Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные

– Ну и… Я никого не просил меня ни ждать, ни подвозить. Я могу о себе позаботиться. Если вопросов больше нет, позвольте мне пойти спать.

– Иди. Больше не зовёшь маму поцеловать на ночь?

– А ты придёшь? – спросил я с надеждой.

– Нет, наверно.

– Потому и не прошу. Юрика забираешь?

– Юрик сам выбирает, где ему спать.

– Тогда позвольте откланяться, – я ушёл в свою комнату, с досадой думая о том, что же разладилось в нашей семье. С папой мы давно не ладили, однако с мамой и Юриком у нас были прекрасные отношения. Может, я что-то не знаю?

Утром в своей постели я обнаружил Юрика, прижавшегося ко мне всем своим хрупким телом, вот эта хрупкость мне почему-то не понравилась.

Я дотянулся до ночника, висевшего у меня в изголовье, и внимательно посмотрел на Юрку. Тот сморщился и распахнул огромные глаза. Огромные из-за больших синих кругов. Я вскочил и откинул одеяло. Самые мои худшие опасения оправдались: Юрик исхудал так, что все кости были видны сквозь кожу.

– Ты что с собой делаешь! – прошипел я, - Чем тебе помочь? Кушать?

– Да, я сильно хочу есть.

Я подхватился, как был, в одних плавочках, забыв про умывальник и всё остальное. Что самое калорийное? Сало! Я открыл холодильник, и нашёл свинину, купленную на новогодние праздники. Положив его в микроволновку разогреваться, побежал скорее умыться, чтобы глаза открылись. Ледяная вода и мятная зубная паста сделали своё дело.

Я прибежал на кухню, вынул мясо, и стал быстро нарезать его кубиками, тут же вынул большую сковородку, поставил на конфорку и засыпал её салом, чтобы вытопился жир, пока жарится сало, я достал картошку, и со всей возможной скоростью начал её чистить. Пришёл Юрик. Он встал рядом со мной и обнял за талию.

От жалости я чуть не заплакал.

– Давай сядем, - прошептал я. Юрик, молча, кивнул. Я сел на стульчик, Юрка забрался на колени, и прижался ко мне. Волна нежности к маленькому брату охватила меня. Я зарылся лицом ему в макушку, вдыхая его чистый мальчишеский аромат.

Сало между тем зашкворчало. Пришлось пересадить братика к столу и заняться мясом. Забросив оставшееся мясо в сковородку, я дочистил картошку, помыл и порезал, поглядывая на Юрку. Тот выглядел неважно. Лихорадочно блестели глаза, он шумно дышал. Мои руки замелькали ещё быстрее. Помешав мясо, я снова взял братика на руки, отогревая его своим телом. На моих руках ему становилось явно легче.

– А ещё говорил, что от меня ты не можешь набираться сил, - тихонько сказал я, - я даже чувствую, что тебе легче у меня на руках.

– От тебя исходит такая волна нежности. Она всё равно растворяется в пространстве, почему бы не воспользоваться? Сильные эмоции хорошо помогают. Радость, любовь.

– От моей любви ты должен был лопаться от силы, а ты как скелет.

– Вас не было уже несколько дней…

– Маленький мой, - всё же потекли у меня слёзы, - Ты мог мне сказать?

Мы там радуемся жизни, а ты, можно сказать, погибаешь.

– Я не ожидал, не рассчитал сил.

– Посиди чуть-чуть, сейчас я с мясом, а то тебя жиром горячим забрызгает.

Мясо уже обжарилось, я засыпал в сковородку картошку, посолил, закрыл крышкой и снова взял Юрика на руки.

– Что у вас тут происходит? – к нам зашла мама, кутаясь в халат, - так проголодались, что про зарядку забыл? Такой запах! всех разбудил. Почему вы голые? Надень хоть фартук, Саша, обожжёшься горячим маслом. Дай мне Юрика.

– Тебе нельзя, мама, - отстранился я от неё, - тебе лучше лечь, мы тут сами.

– Почему это? – удивилась мама.

– Прости, мама, но ты высасываешь из него жизнь.

– Как это? – ужаснулась мама.

– Не волнуйся, мам, - прошептал Юрик, - Саша справится, он сильный.

Не зная, что сказать на наши слова, мама, молча, удалилась к себе.

Папа что-то спросил, мама что-то ответила, я их не слушал.

– Тебе как, с корочкой? Или пропарить в сметане?

– С корочкой. И со сметаной.

Я поворошил картошку, почти готово.

– А если тебя целовать, тебе будет легче?

Юрка потихоньку засмеялся, - мне от тебя по любому будет лучше.

Я стал целовать его провалившиеся глаза, его веки смешно щекотали мне губы, а я с трудом сдерживал слёзы, потому что Юрик попросил не плакать.

Я набрал картошки с хрустящей корочкой и мясом Юрику, остальную залил сметаной, посадил Юру на колени и стал кормить его с ложечки.

Он пофыркивал, но не отказывался, кушал с удовольствием. Себя я тоже не обижал. Съев первую порцию, наложил уже готовую вторую. Эту мы уничтожили так же.

– Не пойду, сегодня в школу, - решил я, и Толика вызову, и Сашу. Буду тебя лечить, заодно и порепетируем.

– Если всё получиться, это будет идеальный вариант, - пощекотал мне ухо братик.

– Давай, я налью тебе чай, а сам сбегаю в туалет. Сил уже нет терпеть.

– Я тоже хочу.

– Сильно, или потерпишь?

– Потерплю, - вздохнул Юрка, - давай свой чай.

– Мама, - вышел я из кухни, - позвони, пожалуйста, Антонине Павловне, отпроси меня и Толика, Саше я сам позвоню.

– Всё так серьёзно? – спросила меня мама уже в дверь туалета.

– Ещё серьёзнее, чем ты думаешь. Не подходите пока к Юрику, он очень слаб.

– Нам бы позавтракать.

– Попросите Юрика пройти в нашу комнату.

По - быстрому сделав свои дела, сходил за Юркой, потом зашёл к родителям.

– Спасибо тебе за завтрак, Саша, так вкусно ещё мы не ели, - улыбнулась мне мама. Как Юрик?

– В туалете. Отпросила нас?

– Ещё рано, обязательно позвоню, и про Сашу скажу, а что у вас с отметками?

– Уже все выставлены. Купи ещё мяса, хорошо?

– Куплю. Может, составишь список?

– Составлю. Проведу ревизию, и составлю.

Я нашёл свой телефон и стал обзванивать друзей.

– Саша, отпросись, пожалуйста, с уроков, и приезжай ко мне, да, очень важно, у меня братик заболел, мы будем его лечить. Это не шутка, это очень серьёзно. Сейчас я ещё Толику позвоню.

Юрка вышел из ванной, я взял его на руки и понёс в свою комнату.

– Нам лучше лечь?

– Нет, у тебя на руках лучше. Смотри, я уже не синий.

Лицо у Юрика действительно, начало принимать нормальный цвет.