Отмщение
Шрифт:
– Ты большой подонок, - сказала она мягко.
– Если бы я не любила тебя, ты давно был бы покойником.
Глава 5
Я, был одет и на ногах еще до восьми. Большое, прекрасное животное со спутанными волосами, которое пролежало эту ночь, уютно мурлыкая, рядом со мной, потянулось, открыло свои сонные глазищи и улыбнулось.
– Остыла?
– Вполне.
– Она показала мне язык.
– Ты еще заплатишь мне за эту ночь.
– Вылезай, у нас много дел.
– Посмотри.
Я повернулся к зеркалу и стал повязывать галстук. Но не смотреть на нее я не мог. От такого зрелища не так-то легко оторваться.
Когда она вернулась, вся влажная, пахнущая женской прелестью, завернутая в полотенце, я уже не смотрел на нее. Я нарочно притворился, что разбираю вырезки, потом отдал ей и проводил до дверей. Около лифта я погладил ее локоть.
– Со мной не стоит играть так грубо, котенок.
– Ты можешь на мне жениться хоть сию минуту - ты заставил ждать меня слишком долго, - или просто.., быть со мной.
– У нас нет ни секунды.
– Тогда приготовься к страданиям, джентльмен. В конторе Пата я получил дополнительную информацию.
Шерман Буфф - женат, живет в Бруклине, приобрел процветающий магазин электронных товаров. С адресом все в порядке, с деньгами - тоже. Жена красавица, от которой он без ума. К прежнему возврата нет. Полиция считает его реабилитированным.
Николае Бекхауз. Докладывают о нем регулярно. Но он на содержании у брата-дантиста. В тюрьме во время драки его ударили. Поврежден позвоночник, он наполовину инвалид. Да к тому же он помешался, и его умственный уровень приравнивается к уровню десятилетнего ребенка.
Офицер ничего не знал о Гудвине. Сведения перестали поступать три месяца тому назад. Полиция боялась только, что прежде чем его найдут, он кого-нибудь угробит. На Арнольда можно было делать ставку.
Велда сказала:
– Может, узнаем что о Монтлее?
– Ему уже за семьдесят.
– Но у него "хорошее прошлое". Он замешан в историю с убийством и тремя миллионами.
– Он сидел не за убийство. Он три раза попадался при побеге, потом они поймали его на этой большой краже, и он заработал пожизненное заключение.
– Это может любого свести с ума.
– Может. Но после тридцати лет отсидки семидесятилетние старики хотят подышать свежим воздухом, а не идти на мокрое дело. Будь логичной!
– Все равно давай зайдем, Майкл.
Небольшая ремонтная мастерская принадлежала этому старику, и он сидел там с утра, вбивая гвозди в чью-то туфлю. Он молча покосился на нас сквозь очки, выбритый и почти лысый, старый Санта-Клаус. Когда он покончил с туфелькой Велды, я сунул ему доллар. Он пристально посмотрел и буркнул, сдвинув очки ближе к переносице:
– Репортер?
– Глупости ты говоришь, отец...
– Выглядишь ты как коп, но полиция мной больше не интересуется. Во всяком случае, городская. Значит, ты не оттуда? У меня много дел было с ними в жизни. Не давай им разочароваться в себе. Зачем пришел?
– Это ваша мастерская?
– Да. Тридцать
лет копил денежки. А сапожничать я научился еще в тюрьме. Это все, что тебе интересно?– Это хорошо, Сони, что вы по-прежнему любопытны. Я насчет вашего старого обещания пришить Торренса.
– О, тогда у меня кровь бурлила. Теперь, если он окочурится, я плакать не стану. А что касается.., мистер...
– Мистер Хаммер.
– Так вот, мистер Хаммер, не хочу опять сидеть за стеной. Мне уже это приелось. Ясно?
– Вполне.
– И потом, там у меня было много желаний: переспать с женщиной, например. Одна мысль о женских ногах... Убить Торренса, выбить его проклятые мозги из головы.., но все перегорело. И только когда репортер, вроде тебя, придет с вопросами, тогда... Непонятно я говорю?
– Он откашлялся.
– В молодости я по бабам с ума сходил. И они от меня. Вот и надавали мне прозвищ. Сони, например. Выглядел я мальчиком...
– Он размечтался, но потом вернулся к разговору и с гордостью развернул перед нами номер "Кордл" тридцатилетней давности.
Там он был героем. Все первые полосы были полны его подвигами, его фамилией. И еще одно имя - Блэк Коп-лей. Кража. Три миллиона. Такси с неизвестным номером, которое полиция никогда больше не видела, и Блэк Коплей, канувший в Лету с тремя миллионами долларов. Сони прострелили ногу в перестрелке, и он не смог удрать. Сим Торренс осудил его, и он поклялся убить Сима, когда вернется. Он вернулся и перестал желать смерти Торренса. На улице Велда сказала:
– Патетично, не правда ли?
– Они все такие.
В конторе я оставил Велду и дал ей инструкции: найти все о Левите и "Ручке". Тоби сказал, что старые волки снова входят в игру. На это должны были быть причины. Причины должны были быть и для двух трупов, и для покушения на меня и Сью. Где-то должен быть человек, который знает ответ.
После этого я дал таксисту адрес конторы Торренса и откинулся на сиденье. Манхэттен бурлил... Вдруг прямо перед моим лицом мелькнул силуэт машины. Кто-то вскрикнул, я перекатился на сиденье, и нас накрыла волна лязга, шума, битого стекла и треска. Потом наступила тишина, как всегда бывает после происшествия.
Передо мной слабо застонал шофер. Его грудь была вдавлена в руль. Чьи-то руки открывали дверцы машины, чтобы извлечь его. Я помог поднять тело и вылез сам, отряхиваясь от осколков. Люди столпились около водителя.
Ему досталось, но еще больше он был потрясен случившимся. Бывало и раньше, что водители автофургонов налетали на такси, но тут было другое. В фургоне вообще никого не было. Кто-то сказал, что водитель выпрыгнул наружу и притворился, что ему плохо, а потом довольно резво добежал до метро и нырнул в подземку.
Я осмотрел голубой тяжелый фургон и вспомнил, что такой же чуть не переехал нас с Велдой, когда мы возвращались в гостиницу. Я быстро скрылся в толпе, записав номер машины.
Еще одна попытка.
Когда я вошел в контору, то первым делом увидел Джеральдину. На ней были свитер и юбка. Голубые глаза мягко блестели, волосы струились по плечам. Ничего делового и секретарского в ее облике не было. Он был рассчитан только на то, чтобы ею любовались. Свитер из тонкой шерсти... А я достаточно хорошо разбирался в женщинах, чтобы с первого взгляда оценить ее тело и заметить, что на ней под свитером ничего нет. Она поймала мой взгляд.