Отмщение
Шрифт:
– Чей?
Он подмигнул мне.
– Может быть, ваш, мистер Хаммер. Могу я узнать ваш пост, должность?
– У меня специальное задание и очень прочное положение в системе. Работаю давно. В данное время могу делать все, что вздумается. Не без причини, конечно.
– И как надолго?
– Вы слишком торопитесь. До тех пор, пока кто-то не отстранит меня от должности или пока я не сделаю ошибку. А время ошибок прошло.
– Мне как раз нужен совет человека, который перестал делать ошибки.
– В его тоне совсем не было сарказма.
– Я оставлю ее у себя до
– Это слишком много.
– Большие люди не должны размениваться на мелочи. Я хочу, чтобы она была в безопасности и вернулась домой. Что вы скажете?
– Постарайтесь вспомнить фамилии двоих, которые покушались на вас. Не могли бы они подстроить убийство?
– Конечно, нет. Несогласие, но это - все.
– А женщины? Прямой вопрос, но он необходим. Он не обратил внимания на мой тон.
– Мистер Хаммер, я не водил знакомства с прекрасным полом после смерти жены. Это всем известно. Я многозначительно посмотрел на дверь.
– Но у вас тут прелестный собеседник.
– Джеральдина была прислана ко мне нашим председателем.
– Но другие? Не могло бы у вас появиться других врагов из-за вашей политической карьеры?
– Никто не может ненавидеть меня до такой степени, чтобы убить.
– Он нетерпеливо пожал плечами.
– Было несколько обвинительных заключений, некоторые из тех, кого я осудил, покушались на меня прямо в здании суда. Две попытки, но обе безуспешные.
– Что произошло?
– Ничего. Полиция поймала обоих. Оба были опознаны и отправлены обратно в тюрьму. С тех пор оба умерли: один от туберкулеза, другой от рака.
– Вы следили за ними?
– Нет. Полиция. Они сочли необходимым известить меня. Я никогда особенно не беспокоился. Вернее, беспокоился не за себя. За Сью и других - да. Ничего необычного для прокурорской карьеры тут нет. Но я не собирался отступать от своих принципов.
– Допустим, что мне придется этим заняться. Прошлое таит много неприятностей и много грязи. Если "вы не хотите, чтобы я вмешивался, можете забрать чек. Но тогда я займусь этим просто из любопытства.
– Это касается и вас лично, мистер Хаммер? Не похоже на то, чтобы вам были нужны деньги или практика.
– Вы знаете меня, Торренс?
– Я знаю вас, Майкл. Разве вас знают не все? Я улыбнулся.
– По-настоящему - не все.
Глава 3
Итак, "Детская ручка" был мертв. Теперь все узнают, что произошло в той комнате, и кто-то вспомнит, что случилось семь лет назад, и станет ждать, что будет дальше. Кто он - необходимо выяснить, и выяснить это придется мне самому.
На углу Бродвея и Сороковых есть бар, стиснутый огромными домами, как бутерброд, с забавным названием, которое ему дали люди с забавным прошлым.
Когда я зашел, то увидел много новых лиц, но Диверсея Тоби увидел сразу и заметил, как он чуть не выронил пивную кружку от удивления. Потом я подошел к бару и заказал "Четыре розы". Бармен был старый, стреляный воробей. Он смешал мне пойло, взял доллар и угрюмо кивнул.
– Привет, Майкл.
– Привет, Чарли.
– Тебя не было видно...
–
И не должно было.– Тебя вспоминали.
– Ты слишком много слушаешь.
– Бармены любят поговорить.
– С кем?
– Как все бармены.
– А еще?
– Ничего, Майкл.
– Ладно, Чарли.
Он отошел от меня с озабоченным видом и направился к стайке туристов, которые галдели в углу. Стереопроигрыватель наяривал Синатру, но симфония ненависти звучала так слабо, что не производила должного впечатления. На улице стояла жара, и для любого человека зайти в тихое местечко - означало обрести покой, прохладу и спокойный отдых.
Одна из женщин почти сползла с табурета и, раздавив о стойку свои груди, спросила:
– Свободен?
Я не стал оборачиваться.
– Иногда.
– А теперь?
– Нет.
Она отвернулась и сунула в рот сигарету.
– Глупый дикарь!
– Настоящий абориген! Она хрипло засмеялась.
– Итак, придется пощипать наших заморских друзей. Диверсей Тоби подождал, пока она ушла, и сел на табурет рядом со мной. Он великолепно сыграл свою роль приятеля в баре, заказавшего для друга выпивку. Когда это было сделано, он взмолился:
– Майкл...
– Просто решил заглянуть.
– Тебе нужен я или кто-то другой?
– Кто-то другой.
– Мне не нравится, когда ты ходишь вокруг да около, а не говоришь прямо.
– Новая технология, приятель.
– Выкинь ее к черту, Майкл. Я знаю тебя с прошлых времен. Думаешь, я не знаю, что случилось?
– А что же случилось?
– С Левитом и "Ручкой". У тебя что, помутнение мозгов? Ты думаешь, что тебе дадут за здорово живешь палить в городе? Теперь все изменилось. Ты был далеко, и лучше было бы для тебя там оставаться. Теперь, прежде чем ты впутаешь меня во что-нибудь, мне нужно сказать тебе очень важное: я всегда был мелкой сошкой и ни вы, ни они меня не трогали. Такое положение меня всегда устраивало.
– Чудесно!
– Я взял его за руку и положил на стол свой 45-й.
– Помнишь?
Он задрожал. Тогда я решил добить его. Я достал из кармана бумажник и сделал вид, что считаю деньги, а сам дал ему полюбоваться своим удостоверением, видным сквозь пластик. Он посмотрел, и глаза его расширились, но он сумел подавить свое любопытство.
– Мы идем ко мне или к тебе?
– Моя комната наверху, Майкл.
– Номер?
– Триста тринадцатый.
– Десять минут. Иди первым.
Это был обычный номер второсортной гостиницы, пропахший пивом, потным бельем и грязными носками. Он открыл себе жестянку пива, потом плюхнулся на небрежно застеленную кровать.
– Говори.
– "Детская ручка"... Он умер.
– Я знаю. Это я пришил его. Его макушка слетела и превратилась в кашу на полу. Он не был первым и вряд ли будет последним.
Он медленно отставил жестянку.
– Будь ты проклят! Думаю, что тебе надо писать завещание. Я не шучу. Слова и дела у нас не расходятся. Ты уже был идиотом в прежние времена, но теперь ты совсем пропащий. Думаешь, я не знаю об этом? Знаю, как и все. Я не хотел бы даже быть с тобой в одной комнате.