Оторва. Книга первая
Шрифт:
— Полярных.
Глаза собеседника снова начали вращаться. Так и до косоглазия недалеко.
— Я спросила, если нож есть? — я, наклонившись, достала бутылку и продемонстрировала её обоим парням, — видали, что обнаружила здесь. Только не говори, что это твоя заначка и вы специально сюда за ней пришли.
Он промычал что-то невразумительное. Люся ему поддакнула.
Я оглянулась на девчонку, которая сидела на земле и потирая ушибленную руку, тихонько всхлипывала.
— Люся, хорош киснуть. Сейчас с парнями почилимся (5) и поедем домой.
Люся нервно
— Нет, — отмер шкет, — ножа нет, мы не за грибами пошли, но зато спички имеются.
Спички? Я глянула на толстую пластмассовую пробку. И куда он собрался их втыкать?
Парнишка подошёл ближе и протянул руку к бутылке. Я пожала плечами и отдала. Побежит и ладно, он в кедах, а я босиком, точно не угонюсь.
— Я Пётр, — внезапно представился он солидным именем и уселся рядом на бревно.
Прям как князь Муромский.
— А я Феврония (6).
Он, уже достав коробок из кармана, глянул на меня.
— Чего?
— Имя такое, — и уточнила, так как он забыл, что держит бутылку в руках, — женское.
— А-а-а, — протянул он, — ни разу не слышал, — и снова стал пялиться на мои коленки.
— Бутылку открывать будешь? — отвлекла его от созерцания.
Петя покрылся красными пятнами, надо же, он даже смущаться умеет и достав из коробка две спички, поджёг их. Секунд 30 ему понадобилось, чтобы сковырнуть пробку. Неожиданно. Пили мы как-то вино на природе под шашлычок. Парни минут десять вскрывали нечто похожее. И куда, спрашивается, ушли нано-технологии?
Первый глоток Петя доверил мне, протянул бутылку и, подняв с земли бумагу из-под колбасы, стал оттирать сажу с рук.
Терпкое, крепкое, пахучее. По вкусу переплюнуло многие дорогие вина из XXI века. Вот же, пенсионеры-попаданцы-ухари. СССР им захотелось сохранить, и я даже догадываюсь почему.
Петя с удовольствием сделал парочку внушительных глотков и радостно запыхтел.
— А твой фамильяр так и будет в кустиках отсиживаться или он не пьёт, — я кивнула в сторону дружка.
— Жека, — тут же встрепенулся Петя, — ты чё застрял, своя гёрл, иди глотни молдована (7), марочный.
Женя словно ждал приглашения, тут же подгрёб к нам и поднеся горлышко ко рту, присосался как к родной.
— Не части, — Петя буквально выдернул у него из рук бутылку и передал мне. Потом оглянулся на Люсю и спросил, — а твоя тёлка не будет?
— Во-первых, бычок, тёлка не моя, потому как я, если не разглядел, сама тёлка. Или ты намекаешь на отношения нетрадиционные?
Петины глаза начали вращаться, вот же тугодум.
— Какие отношения? Нетро…что?
— Забей, — я махнула рукой и сделав глоток? спросила, внезапно подумав, что и банку сгущёнки парни смогут открыть при помощи технологий XX века, — чем открыть? — и подняв с земли? показала Пете синюю этикетку, — люблю под вино сладенькое.
— Так это легко, — Петя взял у меня сгущёнку и отправился к остову беседки.
Постучал и через несколько секунд вернулся, держа в одной руке банку с двумя круглыми отверстиями, а в другой? здоровенный
гвоздь.— Если мало, могу ещё.
Я попробовала. Запила вином. Извращенство, но так вкусно!
Пустили по кругу? и содержимое в обоих сосудах как-то быстро закончилось.
— М-да, — произнёс Петя, выбивая из бутылки последние капли себе в рот, — даже не гадал, что сегодня так подфартит.
— Кстати, — сказала я, — а что у вас за прикид, полный отстой, а вроде нормальные чуваки.
— Так? мы это, — пожал плечами Женька, — по лесу бродили, на озере хотели искупаться. Я тут в прошлый раз веткой штанцы клёвые порвал. Вот мы в хламиде теперь и гуляем.
— Тут и озеро есть? — заинтересовалась я.
— Большое, — подтвердил Петя, — хочешь искупаться? Айда с нами.
— В другой раз, — отказалась я, вспомнив, что под халатом у меня только левая футболка.
— А ты чего в таком, — Петя провёл рукой сверху вниз, — тоже отстой.
— С больницы сбежала, — отмахнулась я, — ты послушай, можешь мне слова своего сленга записать в тетрадке с объяснениями.
— Чего записать? — Петины глаза пустились по кругу.
— Слова. Мочалка, баруха и все остальные, что вспомнишь.
Ну а что, может я ещё в реанимации лежу, очнусь и снова XXI век, а у меня словарный запас больше, чем у прапора Тыгляева будет. Вот обзавидуется.
— Это к Тарухану надо пойти, он их тыщу знает, — заметил Женя.
— Ну и сходите, а потом где-нибудь пересечёмся. Ещё посидим.
— Ну ладно, неуверенно, — сказал Петя, — дай свой телефон, а то у меня шнурки в стакане каждый день, не дадут поговорить.
Я зависла.
— Кто в стакане у тебя?
— Ну, в смысле предки дома каждый день, в отпуске они. Решили обои переклеить, вот я шлёндраю целый день.
Шнурки в стакане — это предки дома. Феерично!
Я обернулась к Люсе.
— У меня телефон есть?
Она кивнула.
— Какой?
Люся назвала пять цифр.
— Запомнил? — это спросила у Пети.
— А ты что не знаешь, есть у тебя телефон или нет?
У него точно будет косоглазие.
— Память отшибло, даже имя не помнила, вон, — я указала на Люсю, — пришла и рассказала, как меня зовут.
Оба парня выпучили на меня глаза.
— Врёшь, — первым опомнился Женька.
— Да чтоб я всю жизнь в этом халате ходила, — поклялась я.
— Отпад! — воскликнул Петя, — а ты завтра что делаешь? Давай к нам, с пацанами познакомлю, только сделаешь вид, что ты моя бикса. А то ведь никто не поверит.
— Завтра не знаю, меня Айболит хотел в дурку загнать, надо разбираться.
— Айболит, ха-ха, — хихикнул Женька, — так давай прямо сейчас с нами, перекантуешься на хате у Соньки, завтра и порешаем.
— Нет, — я отрицательно покачала головой, — не могу, дома мама, нервничать будет.
— А мамку помнишь? — спросил Петя.
— Да говорю же, ничего, совсем.
— Отпад, — сказал Женька, — и повернувшись к другу, спросил, — слушай Моцарт, а если я Клёвому скажу, что потерял память, как думаешь, два рубля ему не нужно будет отдавать?