Освобождение

Единственное, что волновало Дигамму, так это состояние Селены. Однако саму девочку не беспокоили ни подъем на рассвете, ни рыхлый снег под ногами, ни пока еще продолжающаяся болезнь. Она отдохнула так, как давно не отдыхала, и съела столько, сколько даже не представляла. А новая шуба с ботинками хорошо защищали от холода. Ди постарался на славу, уменьшая на много размеров одежду, доставшуюся от Сигмы вместе с зобром. Собственно, магический «обогреватель», отапливавший и освещавший их временное пристанище, был тоже оттуда.

Идти за Дигаммой в этот раз оказалось нетрудно. Он излишне не торопился и утаптывал колею в снегу, достаточно удобную для ребенка. Селена даже могла особо не следить за дорогой. Она то и дело доставала из кармана маленькую фигурку из лунного камня[1] и вертела перед глазами. Подарок, который ей вручил Ди перед самым выходом. Фигурка из бледно-серого минерала с жемчужным блеском и фиолетовым отливом изображала девушку в простом легком платье и короне, расходящейся во все стороны длинными лучами. Обычными инструментами такому материалу трудно придать сложную форму, но Изменение Материи позволило проработать даже мелкие детали. Эта игрушка очень понравилась Сэл, ведь напоминала о ее любимой сказочной истории.

Когда окончательно рассвело и ориентироваться стало легче, Дигамма решил завести разговор. Он хотел наладить общение и узнать больше о Селене.

— Ты упоминала, что не все детство провела на руднике. Расскажешь подробнее?

Ящер услышал, что девочка за спиной остановилась, и нервно сглотнул. Неужели он слишком резко начал?

— Если неприятно, то не нужно вспоминать.

— Нет, ничего такого. Просто никто раньше не спрашивал о моей жизни.

— Видимо, тебе попадались только скучные люди. А я вот люблю слушать чужие истории. Иногда из них получаешь неожиданные знания.

Далее они шли молча. Больше Ди не стал проявлять инициативу, однако Селена спустя некоторое время сама начала рассказ.

— Совсем маленькой я жила в хорошем месте. Там было тепло и море рядом. И еще очень много других детей. Но я плохо помню то время.

Сэл опять достала свою фигурку и аккуратно дотронулась до лучей на ее короне.

— Когда я немножко подросла, ко мне стали хуже относиться, а потом увезли оттуда. Не знаю даже, что случилось.

Зато Дигамма понимал, что могло произойти. В раннем детстве ателеры были почти неотличимы от людей. Их расовые особенности начинали проявляться позже, примерно к трем годам. Скорее всего, после кораблекрушения Селена попала в баласийский приют, в котором оказались не рады такому открытию и избавились от повзрослевшего ребенка.

— Ты родилась в другой стране. А здешний народ, скажем так, не очень любит чужеземцев.

— Но на новом месте был еще один мальчик с волосами как у меня, только сильно старше. Его почти не дразнили.

— Ну, тут я уже не знаю причин. Куда, кстати, ты попала?

Селена ненадолго задумалась, подняв взгляд высоко к небу.

— Это было, как большой сад. Там росла одна трава с чудными цветами. Они белые, а когда намокнут — прозрачные. И еще в нем работали только дети. Поливали, сорняки дергали и всякое такое. Я была самой маленькой, поэтому почти не работала.

— Взрослых, значит, с вами не было.

— Постоянно — нет. Они приходили, приносили еду и разные вещи, задания давали, а потом уходили. Но старшие ребята, хоть и задирались, пытались учить младших разным штукам.

— Да уж, ты попала в очень необычное место.

«И не слишком безопасное», — сказал про себя Ди. Он уже предполагал, что выращивали на этой плантации.

— Там было не так плохо. Нас сильно не трогали, мы больше между собой дрались. И кормили дважды в день. И у каждого был свой уголок в общем доме.

— Но какие-то же правила вам установили?

Сэл начала перечислять, загибая при этом пальцы.

— Делать все, что говорят взрослые. Особенно ругали, если траву польешь неправильно или вырвешь случайно. Не калечить других детей. Но редко кто-то дрался больше синяков. И самое главное — не брать цветы в рот.

«Ну кто бы сомневался», — подумал Дигамма.

— Один мальчик решил пожевать стебелек, который сломало ветром. Он потом так странно улыбался. А потом его забрали насовсем. Сказали, что заболел.

Селена так увлеклась разговором, что не заметила торчащую у ног ветку и чуть не упала. Но зато, вспомнив свою историю, она осознала то, что раньше не замечала.

— Знаешь, ведь всех забирали, когда они вырастали. Был еще мальчик, хвастался, что ему исполнилось четырнадцать лет, и через декаду пропал. Я тогда уже подросла и больше понимала.

Картина в голове у рептилоида складывалась все яснее. Растение, которое культивировали в «саду», могло быть наркотиком. Почему только понадобился именно детский труд? Возможно, малолетних бродяжек было проще набрать по подворотням или купить за бесценок на живом рынке. Или же причина в том, что ребенок толком не понимал, с чем работает. Точного ответа Ди не знал.

— Может и хорошо, что ты не осталась в том месте.

— Правда? А почему?

Дигамма не исключал, что повзрослевших детей после этой плантации ждало наркотическое рабство. Однако уверенности не было, а забивать Сэл голову собственными домыслами он не хотел.

— Пока не буду говорить, чтобы не обмануть. Но когда все проверю, то обязательно расскажу.

— Хорошо. Просто в подземелье мне жилось гораздо хуже.

— Ты про рудник?

Девочка в ответ молчаливо кивнула.

— Так, а зачем тебя вообще туда отдали?

— Не отдавали, — она печально вздохнула. — Однажды на сад напали разбойники, целая куча. Кто-то смог сбежать, но меня поймали и увели. Ну а дальше…

Селена зажмурилась и замотала головой, отгоняя самые жуткие воспоминания. Не хотелось возвращаться в тот кошмар.

— Можешь не рассказывать. Я понимаю, что тебе пришлось вытерпеть.

Ди тоже невольно вспомнил свою бытность каторжником. Даже если не брать в расчет эксперименты Старкуезера, он с трудом представлял, как малышка Сэл смогла перенести такое испытание.

— И знаешь, ты — большая молодец. Я видел, как в похожих условиях многие взрослые ломались и теряли волю к жизни.

Щеки девочки налились небывалым румянцем. От смущения Селена даже забыла что-нибудь ответить. Так и пошли снова в тишине. Она все раздумывала, как же Дигамма отреагирует на услышанную историю. А тот чувствовал, что нужно разрядить обстановку и как-то порадовать спутницу. Не только физическому, но и моральному здоровью Сэл сейчас требовалась особая поддержка.

— Скажи, а сколько тебе лет?