ОТЛИЧНИК

– В чем дело, милые? Вы здесь совсем некстати.

– Ни в чем. Просто мы устали и идем спать.

– Идите. Почистите зубы, помойте попки и ложитесь. Не стоит к взрослым приставать. Вас куклы заждались.

– Мы пришли сюда вместе, вместе и уйдем. У нас одна компания. Мы все делаем вместе. Правда, Лень?

– Вам можно только позавидовать. Я повторяю. Идите спать, как проснетесь, готовьте завтрак, он к завтраку придет.

– Небольшая заминочка. Он у нас, как раз, завтрак и готовит, – сказала Морозова.

– Да? Как прекрасно. Ну, такого мужчину я тем более вам не уступлю.

Наступил момент истины. Морозова с Ратайкиной еще что-то щебетали, полагая, что это очередная, залетная, из таких, которым Леонид мог «показывать только Москву», но тут они, как-то сразу поняли, не сговариваясь, что девушка другая.

Бландина достала газовую зажигалку, сделала фитиль на полную (огонь вырывался, как из газовой горелки, можно было смолить кабана) и, нервно посвистывая, пояснила, что опаленные волосы плохо отрастают. Девицы сразу же отцепились от Леонида и ретировались. Да, такая бы и волосы запалила и глаза собственноручно им выцарапала. Я видел, с каким настроем, с каким запалом она говорила.

Мы ушли, а Леонид, потанцевав с Бландиной еще пару танцев, решил нас разыскать. Бландина ему не противилась, пошла на розыски вместе с ним. Со слов Леонида они обошли все известные и неизвестные кафешки, нигде нас не нашли и Леонид собрался домой.

– Иди, – покорно сказала Бландина, – можешь не провожать.

Леонид не мог не проводить. Дойдя до своей калитки, вместо слов прощания, Бландина сказала:

– Осторожно, тут яма.

И, взяв кавалера за руку, увлекла за собой.

Жила она отдельно от хозяйки в просторном домике, за который платила в восемь раз больше, чем мы деду Карпу. И, конечно, все закончилось постелью.

Этого, я думаю, не случилось бы, подойди Бландина к Леониду в начале отдыха, но она появилась именно тогда, когда Спиридонова ему уже наскучила. Он за день до этого просил меня прогуляться с ним по бережку и занимался тем, что высматривал себе новую пассию. Выражаясь военным языком, Бландина выбрала наиболее подходящий момент для наступления. Оборона была снята. Сердце, некогда кипевшее презрением, под солнцем успокоилось, размякло, и он с легкостью капитулировал.

Зато с Бландиной Леонид зажегся, как бенгальский огонь. Они сцепились и взорвались фейерверком, чуть было само море не запалили, так как тела их и души раскалились от страсти, как угли.

Леонид от нас съехал. Стал жить так, будто завтра потоп или война. Я видел их мельком и в городе и впоследствии пересмотрел все видеокассеты, снятые местными операторами за сумасшедшие деньги. Чего они только не вытворяли! И с вертолета на парашютах прыгали, и под водой с аквалангами плавали. Воровали на рынке и фрукты и продукты. Не из нужды, а из озорства. Избили какого-то прохожего, отдыхающего. Леонид держал ему руки за спиной, а Бландина в маске зайца на лице била оторопевшего человека палкой. При этом работала камера, и они громко смеялись. Вот так развлекались. Все ради веселья. От переизбытка сил с ума сходили. Домой Леонид уехал с Бландиной, нас не оповестив.

Забыл рассказать одну очень важную вещь. В тот день, когда «семейные» стали жить вместе, ну, то есть сдвинули койки, я подошел и снял наушники со спящего Аркадия-боксера. Думал, он слушает радио, а услышал в наушниках смех, женские голоса, шум падающей воды и голос Морозовой:

– Эх, девчонки, затрещат сегодня наши пиз…ки.

А дальше общий смех и советы друг дружке интимного характера.

Я, сообразив тотчас, что это нехорошо, снял с себя наушники. Это невозможно было слушать. Я и до сих пор уверен, что люди, пусть даже по службе, подслушивающие чужие личные разговоры, разрушают себя, свою психику и в конечном счете становятся больными.

Оказывается. Это Боков поставил в бане «жучок», посредством которого не только он, но и все окружающие, ненароком включив короткие волны, могли слушать все то, о чем там говорилось. Странный тип, Аркаша, с наслаждением слушал чужие секреты.

После того, как Леонид, собрав свои вещи, ушел жить к Бландине, мы зажили новой, не менее веселой жизнью, разделились на две группы. Мы с Зуриком стали жить сами по себе, а друзья наши сами по себе. Тогда же познакомились с замечательными девушками, нашими соотечественницами, которые жили в Америке и работали там по линии МИДа в Организации Объединенных Наций. Девушек звали Лена и Наташа. Мы с ними просто дружили, без каких-либо поползновений на интимную близость. И нас, и их такие отношения устраивали. Лена рассказывала, как, купив в спортивном магазине эспандер, выиграла миллион. Выиграла, но не получила, так как строго воспрещались всяческие игры, выигрыши и проигрыши.

Тут надо пояснить, как «выиграла» и что значит «запрещались игры». Перед тем, как устроиться на должности в ООН, с ними в МИДе была проведена беседа, инструктаж. Опасаясь провокаций, строго-настрого запрещено было играть в различного рода лотереи. Лена и не играла. Спортивный магазин каждого покупателя автоматически вносил в свой компьютер, для того, чтобы адресно присылать проспекты с новинками интересующего товара. Лене присылали проспекты с новыми модификациями эспандеров. И раз в год без спроса на то покупателей, магазин проводил для них лотерею, с призом в один миллион долларов. Этот жребий на Лену и выпал. В сущности, она была не виновата, не нарушала инструкций, выигрыш получать она не собиралась и ее даже не ругали. Расценили все это, как одну из возможных уловок американцев. От миллиона у Лены осталась лишь газета, на первой полосе которой было сообщение о том, что она является обладателем выигрыша в один миллион долларов.

Никаких огорчений с ее стороны на этот счет не было, ведь для того, чтобы получить эти деньги, ей нужно было бы порвать с Родиной, то есть продать Родину. Она на это пойти не могла, и мы ее понимали, сами бы поступили точно так же.

Лена с Наташей раскрыли нам целый мир, рассказывали много интересного, жаль, что очень скоро отпуска их закончились, и они уехали.

Много всякого было в Судаке, не припомнить все, не рассказать. Из забавных ситуаций вспоминается еще и такая. Лег я на берег, в самой черте прибоя, вытянул руки и ноги. И волны меня, как веретено, катали туда-сюда. Наконец, устыдившись в душе такого своего поведения, все же не пьяный, и посчитав это занятие придурью, встал. И каково же было мое удивление, когда я заметил, что моему примеру последовал чуть ли не весь пляж. Взрослые мужчины и женщины и, разумеется, их дети. В народе говорят так: «Дурной пример заразителен». Я бы поправил и сказал так: «заразителен любой пример». Поэтому надо не стесняться, не бояться и делать больше добрых дел, совершать высокие красивые поступки.

По возвращении в Москву Ратайкина перед женихом своим покаялась, сказала, что развратничала с боксером, но при этом твердо пообещала, что в столице с Аркадием встречаться не станет. Ухажер этим и утешился.

Глава 24 В гостях у Андрея Сергеевича

Я, как и обещал, по возвращении с юга, поехал в деревню к Андрею Сергеевичу и Татьяне Николаевне. Обещал помочь с сараем и по хозяйству.

По дороге, в электричке, вспоминал Судак, пляж, торговцев, кричавших над самым ухом: «Пахлава медовая, слойки с орешками». Я не выдержал как-то назойливости такой и сказал: «А слоников с орешками нет? И идите от меня, мне не пахлава, а похвала медовая нужна». Продавец от неожиданности даже кукурузу из руки выронил, которую время от времени грыз, а маленький мальчик заплакал и стал кричать, просить свою маму, чтобы она купила ему слоника с орешками.

Фотограф постоянно ходил по пляжу, выкрикивал: «Кто забыл сфотографироваться? Обезьянка Бася пришла». Слыша имя Бася, я всякий раз возвращался воспоминаниями к Хильде. И вообще не мог отдыхать, не в состоянии был расслабиться, тянуло к учебе, к работе. А ребята, смотрю, наслаждаются солнцем, морем. Я им даже завидовал.

Честно говоря, ехать мне к Андрею Сергеевичу не хотелось, Саломеи там не было, а ходить по тем местам, где мы с ней гуляли, одному было невесело. Работы предстоящей я не боялся и потом, коль уж дал слово, надо было слово держать. Были и свои корыстно-шкурные интересы. Решил собрать и насушить себе на зиму грибов, травы зверобоя. Я пью зверобой вместо чая, когда он у меня есть. А то денег ни на что не хватало.