От альфы до омеги

— Сейчас пропадет, — сказал Рикгард, и в ту же секунду прибор согласно затих.

В ушах звенело. Девчонка сделала несколько шагов вперед, по залитой лунным светом каменной площадке.

— Помехи становятся сильнее, — она указала вперед, на уродливый горб гигантского строения. — Она там.

— Тогда идем.

Они пересекли площадку в молчании. Было так тихо, что кровь стучала в ушах барабанами. Здание возвышалось над ними бурой горой, заслоняя луну.

— Внутри, — кивнула девчонка. — Нам надо войти.

Перед ними темным чревом зияла дверь, распахнутая много десятков лет назад. Закрыть ее больше никому не пришлось, и она висела, отведенная в сторону, черной бестолковой плитой. По сторонам проема темнели огромные пластины стекол, которые покрывала неровная паутина бурой накипи.

— Внутрь? — уточнил Рикгард.

Девчонка кивнула, и он выругался.

— Вот уж чего я хотел избежать... — сквозь зубы пробормотал он. — Ну хорошо. Тогда слушай. Двигаемся друг за другом. Медленно. Очень медленно. Следи за руками. Любое прикосновение к этим стенам обрушит на нас тонны пыли. Не уверен, что тонна пыли легче, чем тонна камней.

Девчонка улыбнулась.

— Я уже поняла. Главное — не касаться стен.

Рикгард выдохнул.

— Ну, тогда пошли.

И он шагнул в черный проем.

Внутри было сумрачно и затхло, будто в паучьей норе. Холл заливало лунным светом, который неровными пятнами сочился сквозь затемненные стекла. Пружинистый пол когда-то покрывала плитка, и пыль прочерчивали поперечные борозды, отмечая границы каждой пластины.

— Не пыли, — прошептал Рикгард. — Старайся идти мягче.

Он указал на облачка пыли, которые вздымались из-под ее подошв. Девчонка кивнула.

Они обошли стойку, которая тянулась вдоль стены. На столешнице громоздились бурые горы. Когда-то это были кипы бумаг и буклетов, ручки, электронные аппараты, теперь все это застыло в плохо узнаваемые пыльные сгустки, словно заклятьем колдуна превращенные в камень. За стойкой тянулась вереница стульев; у некоторых осыпались спинки, на месте других лежали горы пыли. Рикгард вдруг ясно представил, о чем думает сейчас девчонка: где были люди, когда все это случилось? Не смешался ли человеческий прах с пылью, в которую превратились те самые сиденья, на месте которых теперь пустоты? Он мотнул головой, гоня призраки прошлого. Бояться в пыльных городах нечего. Разве что собственной фантазии.

— Здесь не бывает дождей? — вдруг тихо спросила девчонка.

Они вышли к ряду мутных стеклянных дверей, и все они были крепко заперты. Вернее, замков на них, может быть, никогда и не стояло, но сейчас пройти через них было не проще, чем через минное поле.

— Не бывает, — отозвался Рикгард. — Последствия Возмущений. Тоже в каком-то смысле аномалия, но Эмпориуму она не угрожает, так что Ликвидацию это никогда не волновало.

— И таких городов много... — завороженно прошептала девчонка, всматриваясь в забранное пыльной вязью дверное стекло — вернее, то, что когда-то им было.

— Вся наша планета — сплошная аномалия, — пожал плечами Рикгард. — Здесь мы не пройдем, нужно искать обход.

Девчонка обернулась и окинула взглядом холл.

— Может быть, через второй этаж?

— Отпадает. Перекрытия нас не выдержат. Первый этаж лежит на земле, а все, что выше, для нас недосягаемо.

— Тогда попробуем вон те арки?

Девчонка указала на темные проемы в углу комнаты, которые Рикгард поначалу не заметил.

— Давай.

Проход был узкий, явно не парадный. Они шли друг за другом, для верности повернувшись боком, ступали аккуратно. Впереди маячил свет.

— Что с помехами?

— Слабеют.

Рикгард сжал зубы. Если аномалия вздумает бегать от них в лабиринте пыльных коридоров, то они никогда ее не достанут. Не хватало обрушить себе на голову этот монстроподобный купол. И что в этом здании было раньше?

— Усилился, — сообщила девчонка. — Мы идем прямо на нее.

Рикгард сжал в кулаке сканер. Нужно будет снять показания, притом быстро, очень быстро. Собрать характеристики сканер может только в непосредственной близости, а если аномалия движется, то придется побегать вместе с ней. Какая она из себя? Временной разлом? Мерцание энергии? Пространственное искажение?

Теперь, подобравшись к решению загадки, так долго водившей его за нос, Рикгард вдруг ощутил нечеловеческую усталость. Как так вышло, что все его последние усилия, словно свет клином, сошлись на одной-единственной своенравной аномалии? На боку Иолы отпечатали четырнадцать значков отличия: по звезде за каждую аномалию крупнее синто-пса. Были и другие, сотни других куда меньше и незначительней. А та, с которой ему предстояло встретиться... Каким законам подчиняется она? По какой траектории движется и насколько быстро?

— Она здесь, — прошептала девчонка.

Глава 17. Ирис. Не аномалия, Сальватор и портал

С каждым новым шагом усиливалась и вибрация. Ощущение было странным. Стекляшка, спрятанная глубоко в кармане форменного платья, вызывала то, что человек назвал бы затаенной тревогой. От аномалии же, которую преследовал Ликвидатор, дрожали поджилки. Нагревались ткани, сводило мышцы, расширялись артерии, тело словно хотело сжаться в комок, крепко-накрепко завязаться в узел. Ирис часто дышала, подавляя сигналы в попытке успокоить тело, но оно ее больше не слушалось. Чуя приближение аномалии, оно отзывалось, и Ирис не понимала, что оно хочет сильнее: сорваться и сбежать или поскорее с этой аномалией столкнуться.

Анализируя ситуацию, системы подсказывали, что стоит реагировать страхом, только вот Ликвидатор не боялся, тогда почему нужно бояться ей?

Они петляли узкими коридорами, разгоняя вуали пыли, миновали закрытые двери и затененные окна, и лабиринт, наконец, вывел их к арке, которая выходила на светлую площадку. Вперед ухнула, раскрываясь, необъятная ширь, накрытая затуманенным куполом.

Ирис содрогнулась. Она чувствовала, как сильно понизилась температура ее покровов, каким белым, наверное, стало ее лицо, и не знала, хочет ли она смотреть, или нужно прямо сейчас развернуться и бежать прочь. Еще немного — и такой перегрузки тело просто не выдержит.

Рикгард попридержал ее за плечо и шагнул вперед. Застыл на мгновение в проеме и тихо выругался.

В безмолвии пыльного царства что-то едва различимо шевелилось.

Ирис рванулась за ним и нырнула под арку. Внизу, у подножия лестницы в, наверное, добрую сотню ступеней раскинулся огромный зал. Он тонул в пятнистом буром мраке, а слабый лунный свет пробивался через сочленения купольных пластин, косо падал в чашу зала, ограненную остроугольными арками и переливался в чернильном облаке мрака, который затаился на дне. Это облако колыхалось, дрожало, переворачивалось и пульсировало, словно непонятный человеческий орган, выкрашенный в черное. Он дышал, как живое существо. Он ритмично расширялся и опадал, будто гигантские легкие. Он трепетал, тревожно выбрасывая волны мутного мрака, сжимался волнами и рос концентрическими кругами.