды твоей любви будут такими же, как ты. Яблоко от яблони недалеко падает. Ничто и никто не изменит заведённый порядок. В этом случае показателен пример Бодхисаттвы Авалокитешвары, следующий Великим путём на Большой колеснице31. Являясь учеником Будды Амитабхи, он дал обет своему учителю, что не перестанет медитировать, пока каждое существо на земле не выскользнет из колеса сансары. В противном случае он распадётся на мелкие части. Но после долгих лет медитации, когда Авалокитешвара вышел из пустыни (или пещеры, уж не помню), он с ужасом увидел, что спаслось лишь малая толика существ. От великой скорби его голова разломилась надвое, а тело на мелкие огненные частицы…
Неужели цель человечества так ничтожна, примитивна, элементарна? Стандартизированные человеческие души лишены подлинного личностного начала. Самый страшный враг личности – стандарт со штрих кодом на лбу. Люди, чей образ жизни сформирован маркетологами, живут в иллюзорном мире. Напяливающие на себя шмотки, которые носят высокооплачиваемые спортсмены, ездящие на тачках, на которых носятся голливудские актёры, голосующие за тех, за кого голосуют поп-звёзды, – они тоже ощущают себя кастой. Поистине, если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму. А как же великие безумцы, которые всходили на костёр, которые гнили земляных тюрьмах? Они не хотели никому подражать, и остались самими собой. По словам Сартра, нет ничего выше, чем остаться самим собой, соблюдая принцип аутентичного существования. Не нужно подражать паразитам, которые увлекают в своём эгоизме всё человечество. Нужно трезво смотреть на мир, меняющийся каждый день. Жить, мыслить, любить!
Устав от всего этого пессимизма, я начинаю насвистывать беззаботную мелодию «Сказок венского леса». Конечно, свистун из меня, прямо скажем, никудышный. Вот помню, когда на третьем курсе в сентябре в колхозе картошку убирали, был там тракторист Федя, мастер по художественному свисту. Чего стервец вытворял! Всю душу наизнанку выворачивал. Я ему говорю, Фёдор, ты же, гад, талант в землю закапываешь? Надо, чтоб тя люди слушали. А он мне:
– А они меня и так слушают. Вот в октябре с капустой закончим, поедем по району с концертами. Девчата будут петь про рябину кудрявую. Петька отрывки из Руси кабацкой читать. Сторож Никифор частушки петь. Есть лещиночка одна. Родничок там из вина, Да цветочек аленький. Всё загадки говорю. Так милой и к январю Не дойдёт до спаленки. Санька из МТС, ты его не знаешь, «Барыню» будет плясать, а я свистеть.
– Ну, это только по району, – говорю. – А вот если бы поступил в кулёк, получил бы путёвку в жизнь. Ты же самородок.
– Да не хочу я никуда, говорит, я здесь вырос, здесь на кладбище мои предки покоятся.
Вот какая была привязанность у человека к своей родине. Не то, что другие! Как открыли железный занавес – побежали, как крысы, за лучшей жизнью. Тфу, опять я расстроился! Потерял душевное равновесие, которое вначале было. Правильно говорят: меньше будешь думать, меньше будете проблем. Или как там? «Think less live more». Такая надпись была на майке у Серёги Мухина! Я его с того митинга так и не видел. Говорят, штраф присудили. Он отказался платить. Теперь где-то на исправительных работах корячится. А Сиротин молодец. Штрафом откупился. А как ему не откупиться? Он же руководитель местной ячейки. Ему канавы рыть – себя в глазах толпы уронить.
Я ещё раз взглянул на небо. Луна находилась в зените. Созвездия тоже немного сместились. Спаренные Венера и Юпитер после захода солнца хорошо были видны. Теперь они стремительно скрывались на востоке. Зато свинцовый блеск Сатурна можно наблюдать всю ночь. Хотя какая в конце июня ночь! На три-два часа. Но, что ни говори, и за этот промежуток прекрасны звёзды ночного неба. Однако это занятие, этот блаженный трип меня уже начинает утомлять. Достаточное количество мемов я уже получил. Да и постоянно задирать голову (хотя я лежу в ящике сеялки)
не даёт шейный хондроз – позвонки хрустят. Это намёк на то, чтобы слишком долго не пребывал в эмпиреях. Земля предков ждёт от каждого, исходя из его талантов: от одних работы с плугом, от других работы со скальпелем, от третьих – измерения со штангенциркулем, от четвёртых – мудрого управления, от пятых – защиты священных рубежей.Да, надо прощаться со звёздами. Получил вдохновение на свершение дел – и в путь к земным заботам. Всё-таки звёзды – это несерьёзно. Не быть мне с ними вечно. Нет! И пусть в моих глазах по совершенству слёзы, Мерцающие звёзды, я не ваш, не ваш!
Тайна долины Наска
2-го июля 2006 года в Кашкино должен был открыться Первый Всероссийский Конгресс по уфологии. С конца мая интеллигентную часть города уже начало будоражить от намечающегося экстранеординарного события. Будоражило интеллигенцию по разным причинам. Подавляющее большинство заходилось от возмущения, что недоучки и бездельники собираются в таком славном городе, чтобы распространять на наивных обывателей псевдонаучный дурман. Другая же часть, ничтожно малая по сравнению с первой, была возбуждена от того, что, наконец-таки, дождались они благословенного часа, когда к ним снизойдёт в виде нескольких научных светил манна небесная. Наши доморощенные уфологи пребывали в эйфории. Жизнь засветилась для них всеми гранями алмаза! Они достигли всех возможных наслаждений, а факт свершившегося конгресса снимет с них позорное клеймо научного сектантства. Они уповали, что широкая дискуссия, которая развернётся на научных площадках города, заставит тупоумных профессоров и доцентов различных дисциплин обратить на предмет их исследования заинтересованные взоры. Ибо должно же, наконец, проявиться сочувствие общественности к проблемам уфологической национальной школы в районном центре. А проблем этих было хоть отбавляй. Абсолютно отсутствовала обсерватория, которая могла бы устремлять свои мощные телескопы в глуби вселенной, где носятся со сверхсветовой скоростью летающие тарелки. Не хватало современных электромагнитных и лазерных приборов для осязания тонкой подчас эфирной оболочки пришельцев из космоса, если таковые бы пошли на контакт. Не было так же фоточувствительной аппаратуры для фиксирования гуманоидов и их кораблей. Что говорить, всего не перечислишь! Но кашкинкские энтузиасты не опускали рук. Они с имеющимися у них подручными средствами на свой страх и риск пытались выходить на контакты с инопланетянами, которые, как утверждалось, кашкинский район посещают с завидной частотою. Местные уфологи даже создали музей, посвящённый посещениям разумных существ, где любовно хранили вещественные доказательства и реликвии в виде любительских фотографий, прикреплённых на стендах, клоков шерсти, хранившихся в цилиндрических склянках, бурой жидкости, хранящейся в пробирках, отпечатков на глине перепончатых ног, аккуратно срезанных и помещённых под стекло и многое другое.
Музей находился в пригороде Кашкино Бараках. Это было одноэтажное кирпичное с высоким цоколем и с двускатной жестяной крышей здание, в котором раньше располагалось ателье. Когда ателье после реформ разорилось, здание переходило из рук в руки от одного владельца к другому. Наконец, его выкупил поклонник уфологических теорий Зураб Кумадце, крупный перекупщик (дистрибьютер, что ли) женского нижнего белья. Теперь кашкинские уфологи, скитающиеся из одной квартиры в другую, заимели свой угол, и тем подняли в глазах общественности свой статус, что давало основания, что в будущем «малое стадо» может увеличиться новыми «овцами». Ко всему прочему, свой угол, кроме упомянутого музея, давал возможность регулярно проводить под его крышей сборы районного и областного уровня. Активная деятельность кашкинских энтузиастов не могла быть не замеченной крупными российскими зубрами от уфологии. И поэтому за год до намечающегося события по факсу было извещено, что столичный академик социологии Петрушевский вынашивает идею о проведении в Кашкино Всероссийского Уфологического Конгресса. Итак, 2 июля 2006 года в Кашкино началась научная конференция с помпезным названием конгресс.
У меня начался отпуск, времени было навалом, а тут психологичка Валерия Тарасовна, увидев меня на улице, предложила сходить с ней на этот самый конгресс.
– Я падка до таких вещей, – заявила, закатывая глаза, эта тридцатипятилетняя плотоядная женщина, красящаяся под блондинку.
– Но туда, наверно, надо иметь специальное приглашение, – промямлил я, пожав плечами.
– У меня есть одно. Я ведь, кроме всего прочего, интересуюсь парапсихологией, – гордо ответила она, уже не закатывая глаза, а пронзая меня сощуренными глазами, должными у меня рассеять все сомнения насчёт её парапсихологических талантов. – Не беспокойтесь. Со мною вас пропустят.
Я подумал, странно, что она не пригласила своего мужа, но в принципе возражать не стал. Можно было сходить ради новых впечатлений.
Вышеописанный разговор состоялся тридцатого июня, а через день, то есть второго июля, мы утром уже ехали в переполненном автобусе в Бараки, где, собственно, и была основная площадка конгресса. С ночи лил хороший дождь и не собирался заканчиваться. В салоне было влажно, и я поминутно платком стирал с себя пот. Лера же (Валерия Тарасовна на остановке предложила мне называть её просто Лера) от давки и духоты, по виду её бодрого настроения, нисколько не страдала. Мы стояли у бокового заднего окна и держались за поручни. Народ беспардонно натискивал нас друг на друга. При этом я старательно вжимался в борт, но Лера только сильней прижималась ко мне. Она хищно покусывала свои ярко накрашенные губы профессиональной вампирши, и глаза её, цвета лесного омута, в котором отражаются не то умиротворяюще, не то зловеще качающиеся верхи деревьев, чему-то смеялись.