Освобождение

забыла, что ему нужно видеть мой рот, чтобы знать, что я говорю.

– Я сказала, что она заморожена, - повторяю я.

– Не совсем, - говорит он. Он указывает на вращающийся вентилятор на

кухне.
– Это бесконечный цикл.

– Поэтому, когда мы там...когда мы разговариваем...она ничего не

записывает?

Чарльз кивает.

– Да.

Мы выходим из кладовой и возвращаемся на кухню. Чарльз вытаскивает

мясо. Я наклоняюсь, чтобы помочь ему, и он не возражает.

– Вы рассказывали мне о братьях Джереми, - напоминаю я ему.

– Верно, - говорит Чарльз. - Роберт с Кристофером были гордостью семьи.

Джереми...Джереми был белой вороной. Его братья были высоки и красивы.

А он был, как это сказать...тощим. Очень тощим.

Я моргаю. Я не могу этого представить.

– Правда?
– спрашиваю я.

Чарльз кивает.

– Он изо всех сил старался быть похожим на своих братьев. Когда он

повзрослел, он понял, что они делали, он хотел подражать им во всем. Он

наблюдал за ними.

– Когда всё изменилось?

– Всё изменилось, - говорит Чарльз.
– Когда он приехал домой.

Я хмурюсь.

– Приехал домой? Что вы имеете в виду?

– У Джереми были трудности в обучении, - говорит мне Чарльз.

– Что?

Я в шоке и опешила. Этого не может быть. Это не тот человек, которого я

знаю.

– Ты не знала?
– Чарльз с удивлением смотрит на меня. Затем он усмехается.

– Ну, думаю, ты не думала об этом, когда видела его сегодня. Да, у Джереми

всегда были проблемы с речью. И с чтением. Маленький Джереми немного

шепелявил и заикался. Я никогда не мог говорить, но я знаю от других.

Вау! Это намного больше информации, чем я намеревалась получить.

Джереми Стоунхарт - человек с возможно самым сексуальным голосом на

планете, шепелявил?

Если ему пришлось это преодолеть...Иисус, это добавляет ещё больше

глубины. Неудивительно, что контроль имеет для него важное значение. Он

должен был научиться контролировать свою речь, чтобы говорить так.

Держу пари, это было сознательно. Каково это всё время думать о каждом

слове, вылетающем из твоих уст? Я помню его речь на званом вечере. Он

был настолько уверен, на лице читалось выражение торжества...всё это

было настолько естественно.

Но ничто из этого не было естественным. По крайней мере, не для мальчика

Джереми, которым он был когда-то.

Мое уважение к нему возрастает.

– Его оценки были плохими. Они не были такими же, как у его братьев. Это,

очевидно, расстраивало его. Отчего он стал позором для своего отца.

Проведя полгода в средней школе, маленький Джереми уехал от туда. Отец

не хотел, чтобы его успеваемость запятнала имя семьи. С тех пор он

находился на домашнем обучении.

– И вот, когда это всё началось, - говорю я.

– Да, - говорит Чарльз. - Думаю, что так. Находясь на домашнем обучении,

он не мог заниматься спортом. Он никогда не был спортивным. Но у

Джереми всегда было большое сердце. Были и другие недостатки, которые

он не мог преодолеть. У него не было габаритов и изящества, как у его

братьев. Их достижения не могли быть достигнуты.

Кусочки головоломки встают на свои места. Неудивительно, что Джереми

говорил с такой злобой о своих братьях и отце. Неудивительно, почему он

принял решение опустить их на дно.

Я почти могу представить его сейчас, не как Джереми Стоунхарта, а как... как

маленького Джереми. Всегда пытается соответствовать успехам своих

братьев. И всегда ему это не удавалось.

Я знаю, что его отец был успешным человеком. Но судя по словам, он был

согласен только на лучшее. Подрастая, Джереми не мог обеспечить его этим.

Таким образом, он был поднят нелюбимым отцом. Джереми рассказывал

мне, что он не замечал его. И теперь я знаю почему. Это было не только

потому, что он был самым младшим. Это было потому, что он был признан

неспособным и неполноценным.

Джереми говорил со мной о мести. Но это было куда больше, чем месть. Он

сказал, что когда он отвоевал компанию отца в суде, это был самый

замечательный день в его жизни.

Неудивительно, что он может быть настолько одержим навязчивой идеей.

Неудивительно, что он горд тем, кем он является сейчас. Неудивительно, что

он твердо намерен добиться чего-либо. Он действительно поднялся и

создал империю для себя. Теперь я имею некоторое представление о

мотивации.

– Вы сказали, что всё изменилось после первого года обучения в колледже?
–

спрашиваю я.

– О, - выдыхает Чарльз. - Это было что-то. Когда он ушел, он был просто

маленьким мальчиком. Но когда он вернулся, спустя год, он стал мужчиной.

Он прибавил в росте шесть или семь дюймов. Я никогда не слышал и не

видел таких трансформаций. Я помню...

Чарльз хихикает.

– Помню, как мне всегда приходилось смотреть вниз при разговоре с ним.

Но, когда он вернулся, в первое время мне приходилось смотреть вверх. Он

был долговязым и высоким. Но, я думаю, вернувшись тем летом домой, с

ним что-то произошло. Я помню, что он приехал на такси. Встречать его

вышла только его мать. Но я наблюдал за всем этим из окна. Она ахнула и

побежала к нему, когда он вышел из машины. Я едва ли поверил, что это он.

Он так изменился. Я помню, как гордо он вошел в дом в тот день. Свобода

жить без критики отца...свобода находиться вдали от всех...сделали чудеса

для его психики. Он стоял с высоко поднятой головой, наконец, готовый

быть самим собой. Думаю, Джереми ожидал, что будет более триумфальное