Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные

В животе сладко заныло. Вымыв руки, на цыпочках побежал в свою комнату. Не утерпел, хоть одним глазком… Спящий Саша показался мне прекрасным принцем. С трудом оторвав от него взгляд, окинул оставшуюся спящую братию. ласково поправил одеяло на Толике, прикоснулся губами лба Юрика… Ну, прямо любящая мама, ехидно сказал мне внутренний голос. Кормить их кто будет? Выскочив из комнаты, опрометью кинулся на кухню, жарить рыбу.

Что на гарнир? Макароны! Дёшево и сердито. А пока поставим варить уху и примемся за кальмар.

Кто умеет чистить кальмар? Я, конечно, здесь почти никто его и не видел.

Я уже не вздыхал. Взялся, не плачь. Почистив несколько картошин, закинул их в кастрюлю с головой и хвостом рыбы, поставил на конфорку. На другой конфорке потрескивает сковородка с рыбой, на третьей стоит кастрюля под макароны. Теперь кальмар… Тоненькую кожицу от головы до хвостового плавника… вместе с плавником. Ничего, потом и до плавника доберёмся. Пока боролся с кальмаром, пожарилась рыбка. На сковородке остался жир. Что делать? Соус, конечно. Мука, в которой валял рыбу, пошла в дело, разводим томат-пасту, выливаем в сковородку, соль, сахар, перец… Вкусно! Переливаем всё это в соусницу, моем сковородку, и снова на плиту, наливаем масло, греем, нарезаем кальмар соломкой, опускаем в масло, закрываем крышкой. Всё, уха кипит, вода кипит. Засыпаем макароны, пробуем суп. Картошка сварилась, значит, уха готова. Режем лук, бросаем в уху, перец, сливочное масло, подсаливаем… рекомендуют столовую ложку водки, да это в походе. Пока я, мурлыча под нос песенку про что-то, на кухню проник кто-то мелкий и всклокоченный. Ни слова не говоря, этот кто-то взгромоздился мне на руки, крепко обхватил руками и ногами, и положил голову мне на плечо. Не прерывая свои поварские изыски, я левой рукой перехватил появившееся у меня сокровище, поцеловал его в лохматую голову.

Что ещё осталось? Половина кальмара в мойке, надо дочистить, а то некуда будет сливать макароны. Подошёл, попробовал, получается!

– Ну и терпение у тебя, - Саша, услышал я голос мамы, - Юра, не мешай Саше! – Юрка отрицательно потряс головой.

– Тебе чем – ни будь помочь? – обратилась мама ко мне.

– Кальмар бы дочистить, а то мне за плитой следить, - я бросил кальмар, вытер руки и помешал в сковородке. Сок ещё не выкипел, зато макароны закипели. С удовольствием посмотрел, как мама борется с кальмаром, с улыбкой глядя, как она пытается снять кожу с тушки, Тушка выпрыгивала из маминых рук, шкура не поддавалась.

– Да как же ты его… - с досадой сказала мама.

– С тебя поцелуй, и мы с Ериком дочистим, - со смехом отозвался я.

Мама с удовольствием зацеловала нас с Юриком, я опустил брата на стул и расправился с оставшимся кальмаром. Макароны я тоже не доверил маме.

Слил ещё твёрдыми и бросил в них побольше сливочного масла.

Потом нарезал две головки репчатого лука и засыпал кальмар, который тушился на сковородке. Сырой кальмар я поставил в кастрюлю вариться.

– Как там мужики? – спросил я, - просыпаются?

– Папу твоя стряпня разбудила, он уже глотает слюну, главный мужик – вот, за столом, а твои…- мама хихикнула, - будущие мужья умаялись вчера, спят ещё.

– Как будто я не умаялся, - буркнул я, - зато всё успеем. Картошечки бы для кальмара, но это долго. Поедим, запрягу пацанов, надо к Новому году салатов наделать.

– Так. Уха готова, макароны готовы, раба, соус, кальмар на подходе.

– Саша, когда ты всё успела? – удивилась мама.

– Я любима и люблю! – заявил я.

– Как это замечательно! – восхитилась мама.

– Можно строить мужчин перед столовой, - разрешил я маме.

Умытые и выспавшиеся пацаны во главе с папой ввалились на кухню, сразу прижав нас с мамой к окну. Кое как разместились за столом, не оставив нам свободного места.

– Сначала уху! – заявил я. Протестов не было. С чавканьем, всхлипами и прочими звуками мои кулинарные изыски были уничтожены. Лениво попив чай, мужчины удалились, оставив горы грязной посуды.

– Мама! – отчаянно закричал я, глядя на это безобразие.

– А ты как думала? – спросила меня мама.

– Почему ты называешь меня девочкой? – хмуро спросил я.

– Выйдешь замуж, такое будет каждый день.

– Не будет. Столько народу я не переживу.

– Здесь были все твои родные, прибавь ещё детей. Сколько у тебя будет?

– Двое. Или трое. Я люблю детей.

– Я заметила. Юрик скоро с тебя слазить не будет.

– Пусть. Нам хорошо с ним.

– Ладно, я помою посуду, отдохни.

– Как отдохни? Мы с тобой кушать будем?

– Чуть не забыла, - засмеялась мама, - там что-нибудь осталось?

– Я же разливал, садись за стол, мама, я накрою.

Убрав со стола всю грязную посуду в мойку, я налил уху, поставил тарелки с макаронами, тушёным кальмаром и соусом, и сел напротив мамы. Поковырялся в тарелке.

– Ты что такой грустный? Устал?

– Мама, он меня даже не поцеловал! – всхлипнул я.

– Ну, - огорчилась за меня мама, - он же видит, ты занята, толкучка на кухне.

– Потом поцелует.

– Потом я не дам себя поцеловать.

Пришёл Юрик, залез ко мне на колени, чмокнул меня в щёчку.

– Вот кто меня по-настоящему и бескорыстно любит, - признал я.

– Кушай, Саша, у нас впереди ещё много работы.

Не успел я съесть уху, появился Саша.

По моим заблестевшим глазам, мама поняла, кто вошёл.

– Саша, входи, проси немедленно прощения у Саши и поцелуй её!

Саша вошёл, упал на одно колено:

– Прости, Сашенька, только объясни, за что?

– Пропущенный утренний поцелуй забыл? – грозно спросила мама.

– Честное слово, не смог подобраться! – смутился Саша.

– Ты и не пытался! – обвиняюще сказал я.

– И это ещё не всё! – продолжила мама, - Всё утро Саша стояла у плиты, готовила на всю ораву завтрак, и никто не сказал спасибо, оставив гору посуды, которую нам ещё предстоит вымыть!

Юрик на это снова чмокнул меня в щёчку и победно посмотрел на Сашу.

– Я не знал, что это всё Саша наготовила! – взвыл Саша.

– А маму не надо благодарить? – тихо спросил я.

– Вы меня уничтожили, чем я могу загладить свою вину?

Только я собирался дать задание, как незаметно просочившийся Толик уже начал мыть посуду.

– Пока подумаю, - сказал я, - у нас ещё много работы. Пельмени будешь лепить, картошку чистить, будете с Толиком моими помощниками.

– А когда поцелуй?

– Когда мне будет невтерпёж.

– Долго ждать?

– Мне давно невтерпёж.

Икру я засолил в перерывах между поцелуями. Саша растопил мою лёгкую обиду, стараясь всячески угождать мне. Папа, увидев это, только крякал.

– Откуда что берётся? – спрашивал он сам себя, - клянусь своей щетиной, не мог поверить, что этот сорванец мог так измениться! Так крутить парнями!