От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V
Шрифт:
предугадать2.
Поняв, что война объявлена и победу в ней нужно завоевать, им-
ператор не стал препятствовать, когда несколько архиереев принесли
очередную жалобы на патриарха Арсения, обвинив того в нарушениях
нескольких канонических правил. Приказом царя был назначен Собор
для исследования дела патриарха, и послания разошлись по всей Рим-
ской империи, приглашая на собрание архиереев. Почувствовав, что
участь его предрешена, Арсений явился в один из воскресных дней к
царю, надеясь переговорить с ним и отодвинуть печальный конец свое-
1 Пахимер
2 Там же. Книга 4, глава 2. С. 163, 164.
114
Д И Н А С Т И Я П А Л Е О Л О Г О В
го патриаршества. Они добро пообщались, и патриарх решил отпра-
виться в церковь на службу; за ним последовал василевс. Как говорят, моментально в голове Палеолога созрел план разом закончить миром
все дело. Если они вместе войдут в храм, то, получается, патриарх по
факту простил его и снял отлучение. Тогда не нужен ни Собор, ни су-
дебные разбирательства. Но патриарх обо всем догадался (очень нек-
стати!), грубо одернул императора и выбежал из здания. После такого
инцидента всем стало ясно, что патриарх ни при каких условиях не
примирится с василевсом, а тот в свою очередь не простит Арсения.
В 1266 г. начался Собор, на котором рассмотрели дело патриарха, обвиняемого, в частности, в разрешении Иконийскому султану Кылыч-
Арслану IV входить в Святую Софию во время Литургии. Хотя мно-
гие знали, что турок принял таинство Крещения, но промолчали, под-
держивая обвинение. В соответствии с канонами Арсения пригласили
явиться на судилище, но тот отказался, ответив, что отвергает Собор, созванный велением царя; за что в итоге был лишен патриаршества
и отправлен в монастырскую обитель. Новым Константинопольским
патриархом по приказу императора избрали его давнего сторонника и
друга Германа (1266—1267), епископа Андрианопольского1.
Нужно отдать должное благочестию и смирению патриарха. Узнав
о приговоре, Арсений воздал благодарение Богу и сказал своим кли-
рикам: «Дети, Божьей воле нужно повиноваться. Простим друг другу
обиды. Охотно ухожу, куда угодно Богу, вы же проверьте книги и риз-
ницу, чтобы не сочли меня святотатцем. Эту одежду, книгу и три золо-
тых, заработанных мною перепиской, беру с собой». Он приготовился
и ожидал приказа императора, чтобы удалиться в ссылку в Приконис-
су под надзор царской стражи2.
Моментально вокруг опального патриарха образовалась оппози-
ция, во главе которой стоял епископ Андроник, человек желчный и са-
молюбивый, а также монах Иакинф из Никеи и одна из сестер импера-
тора инокиня Марфа. Ее дворец стал настоящим центром оппозиции.
Вскоре
открылся и заговор, участниками которого являлись придвор-ный сановник Франгопул. Провели тщательное расследование — царя
очень интересовал вопрос: не состоял ли ненавистный ему Арсений в
числе заговорщиков. И хотя тот оказался чистым от подозрений, схва-
ченные заговорщики под пытками оговорили бывшего патриарха. Но
1 Григора Никифор. Римская история, начинающаяся со взятия Константи-
нополя латинянами. Т. 1. Книга 4, глава 4. С. 88, 89.
2 Пахимер Георгий. История о Михаиле и Андронике Палеологах. Книга 4, главы 7, 8. С. 172, 173.
115
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
общественное мнение настолько было за Арсения, что Палеолог, желая
исправить впечатление от ложных обвинений, моментально прекратил
по нему разбирательство, передал старцу крупную сумму денег и при-
слал к нему трех монахов для утешения и бесед1.
Однако патриаршество Германа продлилось недолго: щедрый и
открытый, небезуспешно пользующийся правом печалования перед
царем, он быстро снискал «дурную славу» человека, уважающего им-
ператора — «высочайший» уровень общественного сознания! Германа
откровенно ненавидели и постоянно сравнивали — естественно, не в
его пользу — с прежним патриархом, в котором усматривали прирож-
денную солидность и самостоятельность. Хотя, как выяснилось, для
умиротворения Церкви патриарх Герман был не вполне удачной кан-
дидатурой, по крайней мере царь надеялся с его помощью решить свою
главную проблему — получить прощение. А вслед за ним и признание
наконец Церковью его императорского сана. Но время шло, а желан-
ное событие все не наступало.
Император требовал объяснений, но Герман уклонялся от них.
Впрочем, истина вскоре открылась — выяснилось, что и в глазах па-
триарха Германа Михаил VIII Палеолог совершил тягчайший грех, подняв руку на помазанника Божьего, прирожденного Римского царя
Иоанна IV Ласкариса. И грех этот так силен, что лично он, Констан-
тинопольский «Вселенский патриарх», не может простить его перед
Богом — это выше патриарших сил. Прощение выглядело бы бесче-
стием перед Богом, преступлением перед Церковью, и он никогда не
отважится на это, объяснил Герман. Ведь существуют грехи, отмали-
вать за которые виновника берутся лишь столпы Православия, святые
старцы, десятилетиями подвязавшиеся в пустынях и там совершавшие
духовный подвиг. И грех Палеолога — из их числа.
Этот момент очень важен, и его нельзя пропустить как рядовой слу-
чай. Для оценки монархического сознания византийского общества