От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V

спотом Эпира и болгарами, — василевс отправился в храм Святой

Софии, чтобы вознести благодарственные молитвы Богу, но был

встречен патриархом Арсением, сделавшим ему строгий выговор.

Столичный архиерей напомнил императору, что уже неоднократно

запрещал ему (!) вести войны с христианами, тем более с деспотом

Эпира Михаилом: «Не так ли и ты своим именем назнаменован

Христу, как и он — слуга Христов? За кого, говорил я тебе тогда, должно нам возносить молитвы Богу и о ком беседовать с Богом, как о врагах непримиримых?»

1 Лебедев А.П. Исторические очерки состояния Византийско-Восточной

Церкви от конца XI до середины XV века. СПб., 1998. С. 88.

2 Пахимер Георгий. История о Михаиле и Андронике Палеологах. Книга 3, глава 24. С. 145, 146.

112

Д И Н А С Т И Я П А Л Е О Л О Г О В

Мотивацию Арсения невозможно принять, равно как и его ар-

гументацию — такое ощущение, что Эпирский деспотат и Болгария

никогда не выступали врагами Никейской, а затем Византийской

империи. Кроме того, этой отповедью столичный архиерей открыто

дал понять Палеологу и всему обществу, что не считает Михаила VIII равным себе, не говоря уже о признании за ним истинного император-

ского достоинства. В каких еще случаях патриарх мог позволить себе

управлять не только церковными, но и государственными делами при

«живом» царе? Император смиренно воспринял слова патриарха, за-

метив лишь, что этой войной он приобрел желанный мир. Но архиерей

не принял объяснений1.

Эта история переполнила чашу терпения царя. Не получив долго-

жданного прощения, император стал употреблять все меры, чтобы ли-

шить архиерея патриаршей кафедры. Однако и теперь он не утрачивал

надежды разрешить дело миром, не доводя ситуацию до открытого

конфликта. Михаил VIII Палеолог часто собирал у себя во дворце епи-

скопов и вел с ними пространные речи, объясняя, почему церковное

отлучение негативно сказывается на делах Империи.

«Положение дел в Римском государстве, — говорил им царь, — тре-

бует большой свободы, а я ее не имею, вынужденно несу наложенные

патриархом путы наказания. Если допущенный мной проступок не

подлежит исцелению, может быть, патриарху следует взять в свои

руки и управление государством? Я просил у него прощения с искрен-

ним раскаянием и настойчиво хотел от него врачества, но он отказал

и вместо раскаяния возбудил отчаяние. Тут можно подозревать одну

насмешку над царским саном. Мне кажется, патриарх хочет, чтобы

я за свой поступок оставил престол и возвратился к частной жизни.

Но кому он предлагает передать царство — для меня вопрос. Какие

отсюда произойдут следствия для государства — это само собой оче-

видно. Я не сомневаюсь в духовной мудрости патриарха, какая видна

в других его распоряжениях, но в этом деле никак не могу одобрить

его. Где, у какого народа произошло когда-нибудь подобное явление?

Какой пример показывает, что иерарх может безнаказанно делать это

и у нас? Верность большей части подданных окоченела на маске —

как скоро царь унижен, они необходимо становятся дерзки. Разве не

Церковью определено покаяние? Разве не на божественных законах

основано оно? Разве не врачуете вы многих? А если у вас не стало по-

1 Пахимер Георгий. История о Михаиле и Андронике Палеологах. Книга 3, глава 26. С. 154.

113

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

становлений о покаянии, то я пойду в другие Церкви и от них при-

му врачевание»1. Последний намек был понятен для всех — василевс

угрожал обратиться к Римскому папе для обоснования своего титула и

получения полного церковного прощения.

Объективно говоря, Михаил VIII Палеолог был совершенно прав —

не случайно практически все епископы согласились с ним и осудили

поведение патриарха. Если император не заслуживает прощения — его

следовало анафематствовать; но почему тогда имя царя поминалось на

Литургии? Если же василевс заслуживал епитимии, то следовало объ-

явить способ и срок покаяния. Очевидно, желая того или нет, патриарх

занял третью позицию, сделав императора полностью зависимым от

своей воли — один шаг до полного подчинения царской власти Кон-

стантинопольскому архиерею. Собственно говоря, Палеолог об этом и

говорил. Если он не заслуживает царства, то готов понести наказание

и даже оставить престол. Зачем же уничижать царский сан? Это была

ситуация, когда каждый делал все вроде бы и правильно и руковод-

ствовался добрыми и понятными мотивами, но объективно получился

многолетний конфликт — верный признак того, что что-то разлади-

лось в древней «симфонии властей».

Все еще надеясь разрешить дело мирным путем, василевс отпра-

вил к Арсению своего духовника, игумена Иосифа, настоятеля Гали-

зейской обители — очень уважаемого человека, с просьбой разрешить

царя от отлучения. В ответ Арсений грубо выбранил Иосифа и осталь-

ных посланников и, как говорят, даже наложил на игумена епитимию.

Но царя не простил — более того, запретил в начале утреннего бого-

служения петь псалом, посвященный царям. Нетрудно догадаться, что это противостояние должно было скоро закончиться, и результат

его, зная твердость характера Михаила VIII Палеолога, можно было