Оторва. Книга вторая

— Феврония? — прошептал пацан, пытаясь глянуть в ту же сторону, куда смотрела я.

Я развернула голову, и наши лица оказались в сантиметре друг от друга. Я улыбнулась.

— Не Феврония, пошутила так. Меня зовут Ева.

И в каком-то порыве прижалась к его губам. Просто так. Давно не целовалась с малолетками и захотелось вспомнить забытое чувство. Никакого кайфа не получила. Чувак, мало того что весь напрягся, так ещё и губы сжал и проникнуть языком к нему в рот не удалось. Дошло с опозданием, что этот шпингалет ещё ни разу не целовался с девчонками, а про то, что ручками своими не в стенку вцепиться нужно, а лапать объект своего обожания, даже в мыслях не держит. Поцик мелкий.

Оторвалась от него в расстроенных чувствах, а у него в глазах вместо радости — страх. В СССР не целовались? Залепуха полная. У тётки губы вчера утром были, словно силиконом подкачали, а этот задрот перепуганный стоит.

— Давай обойдём по тротуару, а то среди футболистов один знакомый есть, с которым видеться нет никакого желания, — и подтолкнула Петю в сторону, а то так бы и остался стоять на месте шибзиком.

На кладбище тоже решила не врываться, а сначала заглянула в калитку и, не обнаружив вчерашних мертвоедов, потащила чела за собой, вдоль склепа.

До могилы Арбениной оставалось не больше двух десятков шагов, когда мой взгляд зацепился за размытое движение. Едва не вскрикнув, схватила Петю за ворот пиджака и прижала его грудью к могильной плите. Не знаю, что он подумал в тот момент, но в глазах этого кренделя я прочитала некую обречённость и почему-то сразу подумала, что на свидание он меня больше не позовёт. А тем более в кинотеатр на последний ряд, где вокруг темно и страшно.

Чтобы он с перепуга не закричал, закрыла ему рот рукой и сделала страшные глаза. Наверное, получилось, потому, как мальчик Петенька полностью обмяк, вот-вот готовый завалиться в обморок. Я же, вцепившись в пиджак и пытаясь удержать пацана на ногах, выглянула из-за могильной плиты.

Не показалось. На том столике, откуда вчера узнала могилу, стоял человек. И не просто стоял. Он держал в руках фотоаппарат!

Петя попытался отодвинуться.

— Тихо, — зашипела я на него, — присядь и не шевелись. Если понял — моргни.

Он отчаянно заморгал и я его отпустила.

Глава 5

— Там крендель один, — приблизившись, зашептала ему на ухо, — сиди, чтобы он нас не заметил.

И снова высунулась из-за памятника.

Обнаружила шляпу около креста, а потом он выпрямился, и увидела в руках у неизвестного венок. Он что выдёргивает цветы из него? Так я вчера видела, все давно увяли. Или он обруч решил из него сделать? И где бдительный Сёмён? Когда нужно и не найти работников лопаты. Но разглядела и костюм на незнакомце. Весь такой опрятный из себя, в галстуке.

Спрятавшись за памятник, оглянулась. Ну надо же, и ни одной озабоченной бабульки. Да вообще никого, словно вымерли все. Взгляд пробежал по могилкам, так и есть, вымерли. И что делать?

Снова обнаружила маньяка на столе с фотоаппаратом в руках.

Можно, конечно, дядю Стёпу выцепить, только что ему сказать? Чувак могилу снимает на камеру, арестуйте его? Боюсь в дурку уеду я, особенно на фоне вчерашнего дня. А маньяк, насколько помнится, партийным работником был, и взносы платил регулярно.

Что, что, что?

Снова выглянула из-за плиты.

В зарослях, метрах в десяти от нас мелькнула шляпа. Стало понятно, маньяк сделал своё дело и теперь торопился покинуть кладбище. И что? Бежать вслед за ним и орать: помогите, насилуют?

Оглянулась. Петя с отрешённым видом сидел прямо на могиле, упёршись спиной на плиту. И мужик, двигаясь по тропинке, его не должен был увидеть. Я же пригнувшись, перебралась к высокому тополю, росшему у тропинки, и спряталась за стволом. Пройти мимо меня этот псих точно не мог.

Не знаю, успел ли он меня увидеть, потому, как попытался скосить зрение, или нет. Но едва голова чувака высунулась из-за дерева, я стремительно выбросила руку вперёд. Точно в височно-челюстной сустав. Единственно чего боялась, не сломать ему ничего, чтобы не довести до травмы. Мало ли как там дальше будет, пусть с ним менты разбираются.

Выскочила из-за дерева и попробовала придержать оседающую тушку. Да куда там, весил маньяк килограммов сто, так что, завалились вместе: он растянулся на тропке и я сверху. Приподнялась, завертев головой в разные стороны и не обнаружив посторонних, оглянулась на Петю. Взгляд у пацана был совсем нехорошим. Глаза выпучил и с ужасом смотрел на распростёршееся тело. Ну, вот знала бы, что встречу на могилке урода, ни за что не тащила за собой мальчишку.

— И чё зыришь? — зашипела я на него, — с барухой он шпилять будет, в системе он. Штаны не намочил? Теперь медаль получишь. Серийного убийцу поймали — это не хухры-мухры.

Петя не ответил, даже взгляд не оторвал от мужика. Я отвернулась. Костюмчик на маньяке, вроде не плохой, только пошит как-то неправильно. Пиджак застёгнут на три пуговицы, светлая рубашечка, галстук кричащий, туфли лакированные. Под деревом чехол кожаный. Не ошиблась, точно фотоаппарат. На вид лет тридцать восемь. Вляпался голубчик.

Прощупала карманы: в наружном платок, из внутреннего извлекла два удостоверения. Одно красное и второе, ожидаемо — синее.

На красной корочке золотыми буквами выбито: Государственная библиотека Молдавской ССР им. Н. К. Крупской.

Внутри фото, сличила, очень похож. И печать библиотеки. От неожиданности зачесался кончик носа. В СССР в библиотеке выдавали такой пропуск? И зачем маньяку ходить в библиотеку? Читать про Джека-Потрошителя?

Но стало понятно, почему дядя Стёпа к документам причислил билет в библиотеку. Реальный документ.

На синей корочке белыми буквами: пропуск.

Открыла, чувствуя, как спина начинает покрываться холодным потом.

Орган ЦК ЛКСМ «Молодёжь Молдавии». Спецкор. Маслеников Виктор Сергеевич.

Копия предыдущей фотографии и печать.

Фамилии маньяка я не помнила, а вот имя засело в голове и то, только по одной причине. Он был тёзкой преподавателя по филологии и уж точно звали не Виктор Сергеевич.

И вот какого ядрён батона корреспонденту газеты фотографировать могилу Нины Абериной?

Мозги заработали как вычислительный центр. Протёрла платком оба удостоверения, прощупала другую сторону пиджака и выудила на свет Божий паспорт.

Тоже принадлежал челу. Нашла нужную страницу, и опять уничтожив следы от своих пальчиков, засунула паспорт на место.