От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V

об уничтожении разногласий. Урбан IV пояснил василевсу главное: Римский престол всегда являлся для королей самым надежным при-

бежищем во всех затруднительных обстоятельствах. В заключение

(а потенциальная угроза всегда лучше способствует миролюбию и по-

датливости контрагента, в душе полагал папа) понтифик напрямую

заявил: до тех пор пока Византийский император не подчинится Риму, ни один латинянин не придет к нему на помощь.

1 Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 2. С. 297, 298.

120

Д И Н А С Т И Я П А Л Е О Л О Г О В

Чтобы стимулировать согласие Константинополя, папа Урбан IV

дал приказание епископу Утрехтскому и другим объявить Крестовый

поход против Византии, преследующий своей целью возврат грече-

ских земель и восстановление Латинской империи. А на письма Ми-

хаила VIII Палеолога просто перестал отвечать, будто они никогда и

не приходили к нему. Опасность усугублялась тем, что бывший Латин-

ский император Балдуин II, явившийся к Германскому королю Ман-

фреду, предложил тому уступить свои «права» на Константинополь, чем заинтересовал молодого германца. Кроме того, генуэзский поде-

ста заявил обоим монархам о готовности оказать им помощь силами

своих соотечественников, проживавших в Константинополе, в случае

нападения латинян на греческую столицу. Понятно почему: Генуя не

могла долго находиться в конфронтации с Римской курией. Но и Ми-

хаил VIII Палеолог уже начинал тяготиться союзом с Генуей, предпо-

читая ему примирение с Венецией, как крупнейшей морской державой.

Узнав из верных источников о тайных переговорах правителя Генуи с

германцами, Михаил VIII пришел в ярость и немедленно выселил всех

генуэзцев из столицы1.

Между тем на исторической сцене появилась фигура, чье дея-

тельное участие в судьбе Средиземноморья во многом повлияло на

последующие события и политику Михаила VIII Палеолога, — Карл

Анжуйский, брат Французского короля Людовика IX Святого. Моло-

дой человек, ставший настоящим орудием истории, родился в 1227 г., был высок ростом, силен, мужественен, прекрасно сложен и энерги-

чен. Благочестивый, как и его старший царственный брат, но высоко-

мерный и практичный, он был уверен, что Господь избрал его своим

орудием.

Карла Анжуйского вызвал на первые роли Римский папа Урбан IV, деятельно занявшийся судьбой Сицилийской короны. Как француз, он быстро отверг притязания англичан на Сицилию, но верный по-

литике своих предшественников, не желал признать права на остров

и Германского короля Манфреда Гогенштауфена — представителя ди-

настии, ставшей смертельным врагом Апостольского престола. Папа

сделал смелую попытку объединить обе короны, императорскую и си-

цилийскую, в одних руках и передать ее соотечественникам. Его пер-

вым и естественным шагом стало официальное предложение в адрес

короля Людовика Святого принять под свою власть Сицилию, но тот, не желая лишний раз ссориться с англичанами и германцами, хитро-

умно рекомендовал передать корону Карлу Анжуйскому.

1 Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 2. С. 286.

121

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

Но такой ход нарушал права Манфреда Германского, абсолютно

убежденного в том, что по праву преемства лишь он может являть-

ся единственным легитимным королем Сицилии. Следует сказать, что этот незаконнорожденный сын (один из одиннадцати) уже скон-

чавшегося к тому времени Фридриха Гогенштауфена, Германского

короля, был по-настоящему достойным правителем Италии. Пока

законный наследник Гогенштауфенов юный Конрадин правил Герма-

нией, Манфред принялся обустраивать Сицилию. Не демонстрируя

никаких планов относительно Италии, он был мечтой прежних пап.

Но только не француза Урбана IV, сделавшего ставку на Карла Ан-

жуйского1.

Германец отписал папе письмо, в котором уведомлял понтифика о

том, что незадачливый Балдуин II уступил ему права на уже несуще-

ствующую Латинскую империю. Известие застало апостолика вра-

сплох: по «традиции» своих предков, Манфред уже был отлучен от

Римской церкви, но отказывать ему и Балдуину II не хотелось. Кроме

того, спор за Сицилию между Французской и Германской коронами

неизбежно отодвигал на второй план вопрос о подчинении «схизма-

тиков» греков Римской церкви. Урбан IV не забывал и о последних

восточных государствах крестоносцев — им угрожала серьезная опас-

ность со стороны египетских мамелюков, разбивших в 1260 г. татар.

В создавшейся ситуации папа действовал, возможно, медленно и

осторожно, зато, как ему казалось, надежно. В первую очередь он по-

пытался умиротворить Манфреда, заставив того признать свою вину

перед Апостольским престолом под лозунгом объединения всех запад-

ных христиан — то ли для борьбы с Константинополем, который Запад

страстно желал вернуть назад, то ли с турками и мамелюками. Потом

папа освободил герцога Ахейского от вассальной клятвы, данной им

ранее Византийскому императору. В мае 1263 г. Урбан IV продолжил

переговоры с Французским королем о передаче Сицилии Карлу Ан-

жуйскому2.

И, наконец, 26 июня 1263 г. между Анжуйцем и Римом был заклю-

чен договор, согласно которому Карла признали защитником Римской

церкви. Он стал Римским патрицием, получил от папы титул «Миро-