Остров Мрака

– Ну привет, - сказал я мужчине в белом и сел рядом с ним.
– Как жизнь?

– Да вроде нормально всё, - ответил он спокойным тоном, словно не желая разозлить меня.

Вдруг он стрельнул взглядом в длинное, но не очень широкое окно, располагающееся вдоль противоположном стены (а вообще-то такие окна находились в трёх стенах каждого дома в деревне, да ещё по бокам от дверей и в крыши были встроены куски стекла), и я успел разглядеть три маленькие физиономии, тут же нырнувшие вниз и исчезнувшие из поля зрения.

Ну, теперь понятно, почему в доме Картографа пять кроватей. Во так, наверное, дети и узнают все тайны жизни...

Тем временем женщина в белом (на вид - немного старше мужа) встала, прошла мимо нас и, подмигнув Картографу, скрылась за дверью.

– А ты действительно рисуешь карты?
– спросил я.
– Что-то я их не вижу...

– А тебе это так интересно?
– удивился он.

– Я новичок в вашем мире. Мне всё интересно...

Не говоря ни слова, он поднялся, сделал несколько шагов по направлению к сундуку, стоящему, как и в остальных домах, в левом ближнем ко входу углу. Порылся там, вытащил какую-то карту, подошёл и протянул её мне.

Я молча взял лист плотной, жёсткой белой бумаги размером где-то между А4 и А3 и внимательно вгляделся в то, что на нём было нарисовано.

Так, значок в форме домика около ровной голубой линии - это точно деревня. Светло-зелёным цветом залиты, очевидно, безлесные пространства, а тёмно-зелёным, наоборот, леса. Неправильной формы коричневое пятно далеко к северу (наверное, даже за порталом, который, как я понял, был обозначен маленькой чёрной точкой в верхней - северной - части карты) наводило на мысль о болотах, и я решил однажды проверить это предположение.

Но что я конкретно не понял на карте, так это аккуратно выведенные чёрным латинские буквы "зет" и "эс" (причём "зет" было целых две: к северо-западу и далеко к югу от деревни; а "эс" находилось где-то на востоке).

– Что это?!
– спросил я Картографа, по очереди показывая на каждую из литер.

– Ликвидированные нами логова зомби и скелетов, - был ответ.
– Эта карта уже очень старая, её ещё мой дед начинал рисовать... Вот здесь, - Картограф ткнул пальцем в букву "зет" на северо-западе, - жители сорок семь лет назад истребили больше полусотни зомби. А здесь, - он указал на юг, - в год моего рождения состоялась главная битва нашей последней войны с зомби. А скелетов мы поуничтожали так, за компанию.

– Видно, не всех уничтожили, - вздохнул я.
– Сегодня...

– Ну да, - легко согласился Картограф.
– В наших знаниях много пробелов. Когда с нами был Учитель, нам казалось, что мы знаем всё, но когда он ушёл, мы поняли, что на самом деле почти ничего не знаем об этом мире. И в данном вопросе ты теперь наша новая надежда.

"Как Люк Скайуокер, что ли?" - подумал я и произнёс:

– Я... я постараюсь...

Что ещё я мог ответить?!

– Ладно, тогда я... пойду, - сказал я.
– У тебя, наверное, много дел.

Он застыл с озадаченным видом. А я дружески похлопал его по плечу и вышел.

Уже подходя к следующему дому, я краем глаза заметил, как к Картографу входит его жена. Я только усмехнулся и коротко покачал головой.

Что ж, ещё одним новым другом стало больше.

С Церковником я завёл спор по поводу его профессии.

– Вы хороните зомби, значит, признаёте, что они живые существа, - говорил я.
– Может быть, у них даже есть одна штука - "душа" называется...

– Мы хороним их просто потому, что, если оставить их на земле, то они начнут вонять, - отвечал Церковник - седой некрасивый старик в малиновом балахоне.

– Строго говоря, от них и при жизни воняет, но... Короче, мы закапываем их только за неимением достойной альтернативы.

– А отпеваете их зачем?

– Зачем такие преувеличения?.. Я говорю на похоронах всего три слова: "Покойся с миром". Этим моя роль исчерпывается.

– Но если ты представляешь здешнюю религию, то должен во что-нибудь верить...

– Я верю в людей, Файтер, - сказал он.
– Потому что природе это не нужно, скелетам и зомби нет дела до этого, а в того, в чьём существовании мы сомневаемся, верить вообще бессмысленно.

– А загробная жизнь? На этот счёт есть какие-нибудь соображения?

– Когда придёт время, мы сами всё узнаем. Зачем говорить об этом сейчас, пока мы живы?

– А религией здесь занимаешься только ты?

– Да. Это, кстати, не требует особых усилий. Самая подходящая работёнка для лентяев... Да и оплачивается вполне нормально: мы с Могильщиком получаем по изумруду за каждые проведённые похороны... от тех жителей, у которых изумруды вообще есть. У кого нет, - с того и спроса нет; у кого есть один, - тот отдаёт его Могильщику. Хоть у меня семья больше, я сам по себе неприхотлив...

И он покрепче обнял свою миниатюрную немолодую жену, сидевшую рядом с ним на кровати и слушавшую наш разговор.

– А что насчёт грехов и исповедей?..

– Учитель тоже спрашивал меня об этом, - вздохнул Церковник.
– И я отвечу тебе так же, как ответил ему: а мне какое дело до того, что совершили другие люди? Зачем мне это знать? У меня и своих проблем хватает...

– Понятно... Ну что ж, твоя религия мне нравится.

– Спасибо, Файтер. Я буду верить в тебя.

Пройдя мимо дома Библиотекаря, я заглянул к Мяснику, однако больше минуты у него не пробыл. Скажем так... ему очень подходила его должность. И всё: остальное можно логически вывести из этого утверждения.

Оставался ещё Рыбак. И последний дом на нашем берегу явно принадлежал ему. Но там я Рыбака не обнаружил, заключив, что в данный момент он на работе. Тоже мне трудоголик.

Впрочем, отыскал я его быстро: надо было пройти десяток метров дальше по берегу. Признаться, я впервые увидел такую загадочную личность: выцветшая коричневая одежда, понемногу становящаяся белой; лицо без намёка на возраст - светлые волосы, чуть-чуть морщин и отрешённый взгляд позволяли дать ему от двадцати до "столько не живут" (не знаю - почему, но именно эти цифры всплыли у меня в голове, когда я сел рядом с Рыбаком, бесцеремонно его разглядывая). Прям герой какого-нибудь фэнтези...

– Привет, Рыбак, - сказал я.
– Ну что, клюёт?

– Сейчас - нет, - ответил он, и я понял, что он даже голосом не сможет выдать свой возраст.

– А ты рыбу ловишь только для себя или ещё и для остальных?

– Ловлю - для себя. Другим - отдаю за изумруды. Если попросят, конечно.

– Сколько тебе лет?
– спросил я.
– Нет, ты не подумай, я не пристаю к тебе...

– Не знаю, - сказал он, и мне отчего-то стало не по себе.
– В том-то и дело, что я не знаю; но почему-то мне кажется, что - слишком много...