Отблеск миражей в твоих глазах

Таривердиев идеальный сожитель. Ни разу не бытовой инвалид. Однажды я закинула в стирку его вещи, что остались на стиральной машине после душа, а потом он меня отчитал и попросил больше так не делать, даже если забудет одежду снова. Пожала плечами и согласилась. Этот парень редкостный чистюля. Я даже как-то из любопытства заглянула в гостиную и остолбенела от царящего там порядка. А еще… он оплатил коммуналку за прошлый месяц, хотя жил в квартире несколько дней в тот период. Раз в неделю закупает гору продуктов и при этом сам дома не питается. Даже по утрам не завтракает. Я готовила поначалу, оставляла ужин на плите. Но находила его неизменно нетронутым. И перестала.

Меня раздражает, что Барс не советуется со мной ни в одном вопросе. Те же продукты покупает по собственному усмотрению. Я очень хорошо понимаю людей, считающих его выскочкой. Как иначе воспринимать человека, живущего обособленно и проявляющего во всем высокомерие?.. Уж про фокус со справкой о беременности и вовсе молчу.

Песня заканчивается, мы отрываемся друг от друга, я иду вперед, он шагает сзади. Занимаем свои места. Следом врубают взрывную композицию, почти все ребята подрываются на танцпол, градус алкоголя в их крови требует движа. Улыбаюсь, пропитываясь атмосферой.

Только задумываюсь о том, что я уже потихоньку могу выдвигаться домой, вечер прошел отлично, а Барс может его продолжить без жены, как вставшая и покачнувшаяся Настя довольно целенаправленно выплескивает на меня остатки шампанского из своего бокала с приторным сожалением:

— Какая я неуклюжая…

Пятно на светлом платье расползается, подсвечиваясь неоновым красками играющей цветомузыки. Я как-то недоуменно наблюдаю за этим, чувствуя себя героиней посредственного кино, а потом медленно поднимаю глаза на брюнетку…

34. Лус

Она будто напугана собственной выходкой, выкинутой на кураже, но воинственно выпячивает подбородок, дескать, к бою готова. Возвышается надо мной, я продолжаю сидеть, не делая попытки подняться.

Беру свой бокал и протягиваю ей:

— Ничего, бывает. Возьми мой, он нетронут, можешь выпить. Или и его вылить на меня, если тебе от этого станет легче.

Настя моргает, не сразу понимая, что я не кидаюсь в потасовку. Во взгляде девушки отражается боль. Тоска. Затравленность.

И мне неприятно. До жути неприятно быть вовлеченной в эти эмоции.

Она пятится и исчезает в направлении туалетов.

А я вздыхаю, уступая местечко тяжести на душе. Мы постоянно играем какие-то роли в судьбах других людей, и часто — плохие роли.

Даша мрачно протягивает мне салфетки, принимаю с благодарной улыбкой. Отставляю злосчастный бокал и берусь за пострадавшую ткань. Пары секунд хватает, чтобы осознать бесполезность действий.

За столом неестественная тишина, та малая часть коллектива, что не пошла танцевать, молчит и наблюдает. Поднимаю голову и сталкиваюсь с прямым застывшим взглядом Таривердиева. Ощущение, словно видит впервые и изучает беспардонно.

Бесит он меня в эту секунду ну просто фантастически.

Отворачиваюсь.

Боковым зрением замечаю, как Барс уходит. Наверное, успокаивать брюнетку, что правильно, по-моему.

Я чищу ботфорты, по которым стекал алкоголь. На мне закрытое платье с многоклиньевой юбкой по колено — примерно там, где заканчиваются сапоги. Простой неброский образ. Для красивой эффектной Насти довольно странно, что ей предпочли меня. Уж она-то явилась во всеоружии — с вычерченными изгибами, ярким макияжем, умопомрачительными шпильками. На схватку с соперницей. А тут я — упс, вообще без намека и желания конфликтовать.

Отвратительная пошлость — цапаться из-за мужика. Она не случилась. А вот банального флера любовного треугольника избежать не удалось.

— Я отойду, — обращаюсь к Даше и на свой страх и риск, как говорится, шагаю к туалетам.

Правда, на полпути меня останавливают. Барс возникает из ниоткуда и настойчиво тянет в другую сторону, и вскоре мы оказываемся в служебном помещении. Он учтиво подает фен, удивляя меня.

— Да Господи, там небольшое пятно, зачем…

Не дает договорить, включая и направляя поток горячего воздуха на платье. Невозмутимо сушит меня, раздражая своим самоуправством. Через несколько минут мои бедра уже печет, я движением руки отсекаю фен от себя, и Таривердиев вырубает его. Откладывает.

Стоим почти у самого входа, смотрим друг другу в глаза. Я не просила о помощи и благодарить не собираюсь. Он раздражает меня. Весь такой чистенький и ладненький в этом классическом образе, белая рубашка очень идет ему. Красивый. Но сволочной. Нередкое сочетание в парнях подобного кроя.

— Слушай…

— Не надо, — перебиваю, к черту эти бессмысленные речи. — Ничего мне не надо объяснять. Всё в порядке.

— Неожиданно, — хмыкает вдруг хамовато. — Не узнаю тебя.

— С чего тебе меня узнавать? Это первое. А второе, лучше бы пошел и успокоил девушку. Ей нужнее.

— Ух ты. Женская солидарность и всё такое?

Уголок его рта насмешливо дергается, я в ответ закатываю глаза:

— Осторожно: пафос! А по факту, просто избавь меня от разборок в своих отношениях.

— Не такой уж я и атрофированный, чтобы продолжать трахаться на работе, имея статус женатого. Если ты это называешь отношениями, — кидает снисходительно, — их давно нет. И разбираться не в чем.

Коробит от этого рубища цинизма. Кусачие мурашки по коже. Наверное, никогда Таривердиев не отталкивал меня так сильно, как сейчас.

— Практика показывает, что ты один так считаешь, Барс. Я не виню Настю, алкоголь наложился на переживания, но вряд ли она желала мне зла по-настоящему.

Берусь за ручку и роняю напоследок:

— Даша с мужем меня подкинут, им по пути, они уже уезжают. А тебе не помешало бы поговорить с девушкой по-человечески. Хотя дело твое, это не совет ни в коем случае — Боже упаси! Ты ведь круче всех всё знаешь и умеешь. Неоспоримо.

Не жду от него согласия, но что совсем промолчал — удивительно. Зато так давит жгучими глазами, что внутри просыпается встречное сопротивление. Давно я не испытывала подобных чувств. Чтоб хотелось собеседнику… пожать горло вместо руки.

Два года диалога с собой, работа с психологом, апгрейд.

Всего пару разговоров с Барсом — и аминь, что ли?!

Возвращаюсь за стол, молодая часть коллектива продолжает танцевать, диваны полупустые, Насти с подружкой нет. Прощаюсь с теми, кто присутствует. Выдвигаемся, и почти у самого выхода нас догоняет Барс. Жмет руку адвокату, кивает Даше, затем склоняется близко ко мне:

— Я буду очень поздно.

Да можешь вообще не приходить. И вслух:

— Преданно ждать у окна не обещаю. Но перед сном помолиться за твою грешную душеньку — сам Боженька велит, моя святая обязанность как жены.