Отмороженный (Гладиатор)

Чужой логике Иван подчиняться не умел. А чужая воля для него и вовсе не существовала. Он не знал, что это такое. В его голове после того, как он победил Чечню и закончил там свою чеченскую войну, такого понятия просто не могло существовать.

Иван очень легко, можно сказать, нежно коснулся входной двери квартиры Лещинского. И она тут же отозвалась, выдала ему свою тайну.

Дверь оказалась не запертой.

«Ясно, – сказал себе Иван, – меня ждут.»

Существовала только одна причина, про которой дверь могла оказаться на запертой – чтобы хозяину не пришлось к ней подходить.

Если Лещинский подойдет к двери, рассуждали, видимо, те, что ждали Ивана в квартире, у Ивана будет возможность просто выдернуть его из квартиры и попытаться скрыться с ним. А может быть и убить.

А так, если Иван ничего не подозревает и позвонит в звонок, Лещинский крикнет погромче: «Открыто!» и тому придется входить в квартиру.

Если здесь его ждут, этот путь закрыт. Это была одна из аксиом, по которым жил Иван.

Он осторожно поднялся на шестой этаж.

Иван попытался вспомнить, как расположены лоджии в квартире Лещинского, но потом сообразил, что лоджии есть в каждой квартире, и ему подойдет любая. Однако необходимо было выбрать, и Иван выбрал ту, к которой он случайно оказался ближе.

Хозяева, видно, были победнее, чем зажиревший Лещинский и замок в двери их квартиры был намного проще, чем у их соседа снизу.

Иван справился с ним секунд за тридцать.

Первое, что он сделал, проскользнув внутрь – принюхался.

Псиной не пахло.

«Неплохо, – подумал Иван. – Чем меньше шума, тем лучше.»

Отсутствие собаки сильно облегчало его план.

Если бы в квартире оказалась собака, пришлось бы ее убивать, причем руками и как можно тише. Иван справился бы с этим, справился бы и с хозяевами, но только в том случае, если бы собака кинулась на него молча. Если бы она залаяла, Иван был бы демаскирован и его появления в квартире Лещинского могли бы ждать уже и сверху.

Едва войдя в квартиру, Иван услышал, что работает телевизор. Квартира была стандартной планировки и Иван сразу определил, что телевизор находится в зале.

Темную кухню он миновал спокойно, там явно никого не было.

Подойдя к открытым дверям в зал, Иван вытащил из кармана маленькое зеркальце и с его помощью внимательно осмотрел – что там, в зале.

В зале, почти спиной к дверям, сидел в кресле перед телевизором мужчина в трусах и, увлекшись, смотрел на экран. Шел футбольный матч на один из международных кубков.

Ивану вновь повезло.

«...Матеус проходит в штрафную, – услышал он голос комментатора, – обыгрывает защитника... Удар! Штанга! Но мяч вновь отлетает к нему. Еще удар! Гол! Главный бомбардир немцев сравнял счет в матче с голландским „Аяксом“. Теперь все начинается сначала, счет вновь ничейный...»

Под эту тираду Иван спокойно прошел за спиной у мужчины, сидящего перед телевизором, уверенный, что тот не сможет сейчас глаз оторвать от экрана.

Теперь его интересовала комната справа по коридору, толи спальня, толи детская.

«Какая разница, – подумал Иван, – лишь бы без шума.»

Света в ней не было. Иван заглянул в ванную, нашел широкий махровый халат, набросил его на себя поверх одежды, и тихо проскользнул в комнату. Ее наполнял слабый, рассеянный свет от фонарей за окном и крепкий возбуждающий запах сладковатых духов. Это была явно спальня.

– Насмотрелся что ли на свой футбол? – не повернув головы, встретила его недовольным вопросом лежавшая на постели ничком женщина. – Что, теперь мужики в трусах тебя больше привлекают, чем голые бабы?

Иван пригляделся к ней. Она была обнажена, толстые ягодицы подрагивали, бедра слегка ерзали из стороны в строну. Руками она сжимала свои груди.

– Я с твоим футболом, блин, сама научусь кончать, без тебя. Ну, иди скорее, сунь в меня свой член, – она слегка раздвинула ноги и немного приподняла зад.

Иван тихо подошел, положил ей руку между ягодиц, на пыщущее жаром скользкое влагалище.

– А-а-а! – простонала она.

Тихим аккуратным ударом в затылок Иван на время прекратил ее сексуальные мучения. В себя она придет теперь не скоро. Он прикрыл ее халатом, открыл дверь на лоджию, вышел наружу.

С помощью нехитрого приспособления, представлявшего собой крепкий металлический крюк, заключенный в резиновую трубку, Иван бесшумно спустился с шестого этажа на лоджию пятого.

Иван стоял на лоджии, прижавшись к стене, и раздумывал, что делать дальше. Не столько даже раздумывал, сколько ждал момента, когда решение само родится в его мозгу.

Своей интуиции он доверял больше, чем своей логике.

Тихий звук открываемой дверной защелки прервал его ожидание.

Решение само шло навстречу Ивану. Он только весь подобрался и застыл в неподвижности, готовый к любым активным действиям.

Пока Иван путешествовал по подъездам, чердакам и квартирам, окольными путями добираясь до жилища Лещинского, в его квартире уже начали нервничать. Старший фээсбэшник связался по рации с офицером, что остался в машине, и тот сообщил, что в подъезд пока не вошла ни одна живая душа.

Полноватый начал злобно поглядывать на Лещинского, словно тот был виноват в том, что посланный за ним человек опаздывает. Сам Лещинский сидел ни жив, ни мертв, гадая, к добру, или к худу, что никто еще не явился, хотя назначенный Крестным срок давно уже прошел.

Два молодых оперативника уже просто измаялись на своих постах, не понимая обстановки и каждую секунду поначалу ожидая появления в дверях какой-нибудь фигуры с пистолетом в руках. Но ни кто все никак не появлялся и не появлялся. Они просто устали от напряжения и, незаметно для себя, постепенно расслабились. Поэтому, когда старший приказал одному из них выглянуть на лоджию и проверить визуально обстановку внизу, у дома, тот подумал прежде всего о том, что на лоджии можно быстренько курнуть втихаря. Все равно, никто, как видно, сегодня в эту квартиру уже не придет, раз не пришел раньше.

На лоджию он выходил расслабленно, будто у себя дома, а не на задании, в квартире объекта.

Иван убрал его тихо. Он резко, но бесшумно ударил его большим пальцем в основание шеи, пробив трахею и тем самым сильно ослабив поток воздуха через голосовые связки. Пытаясь вздохнуть, парень выпрямился и расправил грудную клетку. Иван ударил его второй раз, тем же большим пальцем попав точно в солнечное сплетение и пробив расслабленные брюшные мышцы.

Чтобы подающее тело не произвело лишнего шума, Иван подхватил оперативника и уложил его на бетонный пол лоджии лицом вверх. Тело парня конвульсивно вздрагивало, он пытался вздохнуть, но кровь, затекающая из раны в горло, мешала ему. Мучаться ему оставалось не более минуты.